Караванщики Анвила (СИ)

— Хорошо, если у меня появится волшебная безделушка, то отправлю Ослябю принести ее вам. Кстати, пойдете вместе с караваном?
— Нет. Но, поверьте, я вас отыщу, — Беннито снова хитро улыбнулся и подошел к столу, чтобы подлить вина в кубок лорда Пифарей. — Кстати говоря, если отыщите что-то действительно стоящее, то я не поскуплюсь. Вы, насколько я могу судить, очень опасный и недооцененный маг, милорд. Уверен, что именно таким людям под силу добраться до самых изысканных вещей. Я хочу стать первым в вашем списке, кому вы будете готовы эти вещи выгодно продать.
— Считайте, что мы договорились, — Эразм уже откровенно заскучал и насытился.
— Еще одно, — Карлик учтиво подвинул поближе к магу серебряное блюдо с водой, чтобы тот омыл руки. — Вы должны знать, что в Эль-Эментале сейчас неспокойно. Туда прибыл Великий Магистр ордена Рыцарей Меча, а с ним свита в три сотни отборных бойцов. На окраине города возводят шатры, а хозяева арендных домов изгнали прошлых жильцов раньше срока. Что-то затевается. Поэтому будьте осторожны, я возлагаю на вашу помощь большие надежды.
Волшебник тяжело вздохнул и пожал протянутую маленькую ручонку. Казалось, что для этого крохотного человечка сам факт какого-либо договора со знатной личностью, да еще и обладающей глубокими знаниями о магии, доставлял массу удовольствия и удовлетворенности. Эразм не придал ему особого значения и, возможно, этим ошибся.
Как бы то ни было, остаток дня прошел спокойно. Ослябя и Шахриет корпели над книгой, под строгим руководством требовательного лорда Пифарея. Эфит и Варвар до вечера просидели в тени, обсуждая дальнейшие планы. Шалилун болтался без дела. А Калдор изучал карту, добытую в поместье аль-Гази, прикидывая насколько далеко отмеченное место от маршрута.
Только ворон кружил высоко в небе, осматривая округу. Птица заметила еще одного путника на верблюде. Он умело укрывался в песках и держался на почтительном расстоянии. Даже Пустынные скорпионы, что преследовали караван, не заметили присутствие таинственного шпика. В этот раз, ворон не захотел показать волшебнику то, что видел. Вместо этого, он прилетел послушать чтение молодых людей, каждый раз тихо злорадствуя, когда ученик коверкал слова и получал за это суровый выговор от учителя.
Ночью температура опустилась. Люди кутались в одеяла и жались поближе к скудным на пламя кострам, собранным из верблюжьего навоза. В конце концов в оазисе воцарилась тишина, которую прерывали только крики часовых и орочий храп.
На рассвете, перед отправкой каравана, около десятка трупов мамелюки свалили за дюнами, чтобы те не отравляли воды оазиса. Несколько стражников специально дежурили среди рабов, пристально приглядываясь к самым слабым. Как только кто-то испускал дух, ему тут же подрезали сухожилия и пробивали череп металлическим прутом.
Утром Эразм порадовался тому, что приказал поставить палатку на противоположном краю оазиса, чтобы Ослябя не взвыл при виде мучений живого товара. Паломник и так страдал при виде доходяг, что должны пешком пройти весь путь до невольничьего рынка. Волшебнику даже пришлось припугнуть его отказом от преподавания магии. Но, видя, как жажда, голод и жара терзают людей, парень решил поститься и практически ничего не ел. А большую часть положенной ему воды отдавал рабам, за что, кстати, получал проклятия от черных стражей, которые заметно нервничали, когда паломник обхаживал на привале какого-нибудь умирающего. Что за глупость: тратить драгоценную влагу на тех, кто и так вот-вот умрет.
К большому удивлению Эразма, шатер Беннито Дайсона пропал также внезапно, как и появился. Заботясь о том, чтобы поскорей собраться в путь, он не пытался ничего выяснить про нового знакомого. Этот уродливый карлик не показался ему особенного умным. Скорее тот прибывал не в своем уме. Нужно ли беспокоиться о разных сумасшедших, любящих вставать среди ночи и отправляться в путь, игнорируя относительно безопасное путешествие в составе каравана. Потому через час, когда волшебник взобрался на верблюда, он и вовсе позабыл о странном торгаше, вытеснив его из памяти, как ненужный там элемент. Ровно так же, как делал со многими людьми, с которыми его сводила жизнь, даже несмотря на то, что некоторые из них приходились Брюзгливому законными детьми.
