Ты думал, что я слабая... (СИ)

— Добрый вечер, Алиса, — я вглядывалась в знакомые черты лица и пыталась понять, не обман ли это зрения.
— Но как? — в тусклом свете салона автомобиля я видела, как пальцы его крепко обнимали руль, а судя по глазам, он был тоже немного удивлен.
— Будешь выяснять это стоя на улице, или все-таки сядешь? — поинтересовался Захар. Не зря говорят, мир тесен.
— Я просто не могу поверить. Шанс встретить тебя в этом городе ничтожно мал, и тут…
— А ты меня не хотела встречать? — уточнил он, вливаясь в общий поток машин, когда я все же заняла пассажирское кресло.
— А зачем? У меня молодой человек имеется, поэтому мне чужих не положено высматривать, — сообщила я.
— Начинаешь сразу бить по больному? — рассмеялся Захар. — Атака прямо в лоб и сердце.
— А ещё в ребра, голову, печень и глаз, — закончила я, получив смешок в свой адрес. Пока мужчина увлеченно вел автомобиль, пробираясь среди вечернего потока таких же спешащих, я украдкой разглядывала его: на голове совсем короткий «ежик», который по длине соответствовал поросли на лице, уставший взгляд, устремлённый на дорогу, всё ещё такие знакомые морщинки у глаз, крепкие руки…Пальцы просто зудели дотронуться к нему. Почему? Это не мой мужчина. Мой сейчас скачет по съёмочной площадке, разбивает машины и головой стекла.
— Ты какими судьбами здесь? — поинтересовался Захар. От звука его голоса, который проник в мысли, Я даже немного подпрыгнула на месте.
— Совершенно обыкновенными. У меня послезавтра встреча с однокурсниками, вот и прилетела.
— Это здорово! Мы за пятнадцать лет так ни разу всей компанией не собирались, — поделился он.
— Значит, у вас нет Кости Кипеня, который достанет каждого из своей раковины, но явиться на организованное им мероприятие заставит, — нервно рассмеялась я.
— Значит, вам повезло, раз у вас он есть, — и снова пауза, неловкая, давящая. Как раз сейчас я замечаю, что меня везут куда-то, а я ведь не сказала куда мне нужно.
— Захар, мы с тобой проехали нужный поворот. Я живу в гостинице «Счастливый Пушкин».
— Не волнуйся, верну тебя в целости и сохранности. Тут недалеко от набережной есть хороший бар «Новая Голандия», если позволишь угощу тебя чем-нибудь, например кофе, или рюмкой чая.
— Как все у тебя просто. Похитил девушку, напоил, о дальнейших вариантах я даже думать боюсь.
— Помнится, год назад тебя это не пугало, — улыбнулся он криво, продолжая смотреть на дорогу.
— Не хорошо напоминать девушке о ее слабостях.
— Мне приятно осознавать, что я отношусь к разряду таковых.
Бар был небольшим но до жути уютным, соответствующим времени Великих географических открытий. В глазах пестрило от разнообразия портретов, вывесок, цитат. Народу было немного, поэтому мы без труда выбили себе столик в дальнем углу, чтобы никому не мозолить глаза. Я волновалась. Это проявлялось в виде дрожи в кончиках пальцев, колотящемся сердце, когда я ошибочно это принимала за обычное переохлаждение.
— Девушка замёрзла, — объявил Захар бармену. — Думаю, горячий глинтвейн ей не помешает.
— А Вам, Захар Георгиевич? — оказывается, его тут знают.
— Просто кофе.
Мы молча наслаждались каждый своим напитком, стараясь не встречаться взглядами. Да, я действительно согрелась, но вместе с этим почувствовала слабость не только в голове, но и ногах. Все- таки небольшой градус алкоголя давал о себе знать.
— С тобой даже молчать интересно, — тихо заметила я.
— Знаешь, впервые не могу подобрать слова, — усмехнулся Захар.
— Но тебе удалось меня сюда притащить.
— А мне тебя отпустить нужно было? Ты до сих пор не веришь, что это судьба? — поинтересовался он.
— Второй раз…
— Третий, Алис. Ты не помнишь?
Я попыталась напрячь память, но никаких образов, связанных с Захаром не приходило на ум.
— Нет, — выдохнула я, проведя по лицу ладошками, чтобы сбросить с себя сонную негу, которая накатывала вместе с лёгким алкогольным опьянением. День был сегодня насыщенный, поэтому просто хотелось забраться в кровать, под тёплое одеяло после контрастного душа, нагреться и забыться. Эта встреча слишком растревожила сердце. Только почему? Я сама не понимала.
 
— Но я тоже рассказывать не буду, может, ты сама сумеешь вспомнить. А нет, так и не нужно забивать свою хорошенькую головку разной ерундой.
