Больше, чем любовь (СИ)
– Ну?
– Вчера она приглашала вечером погулять с девочками, и я пошла.
– Понятно, – тихо выдохнула я.
– Она классная, на самом деле! – воскликнула Лилька. – И она тоже не понимает, чего ты мнешься.
– Вы обсуждали меня с ней?
– Абрамова! – обратилась ко мне учительница по обществу, и я поняла, что слишком громко воскликнула. Стало не по себе. Спрятаться бы под парту, а лучше надеть на голову желтый пакет.
– Простите, – промямлила я и отвернулась.
– Лин, ты чего, – Лилька ущипнула меня под ребром, но я лишь дальше отодвинулась от нее. Желание продолжать разговор пропало. Мне всегда казалось, что мы можем доверять друг другу, включая самое сокровенное. А Ильина не постеснялась за моей спиной сплетничать. И о чем? О моих отказах Саше. Отвратительно.
После уроков Лиля постаралась сгладить возникшие углы между нами, она пригласила меня сходить в кино вечером. Наверное, надо было согласиться, выдать улыбку, забить на происходящее. Вот только я почему-то не могла.
– Прости, я обещала Вадиму помочь с уборкой, – соврала и ускользнула из школы, забыв на подоконнике медведя. А когда на следующий день я зашла в кабинет, плюшевой игрушки уже не было. Она пропала. И я почему-то облегченно выдохнула.
Глава 13
В пятницу у нас было всего два урока и те прошли сумбурно. Девчонки то и дело крутились, передавали друг другу косметички, а парни угорали с них. Я не понимала такого ажиотажа вокруг фотосессии. В конце концов, этот альбом пристроят куда-то на полку, он будет пылиться несколько лет, пока однажды не потеряется при переезде. Мы забудем школу, учителей, лица одноклассников.
Однако мое мнение никто не разделял, даже Лиля. И если на первом уроке она еще худо-бедно сидела на стуле за нашей партой, то на втором с виноватым видом отсела за парту к Женьке Астафьевой, подружке Аси. Женя сегодня пришла в желтом брючном костюме, который на ее пухленькой фигурке смотрелся немного странно. А каблуки придавали мощности и без того высокому росту. Она вытащила подводку, тени, тушь и стала наносить макияж Лиле. Карина Лысенко, еще одна подруга Яковой, фанатка титкота, весь процесс снимала на видео и комментировала происходящее. Математичка ничего им не сказала, лишь отвела взгляд, делая вид, будто ничего не замечает.
Когда урок закончился, вся наша дружная толпа вместе с фотографом, видеоографом и двумя классными руководителями направилась в парк. Благо он находился близко: в пятнадцати минутах от школы, по ту сторону речки.
– Как тебе? – спросила Лиля, подхватив меня под руку. Мы все же пошли вместе.
– Ты очень красивая, – честно сказала я. На Ильиной было платье цвета морской волны, оно облегало ее стройную фигурку, подчеркивая талию и грудь. Волосы девочки заплели Лиле в два колоска, а косметика придала яркости. Она выглядела потрясающе, мне хотелось улыбаться, смотря на подругу. Обида отступила на задний план.
– Правда? – прошептала смущенно Лилька. – Я так переживала. Ты больше не злишься на меня?
– Нет, – я покачала головой, ведь и правда не злилась.
– А хочешь, я попрошу Женьку, и она тебя тоже накрасит? Платье, конечно, с собой запасного у нее нет, но косметики хоть отбавляй.
Я опустила голову, взглянув на свои черные классические брюки с высокой посадкой, светлую водолазку и серый тренчкот. Моя вполне обычная одежда совсем не подходила для фотосессии памяти. Да и волосы я не распускала, предпочла идти с хвостом.
– Не стоит.
– Давай, Дава сойдет с ума! Вот точно! – мечтательно закатила глаза подруга.
– Лучше ему остаться в трезвом уме. Психопаты не в моем вкусе, – отшутилась я.
– Ты должна сходить с ним на свидание.
– Я правда…
– Обещай! – затребовала Лиля.
– Ну…
– Обещай хотя бы подумать, – продолжала упираться Лилька. И я сдалась, сказала, что подумаю. В конце концов, это меня все равно ни к чему не обязывало. Хотя, откровенно говоря, рядом с Сашей мое сердце не билось в волнительном томлении. Наверное, оно как-то неправильно работало.
