Шеф-повар придорожной таверны (СИ)

Я вчера рассказал ему и отцу, что мы нашли, про сломанные ветки и отсутствие каких либо следов, которые могли подсказать, с какой стороны она пришла. Не стал скрывать и про следы Мигора и его сына, что вернулись и обыскали все вокруг. Ивер предположил, что могло быть что-то еще, и они это нашли, но Маша сидела спокойная и больше ничего не искала. Пока я смотрел родовой знак, девочка, взяв одну из дощечек и палочку, с их помощью разлиновала несколько листов. Потом заполнила несколько из них аккуратными, но непонятными символами. Заметив, что я наблюдаю за ней, она показала мне на первую строчку и произнесла.
— Стол, — потом перевела палочку ниже, — лавка. Столешница. Миска.
С каждым словом девочка показывала на новую запись, а потом ткнула в свою сумку, вопросительно глядя на меня
— Сумка, — с готовностью отвечаю, поняв, что начала записывать слова, чтобы проще было учить их. То что грамотная, это понял еще тогда, когда увидел первую книгу.
Не успели трое путешественников доесть, а у нас уже закончились примеры для новых слов и показав жестами, что надо унести ее вещи в комнату и пойти на улицу.
Девушка убрала вещи в сумку, кроме книги в которую писала слова, черного мешка с овощами и свертка с мокрыми вещами.
Опять что-то проговорила, показывая руками, словно стирает одежду.
— Лаура освободится, ей дашь, она постирает, — медленно произнес я, показывая в сторону кухни.
Она закивала, словно поняла и сунув сверток сверху пошла следом за мной во двор, оставив черный мешок на столе. Ну правильно, чего лишнюю тяжесть носить, никто его не возьмет, на обратном пути заберет.
Через некоторое время вернулся Яник, ведя за узду лошадь дворянина, а следом и отец с дядей. К их приходу у Маши было написано пять страниц и мы как раз перешли к заполнению шестой.
— Ты ей там что, наши сараи показываешь? — развеселился Ивер, увидев что я хожу по двору и тыкаю пальцем во все подряд.
— Отстать презренный, не видишь, я теперь придворный учитель языка! — шутливо прокричал я, — мне теперь не по чину общаться с простолюдинами вроде тебя!
— Ну повторишь это через полчаса, когда начнем тренировку, что там тебе не по чину, — и они с отцом заржали как кони, увидев, как я машинально погладил себя пониже спины, хоть и понимая, что это лишь шутка.
По моему даже Маша поняла, потому что она тоже рассмеялась, глядя на нашу перепалку.
— Ладно, раз девочка смеется, значит он не обижает, — заключил отец, — пойдем пожуем, да занимайтесь до обеда. После обеда мы с ним поедем к Дереку, надо будет хмеля взять, а то эль кончается. Пора новый ставить.
— И-ивер! — произнесла девочка, тыкая в спину уходящего мужчины.
— Да, Ивер, — подтвердил я и перевел руку на отца, — Норд
— Норд! — правильно произнесла она, сделав короткую гласную.
— Да, верно!
— Да, — и потянула книгу к себе, после отодвинула от себя и добавила, — нет!
Я сначала не понял, но быстро дошло. Но для закрепления я добавил новые жесты.
— Да, — и закивал головой, а потом помотал. — нет.
— Ага, — кивнула девочка, помечая в своей книге волшебным пером.
Правда-правда, волшебным. Сколько она уже написала, а ни разу не макнула в чернила, ее палочка, оказавшаяся волшебным пером писала, сама производя чернила, стоило их коснуться страницы!
Вообще мне очень понравился ее подход к изучению языка. Все подробно записывала, уточняла, как произноситься один предмет, как много, по несколько раз произносила, пока не добивалась правильного звучания и только после этого записывала.
Вскоре и во дворе закончились предметы, мы даже прошлись по нашей немногочисленной живности, записав кур, коз, корову и двух коней: папиного мерина и дядиного жеребца.
— Весел, пойдем, у нас пара часов всего, погоняю тебя, — прокричал дядя, помахивая парочкой тяжелых палок, что играли у нас роль мечей.
— Льера, я прошу прощения, я вас должен оставить, — вежливо обратился я к девушке, — вы можете пройти в таверну.
