Коммунальный гарем (СИ)
Когда он мыл руки после очередных хозяйственных работ, на кухню вышла Наташа.
— Таак. Виктор.
Она улыбалась. Витька с удивлением смотрел на нее:
— Что, теть Наташ?
— Я тебя сейчас убью! — она шутливо ткнула его в плечо. — Какая я тебе «теть»? Мне всего сорок шесть. Я не хочу чувствовать себя старухой.
— Какая ж ты старуха? — Витька оглядел подтянутую фигуру в легком халате, стройную ножку, выглядывающую из разреза до самого верха бедра, красивые длинные пальцы. — Я б…
Он запнулся и чтобы не стесняться, снова отвернулся к раковине.
Наташа от чего то покраснела, постаралась запахнуть халат, потом вспомнила, что Витька видел ее голой. И она даже повернулась к нему т посветила своими прелестями. Это воспоминание бросило ее в жар, и Наташа почувтвовала как краснеет ее шея и уши.
— Кхм… Виктор… Я собственно… Хочу выразить нашу общую благодарность. Ты для нас…
— Да брось, теть… ой! Брось, Наташ. Я ж от души. А потом — это же и мой дом тоже. Теперь — и мой. Вы мои соседи. А соседи иногда — ближе семьи…
Витька домыл руки, вытер их полотенцем. Подошел к столу и стал думать, чего бы приготовить?
Наташа, похоже, угадала его мысли, и торжественно провозгласила:
— Девчонки хотят сегодня вечером устроить сабантуйчик. За знакомство, так сказать. Ну, и в качестве благодарности.
— Да я с работы только. Если честно, устал… Наташ. Да и чего вам затеваться? Спасибо вот сказала — и вся благодарность.
— Нет, Вить, все уже решено. Сейчас с работы вернется Света, и мы часиков в семь накроем стол. Так что пока отдыхай, а потом мы тебя позовем. Не каждый день к нам парня подселяют…
Наташа запнулась и почему то добавила:
— …симпатичного.
И снова покраснела. Чтобы не показывать свою странную слабость, она стремительно ушла с кухни.
Глава 9. Сабантуй
Без десяти семь в дверь постучали.
— Да, заходите!
В комнату заглянула Людочка.
— Приветик! Мы там собрались… — она, не дожидаясь приглашения, впорхнула в Витькину комнату.
Людочка была одета в короткую юбочку желтого цвета, бутончиком, и белую маечку с окантовкой голубой полосочкой. Русые волосы были начесаны и, по-видимому, закреплены «Прелестью». Она выглядела очень привлекательно!
— Вот как ты здесь всё обустроил, — она с любопытством подошла к столу, на котором лежало несколько журналов «Ровесник». — Ого! Можно глянуть?
Не дожидаясь ответа, Людмила стала рассматривать один из журналов.
— Вы там что, все такие красивые? — поинтересовался Витька.
— Угу…
— Блин, а я в трениках… Неудобно… А, у меня же джинсы есть… Я переоденусь, — Витька выжидающе посмотрел на Людочку, но та снова угукнула и продолжила рассматривать иллюстрации, даже не подняв голову. — Ты не выйдешь?
— Что? А! Да одевайся, я не смотрю…
Витька покраснел. Ну не гнать же ему девушку взашей? Тем более она так увлечена журналами. Он быстренько скинул спортивные штаны, полез в шкаф за джинсами.
— Ого! — вдруг воскликнула девушка.
Витька резко обернулся: блин, все-таки подсматривает! Но оказалось, что Людмила увидела стоящий на полу кассетник «Весна» и наклонилась, чтобы его рассмотреть поближе.
Желтый бутончик её юбочки наклонился, и сидящий на диване Витя ясно увидел Людочкину попку.
Попка была без трусиков. Худенькие ягодицы смотрели на парня всего несколько секунд. Девушка снова выпрямилась и повернулась к Вите:
— Витюш, слушай, а можно, ты и магнитофон тоже возьмешь?
Она, казалось, не заметила собственного невольного засвета. А может, не обратила на это обстоятельство внимания. Она так же не смутилась, когда Витя встал и стал натягивать джинсы. Просто скользнула любопытным взглядом по сереньким Витькиным семейникам, и продолжила щебетать, как ни в чем не бывало:
— А у тебя какие записи? А Пугачева есть? А Леонтьев? Есть иностранщина? Я от Бони Эм тащусь! Сани-сани-саниии! Варвара жарит кууур…!
