Куклы для смерти (СИ)
Кстати сказать, Андрей не отличался большими знаниями в тонком деле врачевания, но зато умел отлично организовывать талантливых людей. Поэтому с кровью вырвав диплом из профессоров стоматинститута, быстренько пристроил трех краснодипломников в хорошие поликлиники и поставлял им богатых клиентов. За солидный процент, естественно.
К двадцати четырем годам друзья были «в полном шоколаде»: на Андрея работали уже шесть блестящих дантистов, Родион успешно снимался в кино (с режиссурой не сложилось) и его узнавали на улицах, а Пашка заслужил звание лучшего форварда сборной страны и в своих кругах был знаменитостью.
К тому же он решил жениться… И невесту ему нашел Андрей. Просто привез знакомую девицу на вечеринку. Пашка отчего-то в тот вечер сильно напился, и Андрей попросил Катю довезти его до дома на такси.
Уже через две недели хмурый Пашка собрал друзей в ресторане и огорошил новостью — Катя беременна. От него. Аборт невозможен — у нее резус-фактор, к тому же не москвичка. Андрей включил всю мощь своего убедительного дара и уговорил-таки Пашку окольцеваться: девица страшна, как атомная война, поэтому будет сидеть дома при ребенке, давая Пашке полную свободу. А «экстерьер» — дело поправимое. Пластическая хирургия не стоит на месте, и Андрей в этом деле поможет.
И обещание сдержал. Правда, через десять лет, но сдержал.
А уже в середине лета 1991 года под сводами храма Святой Богородицы Андрей держал на руках месячного Борьку и улыбался тихим шуточкам Пашки и Родьки. Окрестить настояла Катя — слишком слабенький был Борька. Роды были внезапные, тяжелые, Катя еле доносила до семи месяцев. Борька плохо ел, и постоянно спал. Андрей сам вызвался быть крестным. Пашка не возражал.
Жизнь была прекрасна и полна чудесных событий впереди.
Но не знали друзья, что в августе именно этого года могучий сибиряк со своей командой круто изменит не только их судьбу, но и судьбу России.
В мгновения ока в стране стало нечего жрать, никто не лечил зубы за деньги и не снимал кино. Полная разруха и разорение.
И именно в этот год друзья поссорились впервые за пятнадцать лет дружбы. Поссорились круто и надолго.
После развала Союза, Андрей недолго грустил над крахом своего маленького, но доходного дельца. Какая ерунда! Любая революция — это возможность сделать свои деньги. Глазунов спинным мозгом, восьмым чувством даже в плохих переменах видел выгоду. Чего нельзя было сказать о Родьке и Пашке. Они размазались, раскисли, и роняли слезы над обломками своих надежд. И никакие силы, никакие уговоры и здравая логика Андрея не смогли сдвинуть их с места. Как они не понимают? Деньги лежат под ногами! Можно организовать видео бар, можно кататься в Турцию и перепродавать шмотки, можно открыть казино, можно придумать черт знает что — ведь в стране абсолютное беззаконие — лови момент и ты в дамках. Но, увы, друзья не слышали его.
Андрей сдался и ушел творить свое будущее в одиночку.
Родион быстро женился на дочке видного режиссера и стал влачить незавидную жизнь нахлебника при гении.
А Пашка тривиально запил. И на одной из тренировок сломал ногу. Да так, что его тут же вышвырнули из спорта. Денег нет, работы нет. Откуда Катя доставала средства на жизнь семьи, он предпочитал не знать. Скорее всего помогали родители.
Но время неумолимо бежало. Страна поднималась из руин, как впрочем всегда выздоравливает наша родина.
Родион попал в струю и с середины девяностых снимался в сериалах (помогли связи бывшего тестя), а потом сам сел в кресло режиссера, раза три женился и разводился. А Пашка… Пашка работал тренером в спортивной школе. Катя пристроила «через знакомых».
Андрей крутился ужом, сколачивая себе капитал для крупного бизнеса. И когда уже почти был готов открыть небольшой пивной заводик, попал в крутую переделку. Потерял все, да еще остался должен людям страшным и опасным. Необходимо было выкручиваться. И Андрей нашел выход. Правда, за это нужно было пожертвовать свободой, но сделка стоила того. Андрей женился.
Но он скучал по своим друзьям. По странному стечению обстоятельств, этот жесткий расчетливый мужчина почему-то питал нежность к друзьям детства.
