Взрывная Шипучка (СИ)
— И когда успел?
— Вчера, пока ты принимала душ.
— Ах ты, предусмотрительный засранец! Знал, что все этим кончится, да? — фыркаю я.
— Даже не загадывал, просто оградил двух диких существ друг от друга во избежание новых травм. Кстати, пора его выпустить в свет.
Подушка врезается в стену аккурат рядом с головой Влада, скрывшегося за дверью.
— Я не дикая! — летит ему вслед, но не думаю, что он с этим согласиться. Я и сама в это верю с натяжкой.
Откидываюсь на постели, утыкаюсь носом в простыни и глубоко втягиваю запах. Пахнет ментоловым шампунем и… нами. Дурацкая улыбочка растекается на губах и не покидает меня ни на секунду, пока я блаженно дрейфую в своих воспоминаниях. Пальцы, губы, шепот. Ох… А когда Влад появляется в дверях с завтраком, я и вовсе стекаю с постели лужицей. Прямиком в утопию.
— Ты, вроде, по чаю? — он ставит две огромные синие кружки на тумбу у кровати и заглядывает мне в глаза. — Из меня кулинар средней руки, так что будет яичница. Ты яйца ешь?
Я усиленно киваю, не в силах вымолвить и слова. Не могу поверить, что это происходит со мной. То есть, такие мужчины и правда существуют: ухаживают за больными, любят всю ночь напролет, приносят завтрак в постель? Может, он ещё и мир спасает по ночам и в тайне миллиардер-филантроп?
Взбиваю подушку и, закутавшись в одеяло, облокачиваюсь на спинку кровати. Горячая кружка обжигает пальцы, а первый глоток — язык.
— Снова шипишь, — улыбается Влад, появляясь с двумя тарелками в руках.
— Обожглась, — приоткрываю рот и часто дышу.
— Ты умилительно инфантильна.
— Это что-то из разряда "ты утонченная, как контрабас"?
Громкий хохот разрывает тишину спальни.
— Боже, нет, не как контрабас. Как фарфоровая куколка с витрины — хочется на нее смотреть, а в руки взять страшно. И если уж взял, относишься с трепетом.
— Я не очень сильна в метафорах, это Гуся у нас по всяким "сникерсам" и бродячим кошкам.
— По каким сникерсам? — с любопытством спрашивает Медведь.
Я выдерживаю его взгляд хитрой ухмылкой и отбираю одну из тарелок, которые он принес. На ней идеальная глазунья и тост из серого хлеба. Все дико эстетично и вкусно, именно такой завтрак я бы и выбрала где-нибудь в гостинице "все включено". А потом я заглядываю в его тарелку и тут же громко сглатываю — там ещё и сосисоны! Говорю себе: он большой и сильный мужчина, ему нужно хорошо питаться, а у самой слюна во рту скапливается, как мяса хочется, и рука с вилкой сама тянется к одной румяной колбаске.
Прихожу в себя только, когда половина сосиски скрывается у меня во рту. Влад ошарашенно смотрит, как я активно работаю челюстью и молчит.
— Прости, — еле вывожу я с набитым ртом. — У меня растущий организм, мне нужно питаться! — добавляю, когда дожевываю.
— Нет, это я виноват. Не привык кормить растущие организмы, — взгляд Влада такой теплый, такой мягкий, проникающий в самую душу. — Думал, все женщины одинаковые: калории, режим, амбиции…
Я знаю, о ком он говорит и, наверное, сейчас самое время задать правильные вопросы. Но вместо них из меня вырывается лишь:
— Ты не против, если я не буду одеваться?
Глава 30. Слава короля Муфасы
Влад.
Оставить голую девушку в своей постели и уйти на работу — одно из самых глупых решений в моей жизни. Потому что все, о чем я могу думать, пока спускаюсь по лестнице, завожу машину и выруливаю со двора — о ее гибком теле, звонком смехе и запахе, въевшемся мне под кожу.
— Где тебя черти носят? — раздается из динамика тяжёлый бас друга.
— Я в пути, — отвечаю, вставая в поток машин.
— Под твоей дверью разъяренная толпа. Как только ты появишься, тебя разорвут на кусочки, я предупредил.
— Взял бы на себя парочку.
— Я уже, но у меня и свои сидят, знаешь ли, — проносится язвительное по салону авто. — И вообще, где тебя, мать твою, носят черти? — снова повышает голос Серёгин.