До парка мы дошли с шумными обсуждениями, “ашки” особенно громко себя вели. Дава как всегда шутил, девочки хихикали, снимали их сплоченный коллектив на видео. Наши были тише, в основном подружки Аси верещали и кривлялись на камеру. А уже в самом парке, на нижней части, начался ажиотаж. Фотограф объявил, что сперва сделает общие снимки, затем будет снимать по отдельности.
И пока “ашки” позировали на ступеньках, наши девочки прихорашивались. Лиля все поглядывала в сторону Яковой и ее компании. Мне вдруг стало не по себе, казалось, я насильно держу подругу рядом.
– Хочешь, сходи к ним, – мягко улыбнулась я.
– Да нет, ты чего? – отмахнулась Ильина. Она вытащила маленькое зеркальце из рюкзака, который взяла с собой, и стала себя разглядывать.
Через пятнадцать минут подошла наша очередь для парных снимков. Мы поднялись на верхнюю площадку парка, пристроились напротив колеса обозрения и улыбнулись. Кто-то из мальчишек поставил Асе рожки, за что получил от Женьки подзатыльник. Фотограф, мужчина средних лет в черной майке, командовал процессом. Он просил классную встать то в центр, то сбоку, переставлял парней местами: то сажал их, то поднимал. Перед последним кадром мы с Лилькой склонили головы друг к дружке, как всегда делали, фотографируясь.
– Теперь давайте парные, можем соединить ребят из разных классов, – сообщил мужчина с камерой. Ребята тут же начали группироваться, выстраиваясь в очередь. Я думала, мы с Лилей тоже сфотографируемся вместе, но тут к нам подошла Женька с Кариной.
– Лиль, пойдем с нами, а? – Астафьева улыбнулась, на ее щеках появились милые ямочки. Они не давили на Ильину, в их тоне читалась открытость и дружелюбие.
– Ты… не против? – как-то уж больно виновато спросила Лилька.
– Нет, конечно, – я покачала головой. – Если что, мы просто позже… – вот только договорить я не успела. Девочки уже подхватили Ильину под руки и потащили к Асе. Я осталась одна. Впервые за одиннадцать лет.
Отойдя к высокой ели, которая расправила свои пышные ветви, я укрылась в ее тени и молча наблюдала за процессом фотосессии. Все были такие счастливые, словно одна большая семья. Моя Лиля тоже стала частью этой семьи. Раньше она, как и я, делила лишь общий кабинет с этими людьми, но сегодня они смеялись, улыбались, болтали. Ася сделала Лилю частью нашего класса, а я осталась за бортом.
Время лениво двигалось, как и облака на небе. Слишком медленно, будто замерло. Кроны деревьев качались из стороны в стороны, дул теплый ветерок, на ступеньках прыгали голуби. Я несколько раз пыталась подойти к Лиле и предложить сделать совместную фотографию, но она постоянно просила подождать. А потом к ним вообще подошли парни из “ашек”, не Дава, конечно, и не Громов. Якова встала в центре своих подруг, в категорию которых теперь, видимо, входила моя Лилька, остальных выстроила по боками. На счет “три” они крикнули “прощай, школа” и подпрыгнули. Фотограф засмеялся, наша классная часто заморгала, словно едва сдерживала слезы.
Я опустила голову и побрела к ближайшей свободной лавке. Уселась на нее, мне тоже было грустно. Нет, не из-за “прощай, школа”, а потому что пришлось разделить свою лучшую подругу с кем-то еще. Будь я чуточку наглее, как Ася, наверное, повела бы себя иначе. Но я не хотела навязываться, считая, что если Лилька захочет, она сама придет, и мы все же сделаем парный снимок.
Так пролетел час. “Ашки” уже пошли спускаться на нижнюю площадку парка, наши последовали за ними. Якова с моей Лилей под руку побрели вслед за Давой и его компанией, даже не оглянувшись. В итоге на площадке у колеса обозрения остались четыре человека. Я, фотограф, видеоограф и Громов. Последний с кем-то болтал по телефону.
– Вы вроде не участвовали в парной фотосессии? – спросил меня мужчина, протерев лысую макушку платком.
– Ну… – я поднялась с лавки, ощущая себя жутко неловко.
– Может вас одну сфотографировать? – предложил он. А мне показалось, что фраза прозвучала будто брошенный спасательный круг. До ужаса жалостливо. Наверное, с виду я выглядела отвратительно.