Поэты 1790–1810-х годов
35Кто ж бы это был? — «Перовский!» —Мне товарищ прошептал.«Уж не тот ли, что геройскиТурок в Варне откаталИль что взятчиков по-свойскиИз удела выгнал вон?»— «Нет, писака, франт московский,В круг ученый лезет он».36Так тут чуда нет большого:Спятить долго ли с умуНа конюшне у Ш<ишко>ваИ у Ливена в хлеву.«Жаль, и верно от собратовОдурел он! — я сказал. —Укусил его Ш<ихма>товИль Ш<ишков> поцеловал».В ряде списков встречается другая строфа, посвященная Перовскому, хронологическое определение которой затруднительно:
Вот Перовский. БеспрестанноОн коверкает лицо —Кошкой, волком, обезьяной;То свернется весь в кольцо,То у сильных ноги лижет,То бессильных гонит вон,То гроши на нитку нижет,То бренчит на счетах он!40Вот в порожней бочке виннойЦеловальник ПолевойБеспорточный [341] и бесчинный [342].Стало что с его башкой?«Спесь с корыстью в ней столкнулись,И от натиска сегоВверх ногами повернулисьУм и сердце у него.41Самохвал, завистник жалкий,Надувало ремеслом,Битый Рюриковой палкойИ санскритским батожьем;Подл, как раб, надут, как барин,Он, чтоб вкратце кончить речь,Благороден, как Б<улгар>ин,Бескорыстен так, как Г<реч>!»42Вот чужих статей писательИ маляр чужих картин,Книг безграмотных издатель,Северный орел — Свиньин.Он фальшивою монетойЦелый век перебивалИ, оплеванный всем светом,На цепи приют сыскал.РЕДАКЦИЯ 4
(1836–1838)
Вошли строфы, соответствующие строфам 1–29, 31–35, 38–40 автографа ГПБ; строфы. 19–21 первой редакции; строфы 34–36, 40–42 третьей редакции.
В ряде списков некоторые строфы третьей редакции выпущены. После строфы 16 автографа ГПБ следует текст;
17Вот он — Пушкина убийца,Легкомысленный француз,Развращенный кровопийца, —Огорчил святую Русь,Схоронил наш клад заветный,В землю скрыл талант певца,Вырвал камень самоцветныйОн из царского венцаВ списках с пометой: «Скопирован со собственноручного списка сочинителя в 1837 году; написанные им после того куплеты и те, которые он всегда хранил в тайне, также варьяции — добавлены из оставшихся по смерти его собственноручных же черновых бумаг» — после строф 33–34 автографа ГПБ, посвященных Булгарину, следует;
Что тут за щенок у входа,Весь дрожит, поджавши хвост,Как безжалостно природаОкорнала его рост!Как портными укороченФрак единственный на нем!Трус, как прячет от пощечинСухощавый лик он свой!Луковка торчит в кармане,Оттопырясь, как часы;Стекла битые в карманеИ обгрызок колбасы.Кто б из пишущих героевМог таким быть мозгляком?Только бес — В<ладими>р С<троев>,Гречев левый глаз с бельмом.После строфы 36 автографа ГПБ, посвященной Грузинцеву, следует:
Вот Козлов! Его смешнееДурака я не видал:Модный фрак, жабо на шее,Будто только отплясал.Но жестоко, я согласен.Покарал его злой рок —Как бедняга сей несчастен:Слеп, без ног и без сапог.А всё возится с князьями,Низок, пышен, пуст, спесив,Принужденными займамиДенег нищенски скопив,Шлет для дочки в банк их… средство,Недостойное певца —Детям лучшее наследство —Имя честное отца.Или:
Вот Козлов! — глупец уверен,Что с Жуковским равен он,Низок, пуст, высокомеренИ в стихи свои влюблен.Принужденными займамиУ графинь, княгинь, друзейСыт и пышен; вот с стихамиШлет он к Смирдину скорей.Чтоб купил их подороже…Продал, деньги получил;Все расплаты ждут — и что же?Он в ломбард их положилДочери … плохое средство,Недостойное певца.Детям лучшее наследство —Имя честное отца.Или:
Вот Козлов! — его смешнееДурака я не видал:Модный фрак, жабо на шее,Будто только отплясалКотильон наш франт убогий,И, к себе питая страсть,Метит прямо в полубогиИли в Пушкины попасть.Допущу к своей персоне,Осчастливлю вас, прочтяМои стансы о Байроне,Что поэт великий я,И Жуковский в том согласен,И мадам Лаваль сама.Как он жалок, как несчастен:Слеп, без ног и без ума!