 
К вечеру Нахиор остановил караван, выбрав местом для стоянки — вади. Этим словом ашахиты называли пересохшие русла рек, что пронизывали пустыню. Выбранное им русло имело крутые склоны. Капитан мамелюков знал, что в случае сильного ливня, которые изредка случаются в песчаном царстве, вади мгновенно заполняется водой. Но, до сезона дождей еще далеко, поэтому смертельная опасность от нахлынувших вод не предвиделась. А значит — склоны отлично защитят от ветра, да и часовым будет удобней следить за стоянкой, хоть и растянутой в длинную кривую линию.
Ослябя не спал. Он сварил котелок каши, намереваясь покормить рабов. Парень решил, что протискиваться между сгруженных тюков, отдыхающих верблюдов, палаток или спящих, которые просто завернулись в одеяла, будет неудобно. Потому взобрался на склон и пошел по нему к началу стоянки. Пройдя десяток метров, паломник заметил мамелюка, что присел, опершись лбом на алебарду.
— Хех, вот тебе и могучие воины. Эт ж надо, спать в карауле. Дед Антось рассказывал, что за такое в армии сразу розгами! — парень подошел к спящему и легонько толкнул его в плечо кулаком. Часовой повалился на бок.
— Да он же… — Ослябя не успел договорить, услышав знакомые и пугающие звуки.
Парень повернул голову и обомлел. На него надвигалась темная шатающаяся масса, издающая тихое хриплое рычание. Живые мертвецы. Толпа трупов надвигалась на стоянку клацая остатками зубов.
Котелок выпал из рук, и каша рассыпалась по песку. Паломник потянулся к поясу, но меча на нем не оказалось. Он с досадой вспомнил, как оставил его в палатке, чтобы тот не мешал ухаживать за невольниками. Паломник вскочил на ноги и кинулся к месту ночлега.
— Трево-о-о-га! Трево-о-о-га! — кричал он во все горло.
Свободные от караула мамелюки мгновенно пробудились. Ослябя не видел, что творилось в начале стоянки, но около сотни мертвяков наступали на тыл. Тут спали в основном шедшие с караваном попутчики. Черных стражей оказалось маловато.
Мамелюки заняли оборону наверху склона, но сдержать такую массу не могли. Эфит, Варвар и Шалилун присоединились к стражникам. Железнобокий рубил ходячих трупов не особо разбирая направление удара. Мертвецы напирали. Ветеран вольного города работал скимитаром, страхуя северянина, но на рожон не лез.
Все произошло настолько быстро, что, когда цепь обороны оказалась прорвана, Эразм только выбрался на воздух. В этот раз волшебник реквизировал большую палатку у одного из торговцев. Там помещалась кровать и небольшой столик, но, что больше всего нравилось Брюзгливому — в ней не требовалось сгибаться в три погибели при перемещении.
Волшебник огляделся по сторонам. Мертвецы уже оказались внизу, сметая, словно поток бушующей воды, все, что попадало на пути. Ревели верблюды, сжираемые заживо, кричали люди в попытках отбиться от смертельной напасти. Осляби и других не было видно. Только Шахриет сидела у входа в палатку и тряслась от страха. Эразм с трудом втолкнул ее внутрь, а сам занял оборону.
Ворон спорхнул с гребня палатки и устремился ввысь, осматривая место побоища. Тем временем волшебник, с помощью волшебной стрелы, отогнал от входа в свое временное жилище полуразложившийся безрукий труп. Сгусток энергии снес тому голову. Следующий наступал с тыла. Лорд повернулся и вскинул руку. Снова сгусток поразил противника. Но через секунду Брюзгливому пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не угодить плечом в раскрытую пасть мертвеца. Он запустил стрелу прямо туда. Голову разорвало. Гнилые зубы с частицами мозга и костей разлетелись по округе.
Ослябя, завладев оружием поверженного мамелюка, рубился рядом с Шалилуном, боевой настрой которого слабел с каждой секундой. Паломник заметил, как орк пятится к краю склона. Он кричал зеленоватому, чтобы тот отступил влево и прикрыл спину. Только круговая оборона могла помочь устоять, но Шалилун не слушал. В конце концов, когда на Ослябю навалилось сразу трое трупов, парень вовсе потерял орка из вида.