— Проспал.
— Да что ты гонишь! За все пятнадцать лет практики ты ни разу себе такого не позволил. Уверен, ты робот со вшитым в мозг будильником и чувством ответственности.
— Не сегодня.
Макс ненадолго замолкает.
— Ба-ба? — наконец, нараспев спрашивает он.
— Баба, — подтверждаю я. Легче просто согласиться, чем пуститься в долгие объяснения, мол, прекрасная юная нимфа, сразившая душу и тело, а не какая-то… "мимо проходящая", как думает он.
— Уху-ху, — смеётся он. — Я откупорю свой лучший коньяк по случаю твоей распечатки. Наконец, заклятие пало, и ты снова стал мужиком!
— Буду минут через двадцать, — намеренно игнорирую его саркастический выпад.
В машине вновь наступает тишина, и я облегченно выдыхаю. Меньше всего мне хочется делиться с кем-то подробностями сегодняшней ночи, пусть даже этот кто-то будет трижды мой лучший друг.
Переключаю скорость, перестраиваюсь в правый ряд, останавливаюсь у светофора, включив поворотник. Все происходит на автомате, а в голове настоящий наплыв образов. Полуголая девушка на столе, голая — подо мной. Такая мягкая, податливая, страстная. Отвечает жадно, стонет громко, выгибается чувственно. Вот он поворотный момент. Промо — zFjXdYl. Теперь дороги назад нет и прошлое — навсегда в прошлом.
А в будущем… Что в нем пока не понятно. Но видится оно ярким, с сотней ультрафиолетовых оттенков, с громким смехом и бесконечным марафоном горячих поз. Черт, не улыбка ли растекается на моей довольной роже?
Сзади сигналят сразу несколько машин, сливаясь в отрезвляющую какофонию звуков. Трогаюсь с места, ошеломленный открытием: я не в состоянии сосредоточиться ни на чём, кроме чувственных воспоминаний о прошедшем дне. Такое со мной впервые.
Паркую машину на стоянке возле офиса, но мотор не глушу. Задумчиво барабаню пальцами по рулю, пытаясь собраться с мыслями и переключиться на работу, но все тщетно. Кажется, весь салон пропах ей. Вся моя кожа, одежда источают сладкий тропический запах. И я просто схожу с ума от желания повернуть назад и очутиться сейчас в своей квартире с девушкой, не желающей одеваться в одной постели. Я был бы не против устроить пару нудистских дней.
Телефон снова разрывается.
— Я приехал, — коротко бросаю вместо приветствия.
— Лариса перенесла все твои записи на завтра, можешь разворачиваться, — звучит довольный голос приятеля. — Оттра…ботай там хорошенечко свою пассию и не возвращайся, пока у тебя не накопится сюжет на двухчасовой фильм для взрослых.
— Серёгин, — даже не знаю, что сказать.
— Знаю. И ты мне должен. Принимаю в коньячно-стриптизерской валюте.
Я тихо смеюсь и откидываюсь на сидении, не веря в происходящее. Я правда собираюсь забить на работу ради сумасшедшей девчонки, которую знаю от силы пять минут?
То, как живо я выруливаю со стоянки, говорит само за себя. По пути к дому останавливаюсь возле супермаркета. Холодильник почти пустой, а в моей постели растущий организм, который бесконечно хочется накормить. Заполняю тележку доверху все с той же дебильной улыбкой. Женщина на кассе считает, что она адресована ей и растекается в ответной, не забыв, впрочем, бросить коронное: пакет нужен?
Едва открываю дверь, до меня доносится гневное шипение. И нет, это не Майи.
Иду на звук, и мне открывается занятная картина: Шипучка стоит на балконе, а в ее вытянутых над пропастью руках дергается Муфаса.
— Твои последние слова, кот?
— Шшшш, — выкручивается в руках полуголой девицы мой домашний питомец.
— Неправильный ответ! — зло хохочет Майя. — Богом клянусь, я тебя скину. Лететь тут недалеко, но теплого местечка и круглосуточного довольствия ты лишишься!
Муфаса замирает в руках грозной девчонки, перестает вырываться и как-то безвольно повисает.
— То-то же! — победно произносит розоволосое чудо. — И помни, я в любой момент могу посоветовать твоему хозяину отличную шаурмичку!