Витька невольно улыбнулся. Напор Люды, вперемешку с наивностью и невинностью, сняли всякое напряжение.
В дверь снова застучали. Наташин голос громко сказал:
— Молодежь! Чего застряли? Хватит целоваться!
Людочка посмотрела на замершего Витька, помолчала с серьезным видом, но потом прыснула от смеха:
— Дурочка! Целоваться… Ну так можно магнитофон?
— Конечно! — Витька взял магнитофон, несколько кассет и пошел за Людочкой на кухню. Он теперь глаз не сводил с желтой юбочки.
На кухне было сдвинуто два стола, на которые накинули красивую клеенку с рисунками петухов и курочек. На столе стояли угощения: огромная утятница с запеченной птицей, чашка кваса, тарелка дымящейся вареной картошки, две банки открытых шпрот, соленые огурцы, помидоры, тушеные баклажаны. На краю стояла бутылка водки «Столичная» и корзиночка с хлебом.
За столом уже сидели Марго и Оля. Наташа курила у окна, а Света мыла руки.
Все женщины были очень нарядные. Привычные уже Витькиному глазу халаты сменились струящимися тщательно выглаженными юбками, рубашками или блузками, преимущественно белыми.
Все улыбались.
Светина блузка была расстегнута явно больше, чем надо, и Витька, поздоровавшись со всеми, спросил ее:
— Свет! А ты на работу тоже так ходишь?
Она засмеялась:
— А что тебя смущает?
— Да у тебя сиськи сейчас вывалятся! — ответила за парня Оля и засмеялась.
— Я же не знаю, кто придет на прием. А вдруг — эМ эМ эМ? Мужчина моей мечты?
Она томно закатила глазки.
— Так, девчонки! И мальчишки, — Наташа протянула руку к Вите и указала ему, куда сесть: во главу стола. — Жрать охота, сил нет. Да и Витя после работы еще не ел. Рассаживаемся, рассаживаемся!
— А у меня — во! — Витька поднял магнитофон.
Реакция была бурной!
— Ого! Витек-молоток! Здорово! Музон! Может и танцы устроим! Погоди, сначала надо выпить! И закусить!
Витькины соседки были в восторге. Он включил самопально записанный с телевизора сборник, послышалось: «Меж нами памяти туман, ты как во сне…!» и под ободряющие возгласы сел во главу стола.
В его стакан тут же плеснули водочки, встала Наташа и произнесла тост за дружбу. Ну и за Витю: хорошего парня, рукастого мужика и так далее…
Выпили. Девчонки стали расспрашивать молодого человека об учебе, не забывая подкладывать в его тарелку мяса, картошки, соленья.
Буквально через три минуты со стаканом в руке встала Оля. Она предложила тост за понимание. Ну и за Витю: красивого парня, головастого мужчину и так далее…
Потом слово брали Марго и Света. Тосты были за что-то там, и, само собой разумеется, за Витю!
В голову ударило. Похоже всем. Девчонки вдруг стали казаться Виктору такими родными, такими милыми. Он чуть не заплакал. Но сдержался. Потом встал, вытянул стакан с водкой (меньше половины, надо же меру знать!) перед собой и сказал:
— Уважаемые женщины! Я пю… пью… за вввас… Вы… вы такие… такие…
Он не договорил, опрокинул стакан в рот. Женщины зааплодировали.
— Девчонки! — вдруг вскочила Людочка. — А помните, как Витька нас голыми прихватил!!!
Казалось, стены содрогнутся от хохота.
— Светка, ты хоть в трусах была! Ха-ха-ха!
— А Наташка такая: вам не стыдно??? Ха-ха-ха!
— А помните, как у него челюсть отвисла?
— А ты…
— А он…
Заиграл «Белый танец». Не успела Людмила Сенчина запеть: «Музыка вновь слышна…», как из-за стола вскочила самая шустрая Света, которая резво кинуласьк Витьке:
— Ррразрррешите…? — было видно, что отказа она не примет.
Они вышли на относительно пустое пространство, Витька ногой двинул пару табуреток, расчищая место, положил руки женщине на плечи. Та фыркнула и переложила его руки себе на талию, а свои руки — на плечи парня.
Под платьем Светка была влажной. На улице никак не проходила летняя жара, и, несмотря на открытое балконное окно, в кухне было душно. К тому же, давал знать о себе алкоголь.