Тело, душа и магия (СИ)

– Я не понимаю, что в этом…
– Что такого?! А ничего, что теперь вся Академия думает, что ты – мой любимый папочка? Только вот это нихрена не так. Это мантикоров бред, который ты всем в глотки запихиваешь, а мне потом – исправлять!
– Джант. – Вдруг голос Неизвестного стал отрешённым, леденил душу. Даже подобие улыбки исчезло с его маски. – Успокойся. Сейчас же.
– Нет! Ты опять лжёшь! Почему я должен это терпеть в который раз?!
– Это выходит из-под контроля, – отчего-то вздохнул Неизвестный.
Он щёлкнул пальцами. Пламя… стало затихать. Нет, нет… Опять он с ним играется!
– Ах, вот ты как, папочка, – злобно усмехнулся Джант. – Проще заткнуть, чем пойти мне навстречу и исправиться, верно?
– Я желаю тебе только добра. И всегда был к тебе добр. А вместо этого получаю крики и ругань, – строго проговорил Неизвестный. Он смотрел на Джанта сверху вниз, паря в воздухе. Только так он мог стать выше него.
– О, вот как… Значит, теперь я ещё и неблагодарный. – Джант обернулся к капитану. Тот застыл в замешательстве. – Капитан Экс, что вам этот шут понарассказывал? Помимо того, что он считает меня своим сыном.
Неизвестный опустил голову. В пустых глазницах зияли тёмные дыры. Сэчико, стоявшая рядом, отвернулась.
– Нет, ничего не говорил… – пробормотал капитан.
– О, как интересно… – издал недобрый смешок Джант. – Наверное, он не говорил вам, как «усыновил» меня? Довольно любопытные обстоятельства…
– Не стоит, Джант…
– Молчи, наставник. Поздно.
Капитан Экс в недоумении метался взором между Джантом и Неизвестным. Вольное пламя неумолимо гасло. Но Джант – сильнее.
– Знали ли вы, капитан Экс, что Неизвестный – мой добрый и заботливый папочка – купил меня у моего настоящего отца? – улыбнулся Джант, почти наслаждаясь тем, с какой злобой взглянул на него наставник. – Купил… Как игрушку. Себе на потеху. Чтобы ставить эксперименты… Ведь так редко удаётся получить в свои руки сына нимфы.
Ожидая реакции, Джант взглянул на капитана Экса. Тот… не смотрел на него.
Он смотрел на Неизвестного. С сочувствием.
– Солидарность псевдоотцов? Как мило, – не подумав, бросил Джант.
Лицо капитана тут же преобразилось. Застыло в удивлении и жуткой ненависти.
– Ты даже не представляешь, что это такое, – прошептал он. – Ты ещё сам ребёнок.
– То есть вы говорите, что я должен его считать отцом, просто потому что он так сказал? Вот это точка зрения. Другой я и не ожидал, – съязвил Джант.
– Мой мальчик… – Вдруг на его плечо опустилась большая ладонь Сэчико. – Джант, пожалуйста, прекрати. Твои глаза затмевает туман безумия. Ты теряешь путь.
Её слова – как внезапный дождь – отрезвили. Пламя стало гаснуть только быстрее. Но теперь Джант не стал противиться.
Если уж и Сэчико его так боялась, то он и впрямь где-то оступился.
– Что… Что ты хотел сказать? – спросил он Неизвестного.
Джант только заметил, что упал на колени. Магические цепи сковали его и лишили сил.
Наставник же встал на землю и опустился с ним рядом. Как мило, что решил снизойти до Джанта – маленького и наивного ребёнка.
– Я… В общем, я думал, стоит ли делать это сейчас, – неожиданно неуверенно пробормотал Неизвестный. – Но я посчитал, что в такой момент… Это было бы уместно.
Впервые на памяти Джанта наставник приоткрыл ворот фрака. Хоть так он подтвердил, что одежда на нём – не грамотно сотканная иллюзия.
Запустив руку под ворот белой рубашки, Неизвестный выудил оттуда какой-то маленький предмет. Кажется, это был круглый кулон, висящий на тонкой серебряной цепочке.
Кулон… От него веяло энергией. Мощной, невероятной. Джант даже во время всплесков не ощущал таких волн. И, кажется, магия та была… недоброй.
– Я бы хотел отдать тебе это. – Неизвестный снял кулон с шеи. Цепочка подчинилась его движению, растянувшись, даже не задев его тела.
