Анатолий Папанов: так хочется пожить… Воспоминания об отце

Вторая дочка, Надя, сама стала называть дедушку Толей, что ему очень нравилось. Папа обожал обеих девочек, очень переживал, что из-за плотного графика работы не может бывать с ними больше. И куда исчезала его любовь к одиночеству, когда рядом были внучки! Сейчас младшая Надя плохо помнит деда – ведь ей было немногим больше двух лет, когда его не стало. А вот старшая Маша с ним очень дружила. Мы с мужем тоже старались уделять детям побольше внимания. Когда они были маленькие, я отказывалась от съемок и поездок. Помню, что наш театр должен был отправиться на гастроли в ГДР. Мне позвонили с работы и спросили, могу ли я ехать. В это время я как раз сидела в послеродовом отпуске со старшей Машей. Мне очень хотелось за границу, но на руках была новорожденная дочка, которую я кормила грудью. И если бы я согласилась на поездку, то с грудным вскармливанием надо было бы заканчивать, и я отказалась. Сейчас я немного завидую тем молодым актрисам, которые через месяц после родов, а то и раньше возвращаются на работу. И все у них получается с элегантной легкостью – и детей растить, и работать в полную силу.
Как-то я снималась с одной молодой, но уже довольно известной актрисой. У нее недавно родился ребенок, которого она еще кормила грудью. Так шофер съемочной группы отвозил малышу грудное молоко, которое эта актриса умудрялась сцеживать в перерывах между съемками. Молодец актриса! Наверное, сейчас бы я поступила так же. А тогда, в советские времена, ритм жизни был совершенно иной, казалось, что все успеешь, спешить некуда. Сейчас я понимаю, что это неправильно. Время для актрисы – на вес золота. И если ты востребована сегодня, то надо это использовать, завтра все уже может поменяться, да и ты сама изменишься. И может получиться так, что вскоре ты уже никому не будешь нужна, если в определенный момент не завоюешь свое место под солнцем. Я это поняла на собственном опыте. Сидя дома с детьми, я очень часто отказывалась от работы и, считаю, из-за этого очень много упустила в профессии. Но мои родители, оба отличные актеры, не только мне этого не подсказали, но даже приветствовали то, что я делаю.
Как-то мой отец ехал в такси по улице Горького и увидел, что на тротуаре стоит Эдда Юрьевна Урусова, старейшая актриса Ермоловского театра. Она, видимо, куда-то опаздывала и тщетно пыталась поймать машину. Эдда Юрьевна была из дворянского рода и являлась прямым потомком князей Урусовых. Шел дождь, папа попросил таксиста остановиться и предложил актрисе сесть в машину. Ехали и говорили о театре. Я в то время со второй дочерью сидела дома. Когда разговор коснулся меня, Урусова сказала: «Ну что Лена, она только детей рожает и в театре не бывает». Когда папа передал мне этот разговор, эта фраза меня больно ранила. Но в душе я понимала, что моя коллега по театру была права.
Когда я вернулась на работу после родового отпуска, меня ждали большие перемены. Наш главный режиссер Владимир Алексеевич Андреев ушел работать в Малый театр. На смену ему пришел Валерий Владимирович Фокин, который до этого был очередным режиссером в «Современнике». Для театра им. Ермоловой начались новые времена. К нам пришла целая плеяда молодых, талантливых и уже довольно популярных актеров: Олег Меньшиков, Александр Балуев, Виктор Проскурин, Алексей Левинский, Елена Яковлева, Татьяна Догилева. Из старшего поколения в труппу вошли Лев Борисов, Александр Пашутин и несравненный, замечательный Зиновий Гердт. В афише театра появились новые работы, на которые стала валом валить публика. И первой из них был спектакль «Говори» по мотивам «Деревенских очерков» Овечкина. Эта постановка оказалась очень актуальной в перестроечную эпоху. В ней была занята большая часть труппы. Но я не попала в эту работу, потому что еще сидела дома с младшей девочкой. Мои родители видели этот спектакль и оценили его очень высоко. Я вернулась в начале сезона 1986 года, но новых работ для меня не было – доигрывала роли в старом репертуаре, который Фокин постепенно сокращал. Но через несколько лет энергия стала гаснуть. В глазах у Фокина исчез блеск, у него появились интересы, далекие от Ермоловского театра, и вскоре он его покинул. И в театре возник кризис. Еще при Фокине ермоловцы разделились на две труппы из-за всяких скандалов и дрязг. С уходом Фокина атмосфера разложения достигла пика. И тут на помощь опять пришел Андреев, который возглавил сначала одну часть расколовшегося коллектива. А со временем к этой труппе присоединилась и другая. Для восстановления погибающего театра Владимиру Алексеевичу пришлось потратить немало времени и душевных сил. Ему надо отдать должное. Я думаю, если бы не чуткое, умное, дипломатичное его руководство, то быть бы сейчас на месте Московского ордена Трудового Красного Знамени драматического театра им. М. И. Ермоловой какой-нибудь коммерческой структуре.
