Храмовый раб (СИ)

Однако, нестандартный способ очеловечивания в виде сексуального марафона сработал, и два отморозка познакомились, подружились и стали буянить вместе, убив некого Хумбабу. Богиня Иштар влюбилась в Гильгамеша, восхитившись его подвигами, но он знал, что на ней пробы ставить негде, и отказал в грубой форме.
 
 
Но в жены себе тебя не возьму я!
 
Ты — жаровня, что гаснет в холод,
 
Черная дверь, что не держит ветра и бури,
 
Дворец, обвалившийся на голову герою,
 
Слон, растоптавший свою попону,
 
Смола, которой обварен носильщик,
 
Мех, из которого облит носильщик,
 
Плита, не сдержавшая каменную стену,
 
Таран, предавший жителей во вражью землю,
 
Сандалия, жмущая ногу господина!
 
Какого супруга ты любила вечно?
 
Какую славу тебе возносят?
 
Давай перечислю, с кем ты блудила!
 
 
Как и любая женщина, получившая от ворот — поворот, Иштар жутко обиделась и выпустила на героев гигантского быка, которого они, впрочем, убили с особым цинизмом, оторвав член. Макс пришел в дикий восторг от формулировки:
 
 
Услыхал Энкиду эти речи Иштар,
 
Вырвал корень Быка, в лицо ей бросил:
 
"А с тобой — лишь достать бы, — как с ним бы я сделал,
 
Кишки его на тебя намотал бы!"
 
 
Парень явно знал, как нужно обращаться с дамами. В результате боги решили убить Энкиду, чтобы умерить мощь смертоносного тандема ровно вдвое, а Гильгамеш впал в уныние и пошел искать некоего Утнапишти, который пережил всемирный потоп и стал бессмертным, попав к богам. Прослушав легенду, Макс понял, что иудейские писатели ветхого Завета оказались просто плагиаторами, переименовав Утнапишти в Ноя, не меняя историю по сути. Тот же ковчег, те же выпущенные птички, которые искали сушу. Но шумеры были честнее, и написали, что Утнапишти взял с собой золото, серебро и искусных мастеров. А то, кто же будет новый мир строить. Не вождь ведь, в самом деле. Утнапишти посоветовал Гильгамешу найти цветок бессмертия, что тот и сделал. Но по дороге змея украла цветок, а герой остался у разбитого корыта, и начал горько плакать, проклиная дурацки прожитую жизнь. Вот такая грустная история.
Взаимоотношения богов с людьми ясно раскрывались фразой:
 
 
Я вышел, на четыре стороны принес я жертву,
 
На башне горы совершил воскуренье:
 
Семь и семь поставил курильниц,
 
В их чашки наломал я мирта, тростника и кедра.
 
Боги почуяли запах,
 
Боги почуяли добрый запах,
 
Боги, как мухи, собрались к приносящему жертву.
 
 
Тут-то Макс и понял, чего это эну Хутран так носится со своими быками по всем храмам. Оказывается, по местным представлениям, это было довольно серьезным контрактом. Но, в целом, надо отдать должное, стихи были интересные, написаны хорошим слогом, и Максу понравились. Он осмелел окончательно и спросил:
— Господин, простите мою дерзость. Но зачем Гильгамеш, будучи царем Урука, мучал своих подданных? Разве царь не должен о них заботиться?
Жрец изумленно посмотрел на Макса, явно озадаченный трактовкой событий.
— А зачем Энкиду бросил бычий член в лицо богине Иштар? Мы ей, вообще-то, молимся и жертвы приносим. Неуважительно как-то. Ишь, моду взяли, бычьими хуями в богинь кидаться. Тут любая обидится.
 
