Чужбина с ангельским ликом (СИ)

«Ищи себе других сук», — так я подумала.
Рудольф так и не соизволил покинуть пределы призрачных измерений даже ради воплощения во вполне себе обычного мужчину, подобного троллю, как обзывал он всех местных, с вполне обычными и ничуть не призрачными потребностями. Да я уже и на такого согласилась! Для возвышенного самообмана мне было бы достаточно и внешнего облика, столь напоминающего утраченного «акробата — волшебника». Таким вот образом я провела несколько страдальческих вечеров, а он так и не пришёл. Возвращаясь, я проходила к себе, уверенная, что Ноли уж точно отслеживает мои ночные прогулки, а что она думала на мой счёт, мне было всё равно. Днём я иногда ловила на себе её взгляд с нескрываемым раздумьем, кто? К кому я хожу, как и Эля, по ночам? Но в отличие от Эли, никто не смел лезть ко мне с намёками, а уж тем более с расспросами.
Один лишь раз она и сказала, — Ихэл говорил мне, что владелец здания хотел повысить нам аренду и ради этого приходил к вам. Скажите, госпожа Нэя, а кто владелец "Мечты»?
— Да есть один господин из «Зеркального Лабиринта», — ответила я, сохраняя внешнее безразличие, а уж как получилось, не знаю. — Высокопоставленный бюрократ…
— И что, сам пришёл сюда, будучи высокопоставленным управленцем? — Ноли и сама бывшая лицедейка не являлась последней дурочкой в моём окружении.
— Да гулял поблизости, вот и зашёл. А ты видела, что ли?
— Со спины, — призналась она. — Я в окно глянула, а вы с кем-то рядом стоите, кого я ни разу до этого не видела… Почему-то подумала, не рабочий ли какой пришёл по тем или иным надобностям? Одежда какая-то… небрежная, что ли.
— Так гулял же по лесу человек. Да и чего ему наряжаться ради того, что он посетил какую-то «Мечту»? У него, может, таких зданий повсюду столько, что он о них толком и не помнит. Да и мы для него лишь арендаторы, а не те, перед которыми ему важно безупречно выглядеть.
— Мне он показался смутно знакомым, — продолжила Ноли, — Но точно не здесь я его видела. А вот где? Я бы вспомнила, если б лицо увидела…
— Да к чему тебе его помнить? — занервничала я, вовсе не желая, чтобы она вспомнила того, с кем именно провела я ту ночь в доме Гелии. — Вряд ли ты могла хоть когда с ним пересекаться.
— Он молод? — спросила она.
— Если да, что это меняет? — ответила я.
— С молодым всегда проще договориться. С возрастом же все мужчины черствеют, если не окаменевают душой. Я лишь удивилась, чего он обратился к вам, минуя Цульфа? А так понятно, по крайней мере. Пришёл на вас поглазеть, коли повод нашёлся. Все здешние бюрократы и прочие деятели сюда лезут под самыми надуманными предлогами, лишь бы вами полюбоваться…
— А есть чем? — спросила я.
— Кто же вам тут ровня? — спросила она. — Я рада, что вам не задрали аренду. Или того хуже, ловкачи не вытащили это здание у нас всех из-под ног. Ведь пока здание пустовало, будто и не замечали его, а как отшлифовали до блеска, как сады вокруг насадили, да вы его в аренду взяли, так все и спохватились. Всем вдруг эта территория и здание понадобились! Так и норовят оттягать себе! А нас выгнать чтобы. Но ваша внешняя безупречность, госпожа Нэя, ваш аристократический блеск это то, перед чем никто тут не устоит. Что ни говори, от красоты тоже польза иногда бывает…
После этого разговора я перестала гулять по ночам. Ноли же, видимо, решила, что я отработала тот договор, благодаря которому владелец не повысил мне арендную плату. Нет, она не осуждала меня, считала такое поведение как продажность женщин естественным и навязанным самим жизненным устроением. И даже наоборот, прониклась ко мне заметным почтением, считая, что с такой предприимчивой хозяйкой дом «Мечта» уж точно будет процветать и дальше.
Тут я сделаю небольшое замечание любителям осуждать женщин, избирающих себе недостойных по тем или иным причинам избранников. Но если, несмотря на то, что все мы живём в мире, наполненном множеством людей, чувствуешь себя в реальной пустыне? Вокруг никого! Ты никому не нужна ни в каком качестве, да и тебе самой никто не нужен из тех, кто безликой тенью проходит мимо. Реально охватывает чувство, что тебя окружают фантомы, как правило, неприязненные, в лучшем случае равнодушные.