 
Я – патриот своего театра, который основал знаменитый артист МХТ Николай Павлович Хмелёв. Театра с многолетними традициями. Театра, где играли прекрасные актеры Якут, Соловьев, Галлис, Кириллова; где работал выдающийся русский режиссер Лобанов. Мой отец считал Хмелёва своим учителем, хотя никогда у него не учился. Но в юности бегал во МХАТ на все спектакли с его участием. И всю жизнь папа исповедовал систему Станиславского. Никаких других систем и учений он не признавал.
Что касается семейной жизни, то все у нас складывалось хорошо, хотя, конечно, как во всякой семье, случались и разлады, и ссоры, а потом примирения. Но я старалась не накапливать в себе негативные эмоции и очень часто первая старалась заключить мир. В это время мы уже жили на улице Красная Пресня в центре Москвы. С квартирой нам очень помог папа. Дедушка, с которым мы тогда жили, считался заслуженным человеком, много сделал для советской власти. Поэтому, когда мы узнали, что на Красный Пресне строится дом для ветеранов партии, мы постарались получить в нем квартиру. Но претендентов на это элитное по тем временам жилье было очень много. Поэтому папе пришлось идти в Моссовет и просить за нас. Хотя он не любил просить за близких. Переехали мы в новую квартиру в 1985 году, а в 1986-м Маше нужно было уже идти в первый класс. Выяснилось, что около нас есть только одна школа. Но попасть в нее даже тем детям, которые жили рядом, невозможно, так как она была с углубленным изучением английского языка. Опять пришлось просить папу. Он сходил на прием к директору и, конечно, Титова Маша была с радостью принята ученицей первого класса. Я уже писала, что своим близким папа не мог отказать в помощи, но делал это с большим напряжением, как будто чувствовал какое-то неудобство. Другое дело – для чужих. Здесь никаких внутренних препятствий не было. Так уж папа был воспитан своими родителями, и я никогда на это не обижалась.
Осенью Маша пошла в школу, а Надя стала ходить в ясли, которые находились недалеко от дома моих родителей. Потому мама часто забирала Надюшу и приводила ее к себе, и «Толя», придя домой, радовался, что может немного побыть с маленькой внучкой. Однажды осенью, отведя Машу в школу, я пришла домой и стала заниматься разными хозяйственными делами. День стоял теплый и солнечный, у меня был выходной, настроение было хорошее и ничто не предвещало беды. Дедушка, который с нами жил, занимал в квартире отдельную комнату. К этому времени он еще не выходил, и, делая домашнюю работу, я слышала его равномерный храп. «Еще спит», – подумала я. У первоклассников занятия заканчиваются быстро. Для меня несколько часов пролетели незаметно, и я поспешила за дочкой в школу. Вернувшись с Машей домой, я заглянула в комнату к дедушке и увидела, что с ним плохо. Он лежал на кровати и хрипел, а на мои вопросы отвечал несвязно. Я вызвала скорую помощь, дедушку отвезли в больницу, и вскоре он там умер. Причиной оказался тромб в легких.
В это время мама с отцом отдыхали в Ялте. Я созвонилась с ними, они срочно выехали в Москву, но, к сожалению, уже не застали деда в живых.
Мы все тяжело переживали эту утрату, особенно, конечно, мама – ведь это был ее отец. Надо сказать, что папа тоже очень любил своего тестя. Ведь мамины родители очень помогли им в начале совместной жизни, вырастили им дочь, да и вообще были всегда рядом, всегда поддерживали. Папа прекрасно относился и к своей теще. Был благодарен ей за то, что в трудные минуты их семейных взаимоотношений она никогда не настраивала маму против него, а всегда старалась их примирить. А с дедушкой моя семья прожила семь лет. И хотя к старости его характер изменился и стал не из легких, мы его очень любили. Да и он любил нас с Юрой и девчонок. Правнучки с удовольствием заходили к нему в комнату. На столе находилось много интересного для них – карандаши, ручки, блокноты, вырезанные из дерева фигурки животных и людей. В его коллекции были статуэтки, изображающие поэтов: Маяковского, Есенина, Некрасова, писателя Горького. Несколько статуэток запечатлели папу в роли Серпилина, одна посвящена его матери Анне Федоровне. Иногда на даче, гуляя по лесу, он подбирал разные корни, веточки. Внимательный глаз художника подсказывал ему, что из них можно сделать. Так появлялись лошадки, обезьянки, змея. Все эти фигурки стояли у него на столе и на книжных полках.