Тело, душа и магия (СИ)

Они молчали. Пили и молчали. Заняли столик в самом углу, где их никто не беспокоил. Разве что худощавый хромой голем бегал за выпивкой и обратно, да капитан Дуб время от времени пытался заговорить с их капитаном, получая в ответ лишь вежливые кивки.
Северяне его не трогали. Лишь наблюдали. В тишине.
– Жуть, – шепнула Юн Ги, поджимая хвост.
– Не то слово. В общем, не будем с ними связываться, и всё в порядке будет, – улыбнулась Механичка. – К тому же… Юн Ги?
Она кивнула на сцену. У подмостков Экс заметил маленького, но очень гордого рыжего гнома. Его длинные волосы до плеч были аккуратно подстрижены, ярко-зелёный камзол сидел на его худенькой фигуре идеально. Большой изумрудный глаз – второй скрывала чёлка – светился гордостью. В руках он держал роскошную лютню, которая даже столичным эллиадским бардам не снилась.
Оказавшись на сцене, он откашлялся. Тишина. Впервые в таверне воцарилась тишина. Обратив на себя внимание, бард важно объявил:
– Дамы и господа маги! – Его голос был звонок и чист, как у мирных утренних пташек. – Я, Клопшток, первый бард гильдии волшебных бардов Черепаховой Академии, рад всех вас приветствовать! Для меня – честь выступать перед будущими покорителями космоса.
И ему захлопали. Конечно же, все любили похвалу! Экс тоже захлопал. Видимо, это тот самый гнольф, брат Механички. И он явно умел красиво похвалить.
– Своё сегодняшнее выступление я бы хотел посвятить…
– Милой Юн Ги? – выкрикнул кто-то со стола «Симуран». Другие рассмеялись – и сама Юн Ги в том числе – но вовсе не с издёвкой.
– О, вы слишком хорошо меня знаете, господа, – улыбнулся он. – Но нет! Сегодня я хочу посветить свою песню моему новому товарищу – капитану корабля «Черепаха», Эксу! Надеюсь, моя песня убедит вас, дорогой капитан, что Черепаховая Академия – действительно гостеприимное место, где вас ждали с нетерпением.
Экс обомлел. Ему? Песню посвящали?
Вся таверна теперь уставилась на него. У мелкой глаза на лоб полезли. Подбежав к нему, она задёргала его рукав со словами.
– Вот это да, дядь! Тебе, песню!
– Я сам удивлён… – пробормотал он.
Молчание… От него чего-то ждали? Он огляделся и увидел заговорщицкие улыбки своей будущей команды.
– Капитан Экс-сан, это неприлично, – неожиданно положила ему руку на плечо Юн Ги. – Милый Клопшток так старался для вас!
– О, я… Я серд-дечно тебя благодарю! – постарался звучать уверенно Экс, но голос его сорвался. – Мне ещё никогда не посвящали песен.
– И я не могу не опечалиться этому прискорбному упущению, – приложил малютку-ладонь к груди Клопшток. – Конечно же, нам ещё предстоит узнать, заслуживаете ли вы быть воспетым. Тем не менее, никто не отменял торжественного приветствия! Ведь мы хотим, чтобы вы поняли: вас тут ждали, капитан.
И, проведя по струнам лютни, он заиграл. Без слов. Но всё равно с первой же ноты Экс проникся. Волна ласковых переливов накрыла его с головой.
Неужели его здесь и правда ждали? Может, для него не всё ещё потеряно?..
 Глава четвёртая. Корабли (3) 
Ива так и не вернулась вниз. Всё равно звучное пение Клопштока заполняло собой даже самый далёкий угол таверны. Какой же у него был по-настоящему глубокий голос! А её подвывания на луну… едва ли они могли накрывать слушателей теми же ласковыми волнами.
Сидя на краю – у деревянных ограждений – она бессознательно покачивала хвостом, лениво осматриваясь. И всякий раз, когда ей стоило обратить взор на первый ярус, взгляд её невольно натыкался на знакомого звера.
А ему весело. Нашёл друзей? Вот и хорошо. Вот и хорошо…
Нет… Не хорошо…
Ноги – угловатые слабые коленки – задрожали, захотелось сбежать, сбежать далеко, где не достанет прошлое, и глубоко, где не достанут собственные мысли. В голове вновь просыпались воспоминания, подступались, вспениваясь и бурля, норовя потопить в густой смоле – едкой жиже, в которой невозможно даже пальцем двинуться. Утягивающей в бездонную пустоту.
