Чужбина с ангельским ликом (СИ)

— Высоко! — закричал он пронзительно и жалко. — Я сломаюсь!
— И что? — спросил весело, не жалея его, Олег, — ты же смертник.
— Дайте шанс! — запросил он.
— Давай снизимся, — попросил Антон, жалея жалкого убийцу, меняющегося на глазах. Но поскольку это был человек инопланетный, хотя и земной по виду, то вполне могло быть и такое его внешнее изменение под воздействием предсмертного ужаса. Вместо человека средних лет перед ними был старик!
— Что с ним?! — Антон боялся прикоснуться к человеку — трансформеру, словно страшная зараза таилась в складках его чёрной одежды. На воротнике рубашки и ниже на груди его повисла мерзкая белая слизь непонятно чего. Даже если бы лицо его целиком стекло с черепа вниз как студень, Антон бы уже не смог удивиться больше.
— Хилое отребье! — презрительно бросил человеку Олег, но стал снижаться. Спустившись ниже и обернувшись, ничем не выдав своего удивления странной переменой обречённого трольца, он сильным движением выпихнул его на ближайший бархан, с которого тот и покатился вниз. — Вот тебе и батут! Здорово его подбросило! — Олег веселился, будто это была игра. Но Антону весело не было.
— Всё равно он умрёт. Пустыня убьёт рано или поздно.
— А если выберется? — спросил Олег.
— Не выберется. Это же мёртвая зона. Тут где-то в пещерах живут людоеды.
— При условии, что людоеды не отравятся этой нечистью, — вставил Олег.
— Назад он уже не пройдёт. Между горами и пустыней непреодолимые каньоны на многие километры. И потом, пусть ищет спасение. Голубику не вернёшь. Что мне его смерть?
— Если бы ты любил, не простил бы, — сказал Олег. Уже поднимаясь, они видели, как чёрная и скрюченная фигура убийцы, застыв, сидит на бархане.
— Целехонький, — удовлетворённо отчего-то сказал Олег, будто ему тоже было его жаль. Может, и было. — Ты подумай, умирать всё равно, а жаль ему своих костей. Инстинкт. Убийцы всегда до последнего борются за свою паскудную жизнь. В них сильнее работают животные механизмы. Мозги так устроены. Ну и фигня! — добавил он, озирая пространства. И верно, им не было ни конца, ни края. Посмотрев вниз в сторону быстро удаляющегося бархана, Антон увидел, что тролль словно бы снял со своей головы чёрный платок, и голова его стала совершенно белой в ярком свете, льющимся с зеленоватого неба на открытое пустынное плато. И поскольку реакция Олега была удивительно спокойной на явное изменение внешности безымянного преступника, Антон ничего не сказал, решив, что подобное в порядке вещей тут, а Олег просто больше него знает о физиологических особенностях местных жителей в моменты их предельного нервного напряжения.
— Ну и хрень! — Олег давно уже нахватался ругательных словечек-архаизмов, живя в подземной базе столько уже времени среди огрубелого военного десанта, и тут он явно не мог подобрать нужных слов. — Может, они, как ящерицы хвост, теряют кожу со своего лица от смертельной угрозы? Жуть… Посмотри, он там не сбросил свою старую кожу на пол?
Под ногами Антона и там, где только что сидел оборотень, было чисто. Олег включил режим просмотра того, что предшествовало сбросу преступника вниз. Никаких записей в наличии не было. Воспроизводящий экран внутри салона был девственно чист.
— Ты никогда с этим не сталкивался прежде? — Антон ощутил вялость и безразличие, как после сильной усталости.
— Нет.
— Будем шефу давать полный отчет обо всём?
— На фиг? — Олег по-прежнему сохранял завидное самообладание, но явно это была игра на публику, на Антона в данном случае.
Тем ни менее, ночью Антон спал сном праведника. Отомстил за Голубику и не замарал при этом рук. Теперь его месть осуществит пустыня. Но надо бы проверить и слетать с Олегом в те места. Посмотреть. Отчего-то тянуло туда. Правда, царапало где-то внутри от презрения Венда, проявленного к нему вчера. Но легко ему было презирать, профессиональному ликвидатору. Да и Олег поразил. Взвился вчера так, словно Антон затронул его открытый нерв в повреждённом зубе, едва речь зашла о ликвидации троллей-шпионов, но проявил поразительное почти равнодушие к тем странностям, что произошли с преступником у них на глазах. Или же… Но думать об Олеге не хотелось. Олег был подземным жителем, военным и не обязательно было знать всю специфику их службы, пока сам Антон не был в неё по-настоящему посвящён.
 
И всё же, Антон был доволен, если это слово тут было уместно, что ни Венд, ни он сам не убили того человека. Он был исполнитель, запуганное орудие чьего-то замысла. И чей был этот замысел, зачем он был, не узнаешь теперь. Могло быть и такое, что тролль чем-то болел, мало ли тут страшных заболеваний, если учесть их нижайший уровень медицины. Над пустыней же в этот момент произошёл мощный электромагнитный выброс, вызванный точечным разрывом ионосферы, отсюда и сбои в компьютерной системе. Об этом он узнал уже на базе, когда они вернулись.