Эну Хутран завис окончательно, понимая, что раб над ним просто издевается. Но тон был почтительный, глаза опущены самым смиренным образом, а по сути заданных вопросов возразить было нечего.
— Эээ, — глубокомысленно промычал он. — Ну, они были великие герои.
— Но господин, в Аншане его казнили бы даже за часть его подвигов.
— Слушай, заткнись и иди.
Жрец задумался. Раб опять выставил дураком человека, стоящего неизмеримо выше, чем он сам. Но в его словах что-то было. Действительно, убийства и изнасилования тут не одобрялись, герой ты там или не герой.
От тяжелых мыслей жреца отвлек показавшийся впереди город Кута. Маленький захудалый городишко с большим храмом бога Нергала в центре, не вызвал у Макса никаких эмоций. Обычная захудалая дыра возрастом в несколько тысяч лет, каких тут пруд пруди.
Войско стало лагерем, готовясь к ночевке. Снова, как обычно, ставились палатки, зажигались костры, и готовилась еда. Воины приводили в порядок оружие. Лучники внимательно осматривали каждую стрелу, откладывая в сторону те, что вызвали какие-то сомнения. Укладывали в поясные сумки запасные тетивы, сворачивая их в аккуратные кольца. Пехота проверяла заточку топоров и качество ремней на щитах. Времени оставалось все меньше, это понимали все. Жизнь могла зависеть даже от качества сандалий, чего уж говорить об оружии.
Доктор Шимут проверял свои инструменты и готовил, совместно с Максом, запасы снадобий. Эну Хутран совершил жертвоприношение, зарезав быка, и сжег его мясо на костре. В общем, все были заняты делом.
Вечером Макс нашел Ахемена и, поклонившись, сказал.
— Мой князь, все скоро случится. Несколько дней.
— Да, мы уже видели ассирийцев. Завтра мы зайдем в Куту и будем за стенами ждать остальную армию, которую ведет сам царь Мардук-аппла-иддин. Мы сильны, раб. И нас больше.
— Богов не обмануть, князь, а они свою волю сказали.
Утром авангард войска под командованием Нергал-Нацира зашел в город. Вавилонские отряды под командованием царя были в паре дней пути, и командующий решил подождать их здесь.
Войска расположились в городе, выставили стражу и спокойно отошли ко сну.
  
Глава 15, где Макс знакомится с милыми северными традициями
 
На рассвете Макс проснулся от диких криков и суеты вокруг.
— Ассирийцы! Ассирийцы!
Воины надевали доспех, брали оружие и собирались вокруг командиров, ожидая команд.
— На стены! Второй сотне завалить ворота и держать! Нергал-Нацир бегал и орал, отдавая распоряжения.
Надо сказать, что уже через пару минут все побежали, занимая места для обороны. Первыми на стену полезли лучники и пращники, за ними пехота с копьями и топорами. Макс тоже залез на стену, где увидел подходящие к городу отряды. Не обращая внимания на шум в городе, ассирийцы выставили охранение и начали копать ров, обустраивая лагерь.
— Их больше раза в три, — сказал хмуро Ахемен. Посмотри, часть войск уходит, не останавливаясь. Они будут бить нас по частям.
К стенам направился богато одетый всадник с роскошной бородой на жеребце стоимостью в талант серебра. Ахемен завистливо посмотрел на него и сказал:
— Вот бы в бою к нему подобраться. Такой конь мне бы пригодился.
Макс, который стоял рядом, резонно возразил:
— Нам бы выбраться отсюда живыми.
Всадник, размахивая пучком веток, подскакал к стене и заорал:
— Зовите главного!
Нергал-Нацир вышел на стену и сказал:
— Я тут. Говори.
— Царь Синаххериб, царь великий, царь могучий, царь множеств, царь Ассирии, царь Вавилона, царь Шумера и Аккада, царь четырех стран света, вещает моими устами свою волю. Вам надлежит сдать оружие и выйти, склонив головы, как бунтовщикам. И тогда великий царь явит свою милость. Если вы не сдадитесь, то город будет взят, а все живущие в нем будут убиты или станут рабами. К вечеру я приеду за ответом.