Судьбу свою найдешь (СИ)

***
Много разного было в жизни Кантемиры, но тут словно черту прочертила судьба, за которой – предел. От того камня, у которого она оплакала Василису, Кантемира пошла пешком. Ни разу не ступила на теневую тропу.
Ногами по земле шла. Босиком. Потому что туда, куда ей надо было попасть, так и приходят. Смиренно и с опущенной головой.
А ногами-то идти оказалось долго. Не день, не два, она даже не знала сколько. И дорогу не сразу нашла. Несколько раз к тому менгиру старому возвращалась, на котором непонятное пророчество. Сначала смерть свою искала, потом уж брела просто.
Но рано или поздно вышла она к ограде монастыря и постучалась в ворота.
В том монастыре настоятельницей была матушка София. В миру Феоктиста, мать Василия Болотника, Кантемиры бывшая свекровь. Когда-то Кантемира ее на дух не выносила, все не чаяла выжить. Тесно было для двух княгинь одно княжество.
Уходя в монастырь, Феоктиста предсказала, что они еще свидятся. Вот и свиделись.
– Примешь? – хмуро спросила Кантемира.
Бывшая свекровь пристально посмотрела на нее и промолвила:
– Отчего же не принять, мы всех принимаем.
А потом добавила уже другим тоном:
– Но постриг тебе не дам. Поживешь при монастыре сколько-нибудь, а потом уйдешь.
– Почему? – вскинула голову Кантемира, ей стало обидно до слез. – Это из-за того, что я из лесных ведьм, да?! Я знаю, ты всегда меня за это не любила! Или ты так мстишь мне за то, что…
Та только руку подняла, прерывая поток слов, и проговорила.
– Потому что у тебя другая судьба.
Повернулась к притихшим прислужницам, смотревшим на них испуганно, велела Кантемиру разместить. Да вестника в княжество отправить, чтобы прислали мамок. А ей сказала:
– У меня колдовать не будешь. Руками будешь работать. Обживайся.
И поселилась Кантемира при том монастыре.
***
А болотное княжество, из-за которого еще недавно кипели такие страсти, так бесхозное и осталось. Временно, конечно, свято место пусто не бывает. Но не до него было пока.
Царю Осию об этом даже заикнуться не удалось, к нему святые отцы понаехали ересь искоренять. Там интересный момент выяснился, однако. Дворец царский от того пепла, что княгиня Кантемира наслала, весь трухой пошел. А где пепел упал на поля, уродился невиданный урожай.
Что до самого царевича Ивана, которому должна была отойти корона, а вместе с ней и болотное княжество, у него в данный момент цель была другая. Он сейчас бродил по непроходимым лесам. Дорогу к замку Кощееву искал.
Яга не обманула, дала ему клубок ниток, чтобы путь показывал. За ним Иван и шел, проклиная все на свете. А клубок не столько вперед вел, сколько норовил в овраг или в бурелом закатиться и там застрять.
Может, конечно, Ивану это казалось, и дорога была именно такой, потому что он медленно, но верно продвигался в сторону гор. Но идти пришлось долго. Сначала он считал дни, а потом в какой-то момент сбился и перестал.
Просто шел вперед, стиснув зубы. А лес начал меняться, лиственных почти не встречалось, одни хвойные. Буреломов и оврагов тоже вроде попадалось меньше, но теперь ему приходилось по большей части двигаться вверх. Так что легче не стало.
Очередной день пути склонился к вечеру.
Иван осмотрелся. Солнце низко, пора останавливаться на ночлег. Выбрал место под сосной, развел костер, зажарил на нем зайца, которого подстрелил еще днем. Грибы кое-какие. Поел, откинулся спиной на сосну и замер, прикрыв глаза.
Вдруг голос сверху:
– Эй, царевич, спишь?
И смешок неприятный. Иван немедленно насторожился, куда только делась усталость. Потому что смех этот он уже слышал, и не однажды. И голос узнал. Соловей-разбойник. Опять! Как только умудрился подкрасться, что он его не заметил! Ведь на миг всего прикрыл глаза.
Инстинктивно подтянул к себе небольшой арбалет, подаренный когда-то Ракшем, и замер, вжавшись в ствол.
– Да ты не боись, хе-хе, убивать не стану, – ухмыльнулся разбойник. – Поговорить хочу.
И так протяжно вздохнул и тихонько засвистел соловьем. Иван уже понял, что Соловей сидит на сосне, прямо над ним. Поднял глаза вверх.
 