Награда всегда найдёт милосердного человека
Странное чувство охватило его, едва он открыл глаза. Что-то произошло. Но где? Вокруг или в нём? Хотя и вокруг тоже. Зацвело дерево за прозрачной стеной. Здесь у деревьев цвели листья. Они напоминали земное растение пуансетию. Оно тоже цветёт как бы и листьями. Сначала они белые, потом красные. Дерево было розово-алое в своей макушке. Оно трепетало, хотя и было безветрие.
Здание было новое. Его возвели очень быстро. Чертежи были созданы у них в «ЗОНТе». Воплощали же проект местные архитекторы-строители. Зелёное, меняющее свой цвет в зависимости от времени суток, оно напоминало гигантский хризоберилл. Там располагались не только исследовательские структуры и лаборатории, но и жилые помещения для землян. Антон после гибели Голубики принёс шефу пластину-ключ, но Рудольф сказал:
— Оставь себе. Считаешь, что твоё одиночество надолго? Я почему-то уверен в обратном.
И Антон остался там жить. Между более ранними постройками и новым зданием существовала крытая галерея, приспособленная под бассейн. Земляне и здесь не забывали о своем привычном комфорте. Кристалл здания сверкал ночами среди лесов и парков и, вероятно, тревожил покой тех окраин, с которых его сияние было заметно. Может быть, и стоило быть скромнее, но оно было, всё же, и обещанием или упованием больше на лучшее будущее для всей уставшей и всё ещё живописной планеты.
Дерево забралось ветвями в наполовину раскрытую часть стены и нежно, шелковисто колебалось листьями в руках, словно ласкалось. Антон ответил на его прикосновение, как будто это было одушевлённое существо, и удивился тому, как бессмысленно хорошо ему вдруг стало. Пустота пропала, она наполнилась бликами, листьями, ожившим шёлком. Казалось, что дерево умеет мыслить. Что оно имеет пол, женский, потому что гладило ладони, как влюблённая девушка. Он высунулся наружу, за зеленоватое при свете дня окно. За таким же зелёно-лиловым лесопарком, окружающим ЦЭССЭИ, словно открылась незримая стена. И горизонт, проявившись, стал неоглядным, как на Земле было в юности. Будто планета готовила награду за пережитое на ней, обещая исцеление его уже травмированной, хотя и совсем молодой душе.
Утром он столкнулся с Рудольфом. — Ну что? Спал хорошо? Награда всегда найдёт милосердного человека. — И стремительно унёсся по своим делам.
Антон же с Олегом решили совершить облёт тех мест, где сбросили вчера убийцу.
— А если он все ещё живой? — спросил Олег.
— Пусть поскитается подольше. Может, поймёт, что за судьбу он себе устроил.
— Пусть помучается? — съехидничал Олег, — ты ведь гуманист. Но если он живой. Сидит там всё так же, пригорюнившись?
— Заберём и сдадим местным властям, заставив его признаться в убийстве. Пусть судят по своим законам.
— Ага! Жалко тебе его? Для этого и летим? Ну уж нет! Я своего «ястреба» пачкать его слизью не хочу. И так вчера низкотемпературную обработку в салоне произвёл. Вдруг тот слизняк микробы какие напускал? Представь, что мы просыпаемся однажды, а лица у нас как у мумий! Я лично к Франку вчера ходил на профилактическое очищение. Он был безмерно удивлён моим рассказом и просил, чтобы ты срочно прибыл для осмотра. Я и шефу всё доложил. Он застыл как изваяние, настолько я его потряс, но никак не прокомментировал данного происшествия. Думаю, не знает, как и мы, что это было. Только я не понял, чего он, шеф, притащил этого моллюска к нам на базу? Если бы мы поймали его на объектах, это одно. В таком случае, ты как не военнообязанный, вообще не имеешь к этому доступа. А если он уголовник, опять же — у них свои законы, тюрьмы, и с убийцами они не церемонятся. Сам знаешь. Сразу убивают в своих подвалах без всякого там гуманного суда. Ты же не нанимался палачом для троллей? Что за едкий лук наш шеф? В том смысле — сколько у него слоёв наверчено вокруг его сути. Хрен его прозришь, чего у него сидит за той многослойной шелухой. Глаза его всегда как голография, всегда что-то изображают не то, что он задумал или думает в данный момент. Насчёт дел не скажу ничего в осуждение. Но психологические тесты он ставить над другими мастер. Я уверен, он тебя проверял, и заранее знал результат, что ты эту мокрицу отпустишь. Может, он и не был убийцей Голубки, а только инструментом, чтобы тебя прощупать на твою человечность или на определённую годность для его уже целей.