Пленница Повелителя Василисков (СИ )
- Не знаю, - проговорила, напрягшись из-за сильно сжавшихся на моих ребрах пальцев.
- Большш-ше недели, - сообщил мне василиск. – А ссс-сколько, по-твоему, дней и НОЧЕЙ (сделал он акцент на последнем слове) провела ты здес-ссь, с-со мной? – проник мне в ухо раздражающий шелест.
- Сколько? – почувствовала, как задрожала нижняя губа, не желая произносить хоть что-то.
- Много, крошш-шка. О-очень много, - вкрадчиво насмехался немилый голос над моей бедой. – А теперь главный вопрос: как долго ты была с ним? – спросил он про Адиллатисса, а мне показалось, что только что захлопнулся последний выход, который всё еще брезжил в конце этого пагубного тоннеля.
Одну ночь. Вот сколько времени я знала Адиллатисса. Всего одну ночь! И каких-то жалких полдня, за которые мне с какой-то немыслимой блажи померещилось, будто я теперь «царица морская»! Или хоть чего-то стою.
И что у меня впереди веселая игра в попаданку. Со славным покорением дворца и бесславным выдворением наложниц из гарема. В ту единственную ночь с Адиллатиссом я артачилась и огрызалась, считая, что достайна самой лучшей доли.
Я мечтала... планировала, надеялась. А на деле... на деле он даже не вспомнил обо мне на утро!
Да что там утро. Больше недели не интересовался моей дальнейшей судьбой. И кто знает, спросил бы Повелитель Василисков обо мне хоть когда-нибудь позже? Или напрочь бы забыл, что встретил однажды наивную девчушку на просторах необъятной Вселенной…
Я подыхала в той камере, а Адиллатисс даже не потрудился узнать, куда меня дели! – жалела я себя под тягучими ласками нелюбимых рук.
Глупая, глупая дурочка! Никчемная чужачка, с которой он разок поразвлекся и сразу забыл, получив своё.
- Хочешь сспросить, где Повелитель? – сопровождался вопрос Амтомаса тяжелым выдохом, в то время, как его рука попробовала продвинуться дальше, меж моих сжатых ног.
Дыхание сбилось. Мне чудилось, что еще немного, и я захлебнусь в собственном волнении, накатывающем на меня удушливой волной. Однако на одну коротенькую долю секунды я задумалась. Спросила себя, а не выпал ли мне отличным способ отомстить Адиллатиссу??Расслабиться, позволить его другу сделать то, чего он желает. Забыться в отравляющей страсти другого...
Но НЕТ! – осознала я почти в тот же миг. – Это наихудшее, что я могу сейчас натворить. Позволю такому случиться и уже не отмоюсь. В своих собственных глазах потону, ведь сама же потом не прощу себе подобную слабость!
А Повелителю Василисков, вероятно, вообще теперь плевать, где я и с кем. Бессмысленно толкать саму себя в отвратную грязь в смешной попытке вызвать ревность того, кому нет до тебя никакого дела.
Однако было еще кое-что. В груди продолжала искрить крошечная надежда на то, что Адиллатисс не знал. Что какими-то невероятными путями Ашеселла с ее приспешниками скрыли от него моё заключение. И что он найдет меня и поверит!
Ведь что бы ни делал со мной Амтомас до этого мгновения – оно было против моей воли. В неосознанном состоянии.
«А сейчас - я в себе. И должна отдавать отчет в своих действиях!» - не позволила я себе размякнуть под упорными ласками Амтомаса. Который не получив доступ к сосредоточию моих желаний, вернулся к поглаживаниям живота. Тонкой дорожкой нежных касаний возвратился к груди, слегка сжав мою против воли набухшую горошенку.
Однако все его попытки вызывали в моем сердце лишь стойкое отторжение. А мои чувствительные соски словно наждачной бумагой нежили.
- Повелитель там же, где и вчера, - внезапно соизволил Амтомас ответить на заданный мною вопрос об Адиллатиссе. – Отмечает успехи со своим гаремом, - поджег он ядовитое масло моих обид, растекшихся по жилам.
А затем я почувствовала, как его грубая ладонь накрыла моё лоно, вынудив впустить его.
До крови прикусив губу, я замерла, скукожившись от недовольного шипения:
- Сс-сухаяя, - попробовал он растереть отсутствующую влагу на моих складочках. – Ссуха, словно пустыня за Южным хребтом! – процедил разозленный василиск сквозь сжатые челюсти.