Когда-то она держала его сухую руку. Целовала его колкие губы. И делала другое… срамное. Лихорадящее тело словно превратилось в тлеющие угли – до крика обжигающие. Как те, всплывавшие в сознании прикосновения.
 
«Отстань», «достала», «уберись»… «Уродина», «сука»… По спине пробежались мурашки – как мухи, выползшие из-под кожи, продирающиеся изнутри и стремившиеся разорвать. И Иве хотелось разорваться. Лишь бы мурашки ушли… Мысли… Мошки теперь в голове! Успокойтесь, ну же, пожалуйста…
Она не вернётся, хватит! Прекратите! Никогда, никогда не вернётся, ни за что! Ведь если бы она осталась…
Что бы было, если бы она осталась тогда? Не решила всё бросить и измениться. Она бы стояла рядом с ним и держала его за сухую руку… Целовала сухие губы… А потом он бы… Он бы…
Прекратите! Она же ни в чём не виновата! За что вы её так мучаете?! Она не обязана больше подчиняться!
Тонкий скулёж. Нет! Вырвалось. Ива до боли прикусила губу клыком, и ту, судя по солоноватому привкусу на языке, раскровило.
Нет, хватит… Всё. Спокойно. Вдох-выдох. Никаких слёз. Он далеко. И она больше ничего ему не должна. Никому не должна. Всё в прошлом.
Это всего лишь прошлое. Извечный гость её сознания, выгнать которого невозможно. Хотя существовал один способ… который позволит больше не думать.
– Хей, Ив? Ив?..
Голос… мягкий и звонкий. Тихий. Как утренняя капель.
Ива обернулась. Голубые глаза. Пылают беспокойством.
– Джант… – выдохнула она.
– Что-то случилось? Тебе плохо? – спросил он, придерживая её за бок.
– Н-нет… Ничего такого, – натянуто улыбнулась она. – Просто… голова болит.
– Ага. Ты всегда так говоришь, когда тебе нужна помощь. – Джант выдохнул. – Ив, ты скажи. Я же не могу догадаться…
Сказать… Застряло в горле.
– Н-не знаю… Я…
– Джант! О, Ива, Джант! – послышалось сзади.
Джант даже не обернулся. Смотрел на Иву пристально и напряжённо. Она же металась взглядами между ним и столом.
– Джант, ты чего? – На его плечо легла знакомая рука с рыжими волосками.
– Слушайте, я потом подойду, ладно, тренер Победоносец? – виновато сказал Джант за спину. – Добрый вечер. И тебе тоже, Лиззи.
– Ива… – пролепетала та.
Сердце Ивы похолодело. Как она могла так портить другим праздник? Это ведь всего лишь прошлое. Которое никогда больше её не достанет. Верно?
Вздохнув, она встала. Постаралась улыбнуться искренне, как могла. Изображать радость она умела. Даже на грани.
– Всё хорошо, Джант, я в порядке, – улыбнулась Ива. – Пойдём к остальным?
– Ты точно в порядке?
Он слишком хорошо её знал. И едва ли верил.
– Точно.
– Ив…
– Мы ведь всегда можем потом это обсудить, верно?
Он нахмурился. Смерил её долгим, пристальным взором. Но всё же выдохнул.
– Ладно, как хочешь.
Видно, её ответ его не удовлетворил. Ладно… Обсудят ещё. А сейчас…
Соберись, Ива. Ты здесь не одна. Вокруг тебя – твои друзья, и каждый из них будет переживать твою боль, как свою. А тебе же не хочется этого, верно?
Тем более, Джант… Ему даже больнее, чем ей.
К столу вернулась команда, оставшаяся на первом этаже. Клопшток, закончив выступление, расположился рядом с Юн Ги. Хотя как рядом – скорее на ней. На хвосте. Неугомонная Юн Ги любила обворачивать его хвостом и никуда не отпускать. Признаться, Ива бы делала так же, если бы Джант не был больше неё раза в три.
К празднеству подключились и Победоносец с Лиззи. Кажется, у них намечались на вечер какие-то совместные дела.
Единственная, кого не хватало – Сэчико. Может, она вообще не придёт?
– А вы Сэчико не видели, тренер? – спросил Джант, взволнованно оглядываясь.
– Не-а. Мы с ней живём далеко друг от друга, а что? – ответил вопросом на вопрос Победоносец, принимая из рук Лиззи кружку. – Спасибо, дорогая.
Рядом с ним Лиззи сияла от счастья. Эх… Ива не могла перестать улыбаться, глядя на них. Лиззи заслужила наконец-то стать счастливой!