 
Появление Антона
Не знаю, как быстро я нашла бы выход или не нашла бы его, но появился Антон. Не будет преувеличением сказать, что при случайной встрече он ослепил мои глаза. Я буквально зажмурилась. Сердце, — не реальный орган, а эфирный его двойник, — я не смогла бы уже отдать никому, оно было давно отдано, а назад мне его не вернули. Однако же там, где и находилась его локализация когда-то, что-то вздрогнуло и затрепетало…
Наверное, так и происходит завязь нового чувства, только у меня сразу же пропало желание позволить ему проклюнуться и окрепнуть по-настоящему, как только я узнала, что возникший однажды передо мной парень с бездонными и чистыми глазами чужой муж. Конечно, возникло огорчение, что так быстро он уже и схвачен кем-то, а мне вот такой не попался чуть пораньше, как я одна тосковала в столице. Но как бы я сюда и попала, чтобы пораньше? Этот необычный парень показался мне кем-то, кто излучал нездешний свет. Меня пронзило забытое восхищение, удивление, что я вовсе не устарела для подобного юного вдохновения души. Конечно, я влюбилась бы без оглядки, будь полностью свободной от незримых щупалец того, кто вовсе не собирался давать мне вольную.
Золотистые волнистые волосы Антона, его добрейшая улыбка, глаза — с чем можно было их сравнить? И тёмные, и светлые, быстрые как игра света и тени в кронах тех самых деревьев, что вызывали во мне головокружение своей высотой и сияющими переливами яркого цветения, отзывающегося на милование ветра, на его влюблённую игру. Его губы хотелось целовать даже на расстоянии. И вся эта красота принадлежала мужественному и высокому мальчику, подобного которому я не встречала нигде.
Я пыталась объяснить самой себе, что это новая игра, которой развлекается, отвлекается моя тоскующая душа. Я устала переживать. Я хотела радости и забвения того, что гложет любую неустроенную лично женщину. Забвения неумолимого времени, быстро проносящегося и слизывающего мою молодость. Рудольф же вёл себя так, будто у нас впереди бессмертие. Игра с Антоном давала мне иллюзию вечности моей молодости, бесконечности мига чистой радости, когда мы мило общались с ним, гуляли и откровенничали впоследствии. Я же понимала, что выше отметки «расположение», «ни к чему не обязывающее, хотя и взаимное влечение», наши отношения на шкале обозначений человеческих взаимоотношений никогда не поднимутся.
Антон бегал по утрам там же, где я любила гулять перед суетой рабочего дня. Я выследила, где он живёт. Узнала, — не скажу, что с огорчением, ведь у меня так и не возникло замыслов на его счёт, — что у него есть жена, с которой он прошёл ритуал в Храме Надмирного Света. За это я могла только уважать его и желать другим девушкам подобной участи. Она же выглядела милой простушкой, и всё. Изучив её вблизи со свойственной мне всегда деликатностью, расспросив о каких-то пустяках, якобы мне интересных, я с радостью нашла, что она не из тех, кого можно сравнивать со мной. Он и сам это видел. Заметив на запястье Голу-Бике переливающийся браслет, я спросила, откуда такая редкость? Она с искренней простотой пояснила, что это подарок от её начальника за отменную её службу.
Я спросила, где же она служит? Голу-Бике ответила, что в «Зеркальном Лабиринте» у господина Руда-Ольфа. Моё сердце ёкнуло.
— Что представляет собою этот господин? — спросила я, — Не деспотичен ли он? Не грузит ли вас чрезмерной работой? Не груб ли он? Не дерзок ли? Не пристаёт ли к своим юным служительницам?
Голу-Бике опешила от целого каскада вопросов, но от ответов не уклонилась. Опять же по простоте душевной, — Что вы! Да я и вижу его настолько редко… Чтобы такой господин безупречного поведения приставал хоть к кому? К тому же я законная жена Ан-Тона. А он тоже служащий в «Зеркальном Лабиринте». Хотя и в других лабораториях он работает. У господина Ар-Сена. У нас очень дружный коллектив, и заместитель господина Руда-Ольфа также всех устраивает.