– Говори.
Тот снова противно усмехнулся и выдал:
– А ты упорный. Жену отбивать идешь? Хе-хе.
– Не твое дело, – отрезал Иван.
– Ай, ты не серчай, царевич! Лучше слушай сюда, я тебе что скажу, – зашептал разбойник, неожиданно перейдя на доверительный тон.
И свесился с ветки вниз, так что Ивану стало хорошо видно его хитрую раскосую физиономию. И как только шапка не свалилась с башки.
– Ты меня слушай, царевич, – забормотал быстро. – Я знаю, что говорю. Кощей твою княжну похитил и силой у себя в замке держит!
Ледяным ознобом по позвоночнику иглы…
Иван припомнил, что с того проклятого пира Василису действительно похитили, а он не смог ее защитить. Кощея он видел один раз, и то мельком, а того мутного типа в плаще не разглядел. Сжал челюсти и сдавленно выругался. Столько времени прошло!
– Если жену освободить хочешь, пока он ее не погубил, жизнь по капле не высосал, слушай меня. Меня слушай! – шептал, оглядываясь, разбойник, теперь в его голосе звучала застарелая ненависть. – Кощей тот бессмертный! Чтоб его…! Но и бессмертного убить можно, ежели знать, куда бить.
– Что ж ты сам его не убьешь? – спросил Иван.
– Думаешь, я не пытался? Пытался! Сколько раз… – признался тот. – У меня оружия нет.
Тут Иван рассмеялся. Потому что разбойник был весь обвешан оружием. Однако тот словно не слышал, продолжал говорить:
– На нем печать, жизнь его к ней привязана. Вот здесь, на груди, – показал он на себе и закашлялся. – Если в нее попасть, умрет Кощей. Но людское оружие его не берет. А у тебя оружие навье. Торопись, царевич. Торопись жену свою освободить. Иначе погубит ее Кощей.
Тот еще что-то бормотал, но Иван его уже не слушал. Откинулся к стволу и замер, осмысливая. Когда поднял голову и взглянул вверх, на сосне никого уже не было.
Он даже не мог понять, было ли это вправду или ему померещилось.
  
Глава 26
 
После этого Иван долго не мог заснуть. Услышанное отпечаталось в сознании, отравляя его тревогой и ядом сомнений. Он столько времени потратил впустую. Что если все, что говорил тот мерзавец, правда? Что если Василисе действительно угрожает смертельная опасность? А он бесполезен! Как в тот день, когда оскорбляли его братья, так и сейчас.
Он много думал о том, как могла бы сложиться их жизнь, не потащи он ее тогда на тот проклятый пир. Перед мысленным взором вставала та яркая, полная жизни юная красавица, какой он ее запомнил. Может быть, Василиса смогла бы к нему привыкнуть, даже полюбила?
Было что-то ужасно ущербное в тех его мыслях. Словно он нищий, вымаливающий корку хлеба. Тошно. А и прогнать это от себя не получалось.
Проклятое «если»…
В конце концов усталость все-таки победила, и царевича одолел сон.
Снилось ему странное. Туман, кулики свистят, мох под ногами, кочки. Он охотился на болоте. Чу, крылья захлопали, стайкой взлетели утки, он быстро вскинул лук и пустил стрелу. Легкий плеск послышался в тумане.
Иван пошел на звук и…
И проснулся.
Прозрачная дымка, росистое утро. День обещал быть ясным и солнечным. А у него на душе кошки скребли. Поднялся и сразу в путь.
***
Был полдень, когда он наконец взобрался по склону и неожиданно перед ним открылось широкое плато, поросшее травой. Горы вокруг в синеватой дымке, снежные шапки на них сверкали под солнцем. В отдалении высилась серая громада замка, а совсем недалеко, на поляне…
У него еще колотилось сердце и сбивалось дыхание от затяжного подъема, и вдруг замерло все.
Они были там. Прямо перед ним.
Двое.
Обнаженный по пояс мужчина и девушка в странной одежде, делавшей ее похожей на маленького воина. Узкий сверкающий меч в ее руке мелькал, она нападала. У мужчины не было никакого оружия, он ловко отбивался голыми руками или просто уворачивался.