Поэты 1790–1810-х годов
Часть 133 из 165 Информация о книге
НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР
301. ГАЛЛОРУССИЯ
Сатира
Глядите в присный мрак, богатыри могучи,Рукой невежливой посекши вражьи тучи!О имена, ушам столь жесткие в сей век:Добрыня [333], Миша… [334] О, почто я их нарек!Как Ксерка, Магнуса бежать заставя в лодке,Что были вы? — копье в руках, «ура» лишь в глотке….Павзании ли вы? — Нет. — Что же? — Русаки…Ой, черная родня, могучи старики!Не Сюллии ведь вы, не Конде, не Тюренни,Звон коих тешит нас все праздники осенни!О ком орангутанг, приезжий попугайТвердит: «Вот полубог, вот Франция, вот рай!Одно отечество неслыханных героевС Варфоломеевских до подмосковных боев».И вы, о Александр, Димитрий и Мстислав,Для гордовыйных лиц чертившие устав!Вы все не Людвиги, не Карлы, не Франциски.Пред сими имена славян ко смерти близки.Не удостоитесь вы в розовый сафьян,Прижаты к сердцу быть, лечь с Софьей на диван,Милон, слезу отря, не скажет в кабинете:«Почто, великие, вас нет еще на свете?»Кисельник ли в глаза им бросится псковской [335]Иль мальчик (быв Коклес второй у нас) с уздой [336],Умам то русских дам покажется противно:Кисель, узда, русак — то слишком некартинно;Тут гугенотов нет, Париж не осажденИ на британцев полк Жан д’Арки не веден.Представить ли и вас, о бедны черноризцы!Иоахим, Нестор и Сильвестр-бытописцы!Со смеха уморит всех русских дам ваш взор:Зачем не воспитал Людовиков ваш дворИ не Левеки вы, Детуши и Вольтеры!..Что описали вы? Славянские примеры?Но не французские, — Карлин и Даниил!Великий Карл для нас, а не Владимир мил.Осмелимся ли мы поставить Ермогена,Великого душой средь глада, уз и плена?Подымут хохот все: «А Флешье, Масильон,А Боссюет», — хоть им соперник всем Платон.Патриотизм у нас не слишком же гордится:Пожарский более или Коли́ньи чтится,О том сомнительно у русского спросить, —Коли́ньи для ушей бессмертней должен быть.Ермак наш чучел ряд в своем поставил флоте,Кучума содержал и в страхе, и в заботе… [337]Военна хитрость та, Ермак, Сибирь, Кучум,Ушам несносный сей, неумолимый шумГармониру́ет ли в сей век, столь просвещенный?То ль дело Ронцеваль, Роланд там пораженный.А Долгоруков наш, князь Холмский, образец,Два Шереметьевы и низовской купецСо всем отечества к ним вековым спасибомПред теми, волоса от коих станут дыбом,Что в революцию коверкали Париж,—Что значат? Вот и всем почти уж сделан крыж.О славных женщинах уж поминать не стану.Против Голицыной [338] поставить Монтеспану —О вкусе ж спорить как, коль много голосов?Немного с Мирабо поспорит Богослов,И из учтивости наш русский всё уступит,Нет нужды, тайное презренье хоть и купит.Не ошибаюсь ли? Но, кажется, пора:Але к чертям послать кричащему: «Ура!»Ведь некуда девать: у нас француз в комоде,Француз на сцене весь сто тысяч в переводе [339],И в кабинете нас они клялись душить;Британцев с немцами не время ль приютить?Да то беда: Радклиф с своей архитектуройНаш разум сделает опять карикатурой.Кларисса, Грандиссон, Памела — стерты страх,И с непривычки к ним почтем мы их за прах.«Монаха» в руки взяв, прелестная девицаНа рычардсонов ум накинется как львица,А немцы парижан, к несчастью, слишком чтут [340],И мы в учениках опять — как пить дадут.До вас теперь дошел, о лицы современны!Французам давши путь, вы сколь уничиженны.Трудов ли мало здесь, знакомства ли с собой,Что потупляете смиренно взор вы свой?Ужели вправду нет у нас самих Лагарпов?Иль стыдно автору, что прозвищем он Карпов?Последнее пора из мыслей истребить:Езоп был некрасив, а веки стали чтить.Труды отцов, сынам полезны поощренья,Любовь к достоинствам боляр, их одобреньяТо сделают, что наш ученый муравейИз страшных зданиев составит свой лицейИ полок тысяч сто таких же начудесит,Что лет чрез тысячу читать, так перевесит.Одна история — парижский отзыв тоОб их истории, а наша вся дней в стоИ с дополненьями к деяниям Петровым,С стряпнею Емина и «Храмом славы» Львовым,С «Ядрами», «Зеркалом» Хилкова, МальгинаИ с будущей… когда-нибудь Карамзина.Зато похвалимся, что мы и без поклонаДавно уж счет ведем с эпохи Клодиона,А забиваться в пыль не любим лишний раз,Чтоб слишком варвар сей знакомым был для нас.Вдруг галло-русского усматриваю мужа:«Что мы пред Францией? — пред океаном лужа,—Он вопиет в слезах. — Куда ни обернись —Везде у ней свой верх, везде у нас свой низ.Фонвизин и Болтин, Елагин, Емин, ШлецерСвоим лишь языком писали не на ветер,А то подрядчиков всех прочих длинный ряд,И чтенье мило их — лишь в праздничный парад.При всех их красотах, их тысячи на свете,Где ум, чтобы стоял в столетней лишь газете?Теперь за класс второй примусь отличных я:Мне Вассианщина, змей, змеич и змеяНе нравятся отнюдь, затем, что рабством дышат».