– И… что это такое? – удивлённо, но бессильно нахмурился Джант.
– Пока тебе рано это знать. Но ты поймёшь, – улыбнулся Неизвестный. Печально. Джант сам не знал, как ему удавалось различать выражения лица безжизненной маски. – Мне правда жаль, что ты не считаешь меня своим отцом. Возможно, я этого действительно не заслужил. Прости меня. Я больше не буду отягощать тебя.
 
Он встал на ноги. Не воспарил, как обычно. Просто встал, как обычный смертный.
Не дождавшись ответа, он развернулся и пробрёл обратно к Академии.
– Постой! – воскликнул Джант. Неизвестный даже не обернулся, но остановился. – Спасибо.
– А… Не за что.
И продолжил свой путь. Капитан Экс поторопился следом, Сэчико осталась рядом. Джант опустил взор.
Он чувствовал… долгожданное торжество. Ведь он так долго бился с этой глупой привычкой Неизвестного. И наконец-то тот понял, чего Джант от него хотел!
Но всё же, где-то глубоко-глубоко внутри… Джант чувствовал себя настоящим подонком.
***
Если бы кто-то сказал шестнадцатилетнему Джанту, что однажды Неизвестный станет по-отечески опекать его и называть любимым сыном, то Джант – бесспорно – посмеялся бы в лицо этим наивным дуракам. Потому что до доброго папочки Неизвестному – как до Орона пешком. Дважды.
Безусловно, было что-то хорошее в этом эксцентричном вурдалаке и безумном учёном. Без Неизвестного – где бы был Джант? В грязной, ледяной воде канавы, просил бы милостыню у сердобольных жителей Лазурного города? Или – как настоящий кровный отец – стал бы неотёсанным дикарём? А если бы огненные способности взыграли… Впрочем, об этом Джант и думать не хотел.
И всё-таки Неизвестный открыл для Джанта много дорог: обучал его тому, чего не знают даже придворные маги всех дворов мира. Неизвестный представил Джанта музыке – любимому хобби, теперь переросшему практически во вторую работу – и всячески помогал – менять струны и подбирать учебники. Неизвестный – фактически – сам того не осознавая, дал Джанту смысл жить. Построил вокруг него дом – Академию – и сунул в руки инструменты – гитару и книжку. И сказал: «Живи, как хочешь жить, живи, как всегда мечтал».
Только вот одно обстоятельство перекрывало все достоинства: эксперименты. Эти мантикоровы эксперименты.
– Ну, что, Джант, закончим с заседанием – и попробуем зарядить ружьё твоей магией?
– А ты в курсе, наставник, что я против насилия? – скептично вскинул бровь Джант.
– Конечно, конечно… Но никто не отменял самооборону! Ты разве против научиться себя защищать? Может, и Академию защитишь, и любимую девушку!
Он всегда находил предлог, отговорку, подводный камень. Всё – лишь бы Джант согласился добровольно. И чем это в итоге отличалось от железных цепей?
Так они и шли по коридорам Академии, которые, казалось бы, ночью полнились сильнее, чем днём. Почтенные маги – эти высокомерные эгоисты – посматривали на подростка, «недостойного мальчишку», как на мусор, прилипший к ботинку. А Джант, глядя на них в ответ, подумывал, кому из них он действительно подбросит мусор в ботинок.
В мягком свете энергетических ламп перешёптывания жителей Академии обладали особой таинственностью. Недоступностью. Недосягаемостью. Джанту никогда не попасть в эти круга, никогда не стать «нормальным» – «своим». За глаза его будут называть чудовищем, монстром, убийцей.
И, в конце концов – игрушкой «директора Неизвестного». От которой – все ждут не дождутся – наставник когда-нибудь избавится. Но, поверьте, Джант будет раздражать вас своим присутствием, а ваши слова… в конце концов, если называть кого-то чудовищем, то неужели вы ожидаете, что этот кто-то – специально для вас – не станет чудовищем?
Возле невысоких дверей неровно топтались на месте два голема в несуразных роскошных костюмах. Как всегда, они стояли в неловком молчании, из-за чего Джант порой подумывал, до чего же – наверняка – скучно быть сшитым заново существом.
Одному из них он показал язык. В тот же момент – не очень удачно – из дверей показался профессор Сервус, и ему предстало забавное зрелище: голем, видимо, не очень осознавая, состроил Джанту в ответ смешную рожицу, по-кабаньи приподняв кончик носа и хрюкнув. А Джант ему посмеялся.