Караванщики Анвила (СИ)
Рассвет забрезжил после пары часов пути. Солнце спешно принимало владение над пустыней Мумит, стремясь одарить каждого жаром и духотой. Длиннохвостые юркие тушканчики спешили укрыться в норах, чтобы дождаться часа, когда воздух начнет остывать. Вдалеке послышался вой хитрых шакалов. Хищники оповещали округу об удачной охоте, а теперь отправлялись в укрытия, предоставив пустыню самой себе.
Только рыцари продолжали молчаливое движение. Недовольное фырканье лошадей и лязг металла нарушали тишину. Кольчуги, прикрытые сюрко, нагревались не так стремительно, как могла бы греться латная броня, но тем не менее, на лицах людей появлялись испарины и гримасы дискомфорта. Кислый запах пота устойчиво обосновался над колонной. Через час многие уничтожили по бурдюку воды и с ненавистью поглядывали на небо, кутая головы и шеи в шарфы.
Сир Тавин не проявлял никаких эмоций. На его каменном лице не промелькнуло ни тени страдания. Лишь изредка он осенял себя крестом, благодаря богиню за возможность следовать по пути света. Командир часто бывал глубоко в себе, наедине с верой. Никогда его не видели смеющимся. Только гнев искажал его лицо. Да и тот только в моменты угрозы религии или нарушения Устава ордена. Слуги прозвали Тавина Ледяным. Ходившие под его началом опасались произносить прозвище в слух, но за пределами отряда оно прочно закрепилось в умах.
— Пугает меня этот командующий с мертвецким взглядом, — Зеленый, одетый в новенькие кожаные ботинки и дорожный кафтан из грубого сукна, восседал на верблюде, держась за новым господином. На ремне парнишки красовался меч, похищенный у Осляби.
Барк, ехавший на пустынной кобылке, клевал носом и зевал. Со сном ему в последнее время не везло, поэтому его морило даже на лютой жаре. Дерден и Гильдарт тоже молчали, но каждый по собственной причине.
Вор со скучающим видом осмотрел путников.
— Не, ну милорд-рыцарь, — не выдержал он тишины, — правду говорят, что в Эриндане девку, прежде чем замуж отдать, бароны и лорды пользуют? А уж потом муж законный?
— Чего болтаешь, — Дерден грозно глянул на паренька. — И обращайся как положено к господину-рыцарю — «сир» добавляй.
— Милордом нельзя что ли? Или милсдарем?
— П-ф-ф, — сквайр брезгливо фыркнул, демонстрируя отвращение к собеседнику. Он ударил пятками в бока коня, чтобы тот ускорил шаг.
Зеленый, казалось, не заметил этого и тоже подогнал верблюда.
— Ты растолкуй как следует, а то проще дочку Алмазного Властителя за зад ущипнуть, чем в этих ваших дворянских правилах разобраться.
— Во-первых, не ты, а вы. А во-вторых, тебя только девки волнуют?
— С чего бы слуга со слугой на «вы» должен болтать? А так да, — Зеленый расплылся в уродливой улыбке. — Мне девахи нравятся. Странно, что тебя это удивляет. Ты не мужеложец часом?
Дерден вскипел. Выхватив из-за седельной сумки тонкий металлический хлыст, он принялся охаживать им парнишку. Вор заорал и припустил верблюда, уходя от неумолимых жгучих ударов. Только когда Гильдарт одернул наставника за плечо, тот обмяк и спрятал орудие воспитания. Жеребец Дердена, тревожно шевелящий ушами, облегченно фыркнул.
— Хватит устраивать сцены. — рыцарь продолжал держать сквайра.
— Я не намерен терпеть оскорбления от безродного бродяги. Ему не место подле нас.
— Это мне решать, Дерден, — твердый голос де Крана не давал повода усомнится. — Успокойся уже. Этот парнишка может пригодится, — Гильдарт огляделся. Убедившись, что орденцы потеряли к компании всякий интерес, продолжил. — Он шел вместе с караваном Нахиора. Многое видел, многое слышал.
— Да какой там прок от этого? — вскрикнул наставник.
— Тише! — воспитанник сжал плечо собеседника крепче. — Зинат упорно отрицала данное сыну эринданское имя. Сама, в особенности, когда они оставались наедине, звала его Нахиором.
Зрачки престарелого оруженосца мгновенно расширились.
— Ты думаешь, что Нувель — это…
— Почти уверен, — прервал собеседника рыцарь. — Похоже, что орден об этом не знает. Пока что пусть так и остается. Держи ухо востро, а рот на замке. Заодно обучи парнишку грамоте.
