В огне любви

Мимо них очень близко проскользнула другая пара, шаг Давины сбился, и она оступилась. Чарльз, поддерживая ее, не мог не встретиться с ней глазами.
Их взгляды вспыхнули, как разряд молнии в ночном небе.
Рука на ее талии сжалась так крепко, что она вздрогнула от боли. В глазах его полыхал огонь, который он уже не в силах был загасить. Теперь ее пальцы стали сжиматься и разжиматься у него на плече в ответ на волны боли и наслаждения, которые пронзили ее тело. Эти доселе незнакомые ей ощущения, кажется, лишали ее сил физических, но странным образом оживляли ее душу.
Они почти остановились посреди зала, их тела льнули друг к другу, дыхание стало одним на двоих, а губы... Только неожиданное бравурное окончание музыкальной пьесы и последовавшие за ним аплодисменты заставили их отшатнуться друг от друга.
Грудь Давины высоко вздымалась, щеки раскраснелись, глаза блестели. Она неотрывно смотрела на Чарльза.
Лорд Дэлвертон провел рукой по лбу, отступил на шаг и поклонился.
— Сударыня... Позвольте проводить вас на место...
— К-конечно. — Давина быстро присела в реверансе и развернулась. Она не подала ему руку, но чувствовала, что он идет рядом. Когда они дошли до ряда кресел у стены, Чарльз еще раз поклонился и, не говоря ни слова, ушел.
Дрожащей рукой Давина поднесла к лицу веер.
Когда рядом с ней села тетя Сара и начала расспрашивать о предстоящей свадьбе, она ее почти не слышала. Ей хотелось остаться наедине с мыслями и чувствами, которые переполняли ее до краев. Неожиданно она обратила свои огромные встревоженные глаза к соседке.
— Леди Сара...
Соседка легонько хлопнула ее по колену веером.
— Тебе уже пора привыкнуть называть меня тетей!
— Да, конечно. Т-тетя Сара, вы когда-нибудь видели, как танцуют цыганки?
— Цыганки? Не думаю, что... погоди-ка, да, однажды мне привелось такое увидеть. Я тогда была еще девочкой, и меня повели посмотреть на жонглеров. С ними выступала и девочка-цыганка. Она танцевала, кружилась и вертелась волчком как безумная. Конечно, мужчинам такое нравится.
Конечно, мужчинам такое нравится.
Давина откинулась на спинку кресла. На сердце у нее снова потяжелело.
Чарльз тем временем вышел в холл и остановился в полном смятении. Как он позволил Регине уговорить себя пригласить Давину на танец? Танцевать с ней! Ведь он об этом и думать не хотел.
Он тысячу раз задавал себе вопрос, почему Джед отдал эту серебряную брошь Давине? И находил только один ответ. Это был подарок в знак любви! Впрочем, свои подозрения он держал при себе.
Когда в библиотеке он показал брошь лорду Шелфорду и остальным мужчинам, он просто сообщил, что ею владел Джед Баркер... Что абсолютно соответствовало действительности. Он не стал уточнять, что к нему она попала через Давину.
Чарльз чуть не застонал, когда вспомнил, что ощущал, когда держал Давину в своих руках.
Вспомнил, как согласно двигались их тела; вспомнил аромат ее духов; мягкое прикосновение ее руки; легкий румянец, который появился у нее на щеках, когда их взгляды встретились. Эти ощущения почти лишили его самообладания, почти заставили забыть, что она не только не принадлежит ему, но, почти наверняка, не принадлежит и Говарду!
И куда, черт возьми, запропастился брат? Ему сейчас полагается развлекать гостей, танцевать с невестой, тетей и будущей свояченицей.
Говарда известие о том, что Джеда подозревают в ограблениях, понятное дело, взволновало, но ведь это не причина, чтобы просто так взять и исчезнуть. Сегодня вечером он обязан быть рядом с невестой.
Чарльз стал заглядывать во все комнаты, но брата нигде не было. Наконец он вышел на террасу и обвел взглядом территорию перед домом.
Прищурившись, он всмотрелся вдаль. Что это? Кажется, всадник...
Всадник стоял лицом к дому, и в лунном свете Чарльз различил, что лошадь была светлой масти.
Словно почувствовав его взгляд, всадник стремительно развернулся и поскакал легким галопом вдоль озера.
