Пленница Повелителя Василисков (СИ )

Адиллатисс смотрит на меня не отрываясь. Он в замешательстве. Я вижу как меркнет блеск солнца в пожирающих меня зрачках. Он буравит мне ими душу, он давит. Давит и всматривается в глубины моих насмеюхащихся глаз в поисках объяснений. Но их там нет. У меня нет ответов. Я бы хотела узнать их от него. Но и он не может мне их дать.
- Что ж, - внезапно произносит василиск, когда разросшаяся тьма в его взоре вытесняет последние янтарные искры, - сейчас-сс мы вместе всссё и узнаем.
Решимость его словах тягуче оседает на моих накаленных нервах. Адиллатисс не уходит, не спешит выбить правду из Амтомаса, вопреки сказанному. Он задумал нечто иное, - понимаю я через секунду. Нечто тёмное и вместе с тем отчаянно желанное.
Василиск рывком хватает меня за предплечья и отводит их назад. Слишком неожиданно! Я дергаюсь, рефлекторно подавшись вперед. Прерывисто дышу, вздымая грудь, что будто выпятила ему навстречу. Довольная улыбка предвкушающей змейкой расползается по губам повелителя, когда он медленно передает мои пойманные запястья в свою левую руку за моей спиной. Теперь я как на ладони. Максимально открыта, слаба, будто бабочка прибитая к картонке. Адиллатисс может делать что угодно со мной. Трогать, ласкать, сжимать в неистовом экстазе.
Прикрываю глаза в слабовольной попытке скрыть сияние своей собственной жажды. Слёзы еще не высохли на моих опущенных ресницах, а я уже плавлюсь в кипящей похоти его влажного дыхания. В обжигающих парах его шумных выдохов.
А когда чувствую твердость его желания, упирающуюся мне в бок, теряю всякое самообладание. Истерика уступает низменным позывам плоти, пульсации между подгибающимися ножками, требующей насыщения.
И Адиллатиссу это известно. Он победно хмыкает, а в следующую секунду я уже закинута на могучее плечо повелителя Василисков.
Меня несут к постели. Осторожно скидывают с плеча, чтобы без промедлений стянуть с меня одежду, ставшую абсолютно лишней. Целуют. Жарко, голодно. Но временами поцелуи становятся лишенными пошлой развязности. Адиллатисс вдруг жестко хватает меня за волосы у виска. Но совсем не больно. Он просто фиксируют мою голову, чтобы засыпать моё лицо и шею громкими, обычными поцелуями. Так странно… Я дезориентирована от этих смачных чмоков, покрывающих мои щеки, подбородок, даже нос!
Будто меня не охмурять гипнотической дрёмой собрались, а после долгой разлуки у перрона встречают! Но сосредоточиться на этом несоответствии действий изголодавшегося по мне мужчины с его образом властолюбивого правителя мне, конечно, не дают.
Уже через мгновение моё полностью обнаженное тело распластано перед Адиллатиссом, обводящим меня порочным взглядом. Он только смотрит теперь, а я пылаю. Растворяюсь в огне его глаз. Василиск сверкает облизывающимся взором, а я возбуждаюсь до предела, понимая, что этот пресыщенный мужчина жаждет именно меня. Постоянно. Всегда. И от этого осознания я позволяю всем остальным эмоциям и даже обидам стать второстепенными. На пару часов я хочу лишь одного – насладиться его голодом!
Бесстыдно разглядываю внушительные размеры его плоти с соблазнительно бугрящимися венами и непроизвольно облизываю губы, задержав взгляд на багровом бархате слишком широкой головки. Я хочу его. Всего.
Но в этот раз василиск отчего-то медлит. Он склоняется над моим раскрасневшимся лицом и шепчет, накрыв моё изливающееся в нетерпении лоно своей горячей ладонью:
- Сс-сегодня тебе придется потерпеть, маленькая, - шелестит у моего напряженного ушка. - Сегодня я хочу попробовать тебя полнос-сстью. Ты же потерпишш-шь для меня, да, девочка?
И прежде, чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, чувствую, что та самая крупная головка, которую я так жаждала принять в себя, упирается вовсе не туда, куда я была готова!..
  