Он появился неожиданно, шумно и весело, как может появиться только Андрей. Борьке тогда исполнилось четыре года. Паша с Катей и Родионом готовились к застолью, как тут раздался дверной звонок. Распахнув дверь, Родион был снесен толпой цыган с гитарами вперемешку с клоунами. Последним зашел Андрей с темноволосой девушкой Алиной — его женой. И начался праздник.
С тех пор день рождения Борьки — красный день календаря. Что бы ни случилось, какие бы планы не были у друзей — Андрей неизменно организовывал праздник.
Так было всегда…
Так было и сегодня…
* * *… - Сегодня Бобу 21 год. Вот Андрей нас и собрал, как всегда, на праздник. — глухо закончил Родион. — Вроде бы и всё.
Денис дописал предложение, и откинулся на стуле.
— Где вы были с девяти до десяти часов?
— Здесь. Не отлучался ни на секунду, — четко ответил Родион. — Плясал с цыганами, потом трижды пел «Очи черные», затем цыганка в красной юбке гадала мне по руке. А потом вбежал администратор и проорал, что Андрея убили.
— Похвальная детализация. — усмехнулся Денис.
— Я режиссер. В моей фильмографии два сериала о буднях ваших коллег. Поэтому… сами понимаете…
Денис кивнул и отпустил Родиона, попросив позвать Алину. Родион заволновался, попросил слишком не мучить Алину — ей и так тяжело. Денис никак не отреагировал на его реплику.
Алина подошла, села и тут же закурила. Внешне была абсолютно спокойна. Только мертвенно бледные губы и дрожь тонкой сигареты в пальцах выдавали крайнюю степень напряжения.
— Вы обнаружили тело мужа? — спросил Денис.
— Да, я обнаружила мужа, то есть — его тело… — И Алина принялась рассказывать, как это произошло.
Денис слушал внимательно, делал записи в протоколе, задавал вопросы, уточнял время, когда Глазунов покинул ресторан.
Дениса отвлек шум. Он повернулся к выходу. Тарас вел под руку Павла, за ними семенила Катя.
Тарас усадил Павла на стул. Прошел к Денису, наклонился над ухом.
— Еле приволок, — шепнул Денису Тарас. — Этот Фомичев, похоже, еще не протрезвел.
— Родька! — проорал Павел. — А где твоя бля… Ой, сорри… Блон-дин-ка?!
— А действительно? — вскинула бровь Алина. — Родион, где Марго?
— Кто такая Марго? — тут же «принял стойку» Денис.
— Это я, — раздался голос позади Дениса.
И в проеме боковой двери показалась Марго. Денис повернулся, взглянул на неё и… умер.
Вернее, ему так показалось. Потому что взгляд этих огромных голубых глаз пробил насквозь и засел где-то под грудиной. «Отставить! — приказал себе Денис. — Что за фигня?»
И уже через секунду Денис с радостью выдохнул: наваждение длилось ровно секунду, потому что эта Марго открыла рот и трещала без умолку минут десять, делясь с обществом своей реакцией на «этот кошмар-кошмар» и подробно объясняя «что после этого ужаса надо было принять ванну и по новой красить морду лица»
— … И вообще, это какой-то полный бардак. Лежу я в ванной, а за окном машины ездиют и ездиют, ездиют и ездиют…
— Марго, заткнись ради Бога — проорал Родион.
— Да что ж такое, — возмутилась Марго, — слова уже сказать нельзя! Товарищ полицейский, это просто дис… дис… дискредитация какая-то, вот!
— Вы, видимо, имели в виду — дискриминация, — раздраженно поправил Денис — прошу вас, не мешайте работать.
— Ну и пожалуйста. — Марго надула губы и села рядом с Родионом, при этом эффектно сложив длиннющие ноги и стрельнув глазами в Дениса.
«Блондинка — это диагноз. Банально, но факт» — Денис отчаянно вздохнул.
Тем временем цыгане и музыканты начали ворчать — мол, такими темпами до нас только к утру доберутся. Придется всю ночь здесь торчать! Их снова призвали соблюдать тишину.
Денис и Тарас разделились. Пока Денис допрашивал Павла и Катю, Тарас беседовал с Нелей. Неля совсем раскисла, то и дело всхлипывала, принималась реветь, Тарас терпеливо ждал, пока она вытрет очередную порцию слез, продолжал задавать вопросы. Неля отвечала односложно, больше кивала, и вскоре Тарас отпустил ее и принялся за Боба.