А я, испугавшись его последующей реакции, потеряла крупицы самообладания. И по побледневшим щекам медленно поползли трусливые слезинки, выдавая с головой моё отчаянное состояние.
- Шш-ш, - зашипел он с досадой, неожиданно вскочив с постели и швырнув в меня какой-то тряпкой. - Одевайся! - велел василиск, первым принявшись выполнять своё повеление.
Я торопливо последовала его примеру. Что бы там ни было впереди, принуждать меня не стали, и это на данный момент лучшая из новостей. Кажется, Амтомаса настолько обидела моя отсутствующая на него реакция, что он даже продолжать не захотел.
Нетерпеливо наблюдавший за моими суетливыми движениям, василиск внезапно выхватил из моих рук концы бордовой бахромы. Последняя замысловато оборачивалась вокруг воздушного платья, придавая ему форму перетянутой гусеницы. К моему недоумению, Амтомас лично меня во всё это молниеносно нарядил и перевязал концы бахромчатых веревок на моей талии.
При этом василиск морщился так, будто ему и прикасаться ко мне теперь противно.
А каково было мне?? Даже в душ не позволил сходить. Вместо этого, грубо взяв меня за предплечье, василиск потянул меня вон из комнаты, короткими фразами вводя в курс:
- С этого дня ты - моя, - полетела в мою трепещущую душу первая стрела невозврата. - Будешь говорить лишь то, что я скажу. Делать, как скажу. Думать, даже дышать, когда позволю.
- А иначе? - вдруг задал вопрос мой язык, очевидно, потерявший связь со здравым смыслом и инстинктом самосохранения.
Сознание же в отместку мигом принялось рисовать ужасные картины расправы надо мной. Но от этого наоборот сильнее захотелось знать, что мне реально грози. Может, там что-то терпимее готовится. И жить не так страшно будет дальше…
Мы шли по праздно украшенному коридору навстречу неизвестности. В которой мне, по словам Амтомаса, предстояло изображать его личную марионетку.
- Ты при переходе через зеркальный портал совсем страх потеряла? - заметив мою неразумную отвагу, спросил василиск. - Думаешь, я с тобой шутки шутить намерен, крошка?
- В том-то и дело, что мои страхи, кажется, начали превышать настоящую угрозу, - обняла я себя руками. - Я не дерзить пыталась. Я, действительно, хочу знать, чего ожидать.
- Разумно, - похвалили меня, смерив внимательным взглядом. - Но бессмысленно. Вряд ли есть вариант наказания, который ты готова стерпеть.
- Смотря, что предлагается взамен, - пояснила я, воодушевленная налаживающимся диалогом.
Но тут же поняла, насколько сильно заблуждалась. Амтомас, резко остановившись, схватил меня за волосы на затылке, которые только что сам же велел причесать. Меня грубо развернули и притянули к себе со словами:
- Там в спальне я убедился, что тебе не понравится ни-че-го, из того, что я реш-шшу с тобой с-сделать, малышш-шка, - прошелестел он мне в губы своим отталкивающим дыханием. – Так что будь умницей – не зли меня, ясс-сно?
- Ясно, - процедила, запрокинув от боли голову.
Амтомас блеснул напоследок тёмнотой очей и, ослабив хватку на волосах, глубоко вдохнул воздух у самых моих щек. Я же сразу вырвалась и отступила в сторону. Он не мешал. Лишь на секунду в его затуманившемся от желания взоре мне померещилось сожаление, граничащее с печалью. Но оно мгновенно сменилось холодной решимостью, и василиск быстым шагом последовал дальше, бросив мне на ходу:
- Не отставай.
Глава 13.
Так, мы добрались до обеденной залы. За длинными накрытыми столами в несколько рядов сидели богато разодетые вельможи со своими спутницами. И это бы давало надежду на некое подобие моногамных браков, принятых в нашем мире, если бы некоторые господа не пришли бы в сопровождении сразу двух дам.
Туньисс или тунь это обстоятельство, по-видимому, вовсе не смущало. Они мило щебетали, ненароком рассматривая наряды собеседниц, пришедших с другим василиском. Обсуждали друг с другом украшения и прически гостей и улыбались вполне довольные жизнью.