— Да какой грамоте, — Дерден глянул в сторону верблюда, следовавшего на удалении от проложенной караванами дороги. — Проще собаку петь заставить.
— Научи элементарному этикету и орудовать клинком. Он вроде смышлёный и ловкий, кто знает, когда его таланты могут пригодится.
День выдался тяжелым. Всадники с трудом держались в седле. Лошади, не привыкшие к переходам по пустыне, тяжело переставляли ноги. Если люди понемногу употребляли влагу из бурдюков, то животные такой роскоши не имели. Более того — как оказалось, воды для них не запасли. Оставалась надежда на ближайший оазис. Его-то и достигли к ночи, когда воздух остыл, заставляя всадников кутаться в одеяла и теплые плащи.
Глаз Ящера встретил рыцарей так же, как и многих других, приходивших ранее. Оазису все равно, кто пьет из его источников и укрывается от палящих лучей под тенью его деревьев. Каждому даровалась возможность прожить еще один день.
Оруженосцы не мешкая занялись ухаживанием за лошадьми, что без отдыха шагали весь день. Животные с жадностью глотали прохладную воду и с наслаждением подставляли бока под щетки во время чистки. Сквайры также успевали устанавливать для господ палатки и шатры, выстирывать одежду, очищать от пыли кольчуги и готовить ужин. Рыцари же в это время у костров попивали вино, разбавленное водой, и травили друг другу байки, заканчивавшиеся добротным мужским смехом.
Не отставал от товарищей по цеху и Дерден. Вместе с Зеленым они спешно почистили двоих дестриэ, решив обойти вьючных и сменных стороной, а также постирали дорожную одежду Гильдарта. Барк занялся ужином и сварил лоскуты вяленного мяса с пшеном. Спать лагерь лег только под утро.
Гильдарт проснулся ближе к полудню. Голос сира Тавина у палатки пробуждал лучше ведра ледяной воды.
— И сколько их? — командир орденцев расспрашивал дознавателя, которого заставил ни свет, ни заря перешерстить оазис с верху до низу.
— Человек двадцать, думаю. Их след совсем свежий. И только конные, — Тони с недовольным видом стоял у палатки де Крана. — До этого много следов виднеется, но там и пешие есть. Это скорее всего караван, а эти, — Барк качнул головой в сторону тропы, — однозначно той группы, что из Анвила ушла перед нами.
— Прекрасно, — сир Тавин перекрестился. — Светлая Дева ведет нас. Собирайтесь. Через час выступаем.
— Что?! — дознаватель обомлел. — Я спал всего два часа. Полдня тут проползал на коленях по вашему поручению, сир.
— Такова воля богини, мастер, — Ледяной сухо потрепал Барка по плечу и удалился под конвоем из несменных оруженосцев.
Тони без сил рухнул на землю. Зеленый, мешавший длинной деревянной ложкой суп в котелке, усмехнулся.
— Сколько до следующего оазиса? — Гильдарт обратился к Барку, выбираясь из палатки.
— Да Асмодей его знает.
— Смотря как идти, — вмешался Зеленый.
— Молчи, пока господин говорить не велит, — Дерден отвесил пареньку звонкую оплеуху. Вор выронил ложку, которая самым важным концом попала в пламя и тут же взялась чернеть.
— Сам-то чего болтаешь, когда вздумается! — паренек ловко выпихнул ее носком ботинка из огня.
— Поговори мне! — сквайр замахнулся второй раз, но Зеленый юркнул ему за спину и занял воинственную позу. Престарелый оруженосец намеривался поймать наглеца, но по раздраженному взгляду воспитанника понял, что время неподходящее, — Не смей сравнивать меня с собой, щенок.
— Это с какого припеку? Рыцарь — господин для каждого оруженосца. Нечего мне белену в уши втирать. Пожили, знаем!
— Лучше узнайте, сколько дней в пути до следующего источника, — Гильдарт устало опустился у огня. — И что там с завтраком? Два оруженосца, а рыцарь все равно голодный.
— Я это мигом, — Дерден подпрыгнул и поспешил к седельным сумкам, сложенным у палатки.
— Слышал, что до Слезы Харамы пешему дней девять-десять добираться надо, — вор вытер ложку о рукав кафтана и накладывал в деревянную тарелку варево. — А мы может дней за пять доберемся, — с довольной ухмылкой он подал господину дымящуюся похлебку.