Провожая его взглядом, Чарльз вдруг понял, что всадник сорвался с места не для того, чтобы скрыться, его целью было перехватить другого наездника, который приближался со стороны конюшен. Он напряг глаза, но смог различить лишь то, что у второго всадника лошадь была темная, а плащ еще темнее.
 
Может быть, это Говард? Лошадь у него черная, и в доме его нет. Если это он, чего ради он вдруг решил покинуть прием и бросить невесту?
Размышляя над тем, как лучше поступить, броситься в погоню или извиниться перед гостями за отсутствие Говарда, Чарльз уже собрался вернуться в дом, но в дверях столкнулся с лордом Шелфордом, который выходил на террасу.
— А! Дэлвертон! Я как раз вас ищу. Не прогуляетесь ли со мной? Меня кое-что беспокоит... это касается нас обоих... Мне нужно с кем-то поделиться.
Казалось, что он был очень взволнован, поэтому Чарльз, бросив взгляд на удаляющихся всадников, согласно кивнул головой.
— Конечно, лорд Шелфорд.
Тот явно обрадовался такому ответу.
— Должен признаться, я рад, что вырвался оттуда. Давайте пройдем к озеру. У меня с собой фляжка брэнди и пара первоклассных сигар.
Чарльз не возражал. Сначала мужчины шли молча, созерцая отражение луны в озере и размышляя каждый о своем.
Чем дальше продвигались стрелки часов, тем больше удивленных взглядов устремлялось на Давину. Говард не появлялся. Давина сидела в кресле, опустив глаза, и бесцельно раскрывала и закрывала веер, который держала на коленях. Танцевать ей больше не хотелось, и она отказывала всем, кто ее приглашал.
Она чувствовала, как среди гостей нарастает беспокойство, и от смущения даже слегка покраснела. Но в то же время она была рада, да, рада, что танец жениха с невестой, которого все ожидали, все еще откладывался. Она боялась, что, оказавшись в паре с Говардом, не почувствует того, что ощутила, танцуя с Чарльзом, и что Говард заметит ее разочарование.
Рядом на соседнее кресло, задыхаясь, опустилась Регина. От быстрого танца ее щеки горели румянцем. Перед тем как обратиться к сестре, она какое-то время энергично обмахивалась веером.
— Как бы мне хотелось, чтобы ты прекратила кукситься и пошла танцевать. Я себя чувствую виноватой, оттого что наслаждаюсь весельем, в то время как ты тут сидишь словно бланманже.
Давина через силу улыбнулась.
- Бланманже?
— Ну да. Бледная и вся дрожишь. Очень похоже. Не понимаю, куда подевался Говард. Не очень красиво с его стороны вот так пропадать. Если, конечно, это не связано с их ужасной затеей.
— Но я думала... послали конюхов.
— Так и есть, но ты же знаешь наших мужчин. Для них все равно на кого охотиться, на человека или на фазана. И отец с лордом Дэлвертоном куда-то запропастились. Мне кажется, они тоже решили присоединиться.
-Д-да?
-Да.
— А известно... на кого они... охотятся?
Регина, прикрывшись веером, наклонилась к уху сестры и зашептала:
— Вообще-то я не должна этого говорить, потому что не знаю наверняка, но мне кажется, на того Джеда Баркера. Конюхи поехали в сторону Ларк-Хауза, и вряд ли они собираются арестовывать тамошнего повара.
Давина немного помолчала и встала.
— Я бы хотела удалиться.
— Дорогая, ты что, шутишь? Ты же хозяйка бала.
— Нет, Регина. Занимала гостей ты, поэтому никто и не заметит, если я уйду. Я... очень устала. Позволь мне незаметно исчезнуть.
Регина хотела было что-то возразить, но Давина уже направилась к двери. Старшая сестра в задумчивости сложила веер. Да уж! Ну и дела творятся сегодня. Она не могла понять, что происходит, но одно у нее не вызывало сомнений: ей еще не приходилось встречать жениха и невесту, которые бы нуждались в обществе друг друга меньше, чем Говард Дэлвертон и ее сестра!
Давина быстро прошла к себе. Джесс вскочила с кресла у камина, когда в комнату вошла хозяйка.
— Разве все уже закончилось, мисс?
— Нет, Джесс, но я устала. Будь добра, расстегни меня.
Джесс немало удивилась, но выполнила просьбу. Она помогла Давине надеть ночную рубашку и теперь расчесывала ей волосы перед зеркалом.