— Вообще-то мы выяснили, что ты не ерунда, а слабость, — поправила я, пытаясь предать монологу более радостный оттенок.
— Я вспоминал о тебе, — выдал он. Неожиданно. Хотя нет, я надеялась на это. Просто прозвучало слишком прямо.
— Честно? Я тоже! — это признание далось слишком легко. — Даже картину написала, которая заняла на конкурсе второе место.
Поведала ему о Риме, о конкурсе, да и вообще, о том, как жила все это время. Благо, теперь у меня была насыщенная жизнь. Захар слушал внимательно, не перебивал, лишь изредка задавал вопросы. А я тораторила, будто делала отчёт.
— Я даже представил тебя на байке.
— Это зрелище не для слабонервных, — рассмеялась я. А потом так невежественно зевнула.
— Устала?
— Есть такое. Отвезешь меня в гостиницу? — попросила я.
— Да, конечно! — согласился Захар.
Прощались мы в этот раз сухо, но теперь он попросил номер телефона, который я просто вынуждена была дать.
Странное чувство теплилось где-то внутри, котороя говорило мне о том, что я не хочу выходить из этого автомобиля, что я не хочу оставлять его одного, что я хочу остаться… Да, это было немного странным. Ведь вечер не был наполнен разговорами, какими-то взглядами или сексуальным напряжением, которое должно витать в воздухе между двух людей, которые даже расстаться нормально не смогли. Нет, мне просто было здесь уютно. Салон пропах им, мужчиной, который сводил меня с ума три ночи. А ведь там есть Арландо. И только мысль об этом спасала меня от безрассудства. И вот снова небольшой номер заставляющий почувствовать себя престарелой барышней, ворчливой, вечно сомневающейся, которая так и не смогла создать семью, родить детей и вынужденная доживать остаток своей жизни в одиночестве. Во времена Александра Сергеевича, я была бы именно такой.
Я глубоко вздохнула, укутываясь одеялом и до подбородка. С утра должна приехать Рима, и все снова станет хорошо. А потом мне будет не до Захара. А пока мне становилось не до своего потенциального жениха. Я даже не смогла ответить на его сообщение, где он интересовался моими делами. Рука не поднялась она ь, потому что все было не так радужно, как казалось. Сегодня я мысленно изменила Арландо. И если честно, одно нахождение рядом с Захаром, мне подарило больше эмоций, чем секс с Арландо. Я сволочь, знаю, но ничего с собой поделать не могла.
А утром я летела на встречу с подругой в назначенное место. Запыхавшаяся, с раскрасневшимся от ветра лицом, с растрёпанными волосами. Вот тебе и приехала итальянка покорять северную столицу. Я безбожно опаздывала, когда Рима была во всем пунктуальна. И под испепеляющим ее взглядом я умирать не хотела. Поэтому уж лучше я побуду неряхой, чем попадусь под ее «горячий» язычок.
— А я уже пятнадцать минут тебя жду, — взглянула она на изящные золотые часики на своем запястье. Кафе «Зингеръ», которое Рима выбрал для встречи, находилось на Невском проспекте, на втором этаже строения в стиле модерн, с изящной башней, увенчанной стеклянным глобусом. И она, приехавшая с Москвы утром, была там намного раньше, чем я, когда до него мне было полчаса ходьбы через дворы. Стыдно? Оооочень!
— Я проспала! Уж извини, но за два дня перестроиться с другого часового пояса мне очень сложно, — отчасти это была правда.
— Прощаю, непутевая! — Рима обняла меня, и отпустила, предлагая место напротив. — Между прочим, из-за тебя с шефом погрызлась. Ему, видите ли, номер сдавать послезавтра, а я уезжаю. Главное, статью сдала еще вчера, с версткой помогла потому, что наши спецы все по отпускам, а он еще наезжает. — Рима отпила большой глоток кофе.
Я огляделась по сторонам, рассматривая бесконечные стеллажи с книгами, которые напоминали о том, что во время Советского Союза в этом здании находился «Дом книги». Сам зал напоминал венецианскую шкатулку с зеленой обивкой, элегантные удобные кресла, обитые темно-зеленой кожей, старинные деревянные комоды, столики тоже в том же стиле конца девятнадцатого века. Здесь просто хотелось сидеть, потягивая из фарфоровых чашек ароматный кофе, наслаждаясь свежей выпечкой и никуда не торопиться. А из огромных витринных окон был виден северный фасад Казанского собора с его четырнадцатиметровыми колоннадами, на которых благополучно вот уже около двухсот лет покоится фронтон с «всевидящим оком». Мои студенческие ножки не раз ступали на холодный гранит его лестниц, не раз его стены, облицованные серым пудостским камнем, видели меня. Да, ностальгия, конечно, это дело серьезное. Шикарное место!