Глава 25. Адиллатисс. Тёмные дни, предшествующие последней главе.
 
Адиллатисс. 
Тёмные дни, предшествующие последней главе. 
Что происходило после истории с зачахнувшими от лжи цветами? Что было и что делал Адиллатисс до того знаменательного дня, когда златовласая девочка, сорвавшись в надрывные рыдания, осмелилась броситься с колким вызовом на повелителя Василисков?
 
Много чего не было, а еще больше того, что могло бы случиться, не стань Адиллатисс тем, кем успел - Наместником великого Солнца во всей бескрайней империи Василисков. Дланью Вечного Светила!
Не произойди это так непредвиденно и тайно, ничто бы уже не спасло владыку от тёмного яда Фиодиллогоний Лилидийских.
Эти опасные цветы когда-то произрастали в больших количествах у входа в Северные Пещеры. Ими питались Тысячезубые Черви и Гадюки. А еще их черный сок превращался в быстродействующую отраву, если ее смешать с кое-какими магическими веществами в нужных количествах.
Полученная таким способом прозрачная настойка без цвета и запаха могла убить уже не только человека, но и василиска. Особенно, если высокий тунлисс, не заметив яда, выпьет сразу большое количество, а не пару случайных глотков. Ведь сок Фиодиллогоний мог быть подлит во что угодно. В еду, питье, мыла… Через кожу он тоже впитывается.
Адиллатиссу смертельную настойку добавили в ароматические масла. Те самые, что подарил ему Амтомас. Причем руками его несравненной малышки Лиссы...
Разбирательства начались незамедлительно. Покушаться на жизнь императора могли либо враги, что банально, либо родственники, претендующие на трон. Что еще более обыденно.
Однако в случае с Адиллатиссом, вражеские козни были крайне маловероятны. Убийцы просто не смогли бы проникнуть во дворец, ведь он был закрытым. В прямом смысле этого слова.
Уже много веков это сооружение было скрыто от мира под неприступным куполом магической сферы. Прозрачная мерцающая оболочка, сотканная из неосязаемой энергии, защищала дворец императорской семьи от чужаков.
Никто, запачканный дурными намерениями, не смог бы проникнуть под купол охранной магии. Никто, в ком тлел бы огонь ненависти к правителю и его близким. А тем более не пропустила бы защитная Магия Предков того, кто принес бы с собой темное желание убить.
Получалось, что злоумышленник уже находился во дворце к моменту создания сферообразного щита. А это было сделано давно. О-очень давно…
Отвратительное осознание душило своей подлостью: убийца живет во дворце уже много лет. Ест, пьет, спит под охраной Магии Предков. Это кто-то из своих. Возможно, кто-то из самых близких. Почти родных…
Многие семьи василисков годами не покидали пределов дворца. В этом не было нужды. Они жили в довольстве и безопасной роскоши. Да и куда им было выезжать? Кругом одна лишь выжженная пустыня. А если у кого и остались родственники и друзья за пределами дворцовой крепости, то тех всегда можно было пригласить в гости. И родня с окраин с радостью приехала бы повидаться, в богатую-то столицу.
Итак, виновного следовало искать здесь, среди своих.
Интриги, без сомнения, частое дело вокруг власть имущих. Однако чтобы они посмели дотянуться до самого императора! Немыслимая наглость, но вполне понятная и предсказуемая.
Разумеется, всегда найдутся противники нынешней власти и еще больше отыщется тех, кто пожелает нажиться на смене правителя.
Если, конечно, есть кому наследовать престол после смерти повелителя.
У Адиллатисса же наследников не было…
Ни своих, ни чужих. Не успел владыка империи обзавестись собственными детьми, которых хитрые тунлиссы могли бы посадить на престол Адиллатисса, избавившись от него самого. Ведь мудрым советникам гораздо проще влиять на молодого наследника императорского дома и убеждать поступать по-своему.
Однако у Адиллатисса не имелось и другой родни мужского пола. Он был последним из династии Золотоглавых королей. Погибни он, и род прервется.
А удержать целостность империи не сможет магия ни одной другой крови. Ни опасных и сильных Черных Василисков, ни яростных и буйных Огненных, ни даже золоченных Бронзовых. Не говоря уже обо всех остальных династиях.