Девушка покивала и… пошла за мной следом. Ну и ладно, хочет посмотреть — пусть смотрит, в воинском мастерстве ни чего постыдного нет, лишь бы не мешалась. Но она как только увидела куда мы пришли, ойкнула, отошла в сторону и расположившись на еще не распиленных бревнах полезла в свою сумку. Я скинул рубаху, и взмахнул мечом, разминая кисти.
 
— Давай, покажи как усвоил вчерашнее и я тебе покажу, как увести клинок противника в сторону, — приглашающе взмахнул деревянным мечом Ивер, вставая в стойку.
Следующие два часа дядя гонял меня по дворику выжимая все соки, не давая даже лишний раз вздохнуть и поэтому чем занимается наша гостья узнал лишь когда закончили и Ивер полил на меня из ведра, смывая пот. потом сунул мне в руки тряпку и посмотрел на зрительницу.
Маша сидела на бревне, положив на коленях доску, на нее книгу, которая тонка и широкая и быстрыми движениями водила по листу цветными палочками. Любопытно стало не только мне и дядя первым осторожно подошел до бревен, обошел их и медленно заглянул через плечо девочке. Такого ошарашенного дядю я еще не видел, он не отрываясь смотрел и смотрел, что я не выдержал и бросив вытираться тоже поспешил к ним. Маша не обращая на нас никакого внимания, наклонив голову набок и высунув от усердия кончик языка самозабвенно чиркала быстрыми движениями по листу, время от времени меняя палочки. То что они были поломаны на их свойства это никак влияло. Я залез на бревно и заглянул в книгу.
Там был я! И Ивер! И наша площадка! Ивер стоял ровно, вытянув меч вперед, а я пригнувшись, обхватив свою палку двумя руками, пытался обойти его. Она на рисунке отразила все, даже было видно, как складки у меня на штанах показывали мое движение в сторону. Я никогда не видел такой четкости и точности картины, а эта прямо рождалась на моих глазах! Когда я слышал, что на создание картин требуются месяцы работы, отчего они так дорого стоили и ценились. Картина Маши была непривычная, из множества штрихов и между ними почти не было просветов, но все равно рисунок был не монолитный, как я видел раньше в Храме, но это нисколько не портило картину! Мы были как настоящие, казалось сейчас моргну и мое тело на рисунке продолжит начатое движение!
— Голодать с такими талантами она точно не будет, — тихо тихо произнес Ивер, делая мне знак глазами, чтобы я отошел, — не будем мешать, пойдем в таверну.
Шли молча. Внутри меня словно образовалась какое-то новое чувство, до сих пор незнакомое. Я был в таком восторге, от увиденной картины, что она все еще стояла перед глазами. Волшебство продолжалось!
— Вы чего такие пришибленные? — спросила мама, накладывая нам похлебку, — и куда гостью дели?
— Скоро придет, она на заднем дворе, — ответил Ивер, — Она рисует. Не стали отвлекать.
— Она учиться рисовать?
— Не думаю. Ей впору самой учить.
Мама хмыкнула. Ну-ну, вот сама рисунок увидишь, посмотрим, что скажешь. Но сказал другое.
— Тот лиер, что прибыл со спутниками, утром, сказывали, что едут покупать каменоломню. И что скоро должны медные рудники вновь запустить. И тракт все же замостить хотят.
— Ну тракт еще при деде замостить хотели, — отмахнулся отец, — А про рудники точно?
— Точно — не точно — не сказывали, а я не спрашивал. Но слышал, что купить хочет каменоломню, так как камень будет востребован, и что рудники будут запускать.
— Хорошая новость, — кивнул отец, — люди пойдут, может хоть дело наше наладится.
— Мне нужна будет помощница, — тут же вставила мама, — одной на кухне несподручно, когда много гостей.
— Пойдут люди, сможем и помощников нанять. А глядишь, там и Весел жену найдет и вовсе тратиться на наемников не придется.
— Да не буду я пока жениться! — Возмутился я, — Мне еще дружинником стать надо!
Отец с Ивером заухмылялись.
— Через годик — другой к этому вопросу вернемся, посмотрим, как ты не будешь хотеть жениться — хохотнул отец, а мама стукнула его полотенцем.
— Цыц, охальник! Вон гостья идет, пойду и ей налью…