Охота на магов: путь к возмездию (СИ)

— Пусть Ваше появление было неожиданным с одной стороны, но… Я хотел прихода таких людей, как Вы.
— И что это значит? — спросила Розалинда, положив руки на колени.
— Редко встретишь людей с таким большим запасом нерастраченной силы. Вы, видимо, совсем не занимались своим даром. Что, впрочем, зря. Многое теряете. Случаем, Ваши родственники не придворные люди? — сказал он, поглощенный интересом. — У знатных магов именно такая… Такая манящая сила. Помню времена, когда колдуны убивали дворян ради их крови. Хорошо, что Вы живете в это время, когда охотники не различают ценности колдунов.
— Маги охотились на своих же? — с сомнением поинтересовалась она, смотря то в пол, то в стены за Царем.
— Да, — отрезал Грифан. — Столько талантов погубили и оставили бесполезных. Оттого и так слабы мы стали.
Он хотел продолжить, вот только скрип дверей вынудил его замолчать и вскинуть удивленный взгляд. Розалинда тоже не могла наглядеться и подумала, что мечтания ее сбылись. Настоящее чудо! Из тени легким, изящных шагом, словно летя, вышла на свет Царица. Тонкие руки сложены на груди, потупленный, но такой высокомерный и колкий взгляд! Она уж было застыла на месте, оглядев зал, и глаза ее замерли на Розалинде.
Парад мурашек прошелся по коже. Она лишь похлопала ресницами, и четкая мысль устоялась в голове: ее ждет ужин серьезный, без доли наслаждения.
  
21. Корыстная ловушка
 
Дурное предчувствие впиталось во всех колдунов, играясь с волнением и мыслями. По залу разнеслись перешептывания: кто-то говорил громко, точно хотел быть услышанным, а кто-то едва ли издавал звуки. Нетерпение разогрело в их сердцах чудовищное пламя ужаса и суматохи. Вдали мальчишка протянул руку, махая ей в спертом воздухе.
— А как же охотники? — голос его дрожал в испуге. — Госпожа Леотар говорила, что с ними не связаться. Неужели они в таком сложном пути?
Восторженное облегчение магов сподвигло эти слова. Опасность поджидала в каждом человеке. Смрад жути и мрака томно вздыхал в этих стенах, ударяя в склоненные головы, сворачивая шеи. Все на миг замолкло: весь их мирок застыл в бесшумном ожидании. Хакан, стоящая на возвышении, посмотрела на Афелису: отчуждение и укоризна кололи ее в душу. В смятении отводя взгляд, маг ступила шаг вперед, твердо и громко воскликнув:
— Незачем так волноваться, — обратилась она к мальчишке. — Охотники не найдут наше пристанище. Даже если среди нас есть предатели — сломить стены и дверь им не удастся. Мы нападем на них прежде, чем они успеют ступить в пещеру.
— Но как же напасть? — иступлено проговорила Леотар. — Щиты, заклятия, барьер? Да, они не смогут прорваться. Однако же…
— Прежде всего, защитим дверь. Мы не знаем, сколько их будет, и будут ли они вообще. Вы, Леотар, жертва эмоций. Паника лишь усугубляет наше положение, — спустя мгновение молчания, не дождавшись ответа от нее, напуганной до жути, девушка с показным торжеством сказала. — А теперь, господа, — слуги всего нашего народа — собрание подходит к концу. Все мы боимся предательства, и, если оно есть в нашем кругу, помните, что в единстве сила.
Двери отворились, и черные колпаки гурьбой повалились в коридор. Вскоре зал совсем опустел. Спустившись по ступенькам, Афелиса побрела на выход; вдруг доселе взволнованный голос Леотар ударил в уши, что пришлось остановиться и выслушать все наболевшее и встревоженное в ее сердце. Женщина подбежала, запыхавшись, и стала пред нею в упор, глядя на нее с мольбой.
— Что же Вам? — без удивления спросила она Леотар, видя, что стоит госпожа внезапно выпрямившись, глядит во все глаза, а разговора не начинает.
— Да как же, солнце наше? — пробормотала она, тяжело вздыхая. — Грызет меня что-то внутри. Уж не к доброму делу. Давно не переживала я так сильно, прошу, услышьте меня, госпожа Диамет!
— Я уже все сказала. Вы излишне тревожны. Пока опасности никакой нет, — раздражительно отрезала Афелиса, с явным чувством надоедливости.
— А предатели? Какой вздор, быть не может! — вскрикнула та в недоумении. — Они, конечно, могут быть, и они и вправду часть общества, но Ваши речи заставляют только насторожиться…
 
— Я и призываю колдунов насторожиться. И будьте спокойны, Леотар.
Афелиса подняла на нее свое бледное, почти унылое лицо и не сказала больше ни слова. И странною показалась Анариэлю, тихо наблюдавшему за разговором, рядом с этим тихим и спокойным лицом нескрываемая, раздражительная язвительность ее. Если Леотар бы вновь крикнула что-либо вслед, то, он уверен, Диамет либо съязвила, оставив после слов своих обидный осадок на душе, либо гордо, не оборачиваясь, двинулась к дверям. Коридор был полон людей, двери отворены настежь; и в комнатках, и в залах — все маги притаились и ждут, молчат! И непонятно: почему до сих пор сердца их так бешено стучали? Видимо, вести других жрецов и прерванная связь до того стеснила их, что и звука подать боятся. И вот перед носом Афелисы возникает знакомое лицо. Застыв у порога, она пошатнулась, отступив от неожиданного гостя. Гневный, нахмуренный взгляд ее вперился в госпожу Диамет, словно пробивавший насквозь — взгляд противника. «Милада, — отозвался в голове ее растрепанный образ. — Вот уж кто беду накличет». Высшие маги посмотрели на нее, никак не удивляясь. Будто все ожидали такой неожиданный подарочек, пришедший прямо из пристанища злобных существ. Впрочем, эта угрюмость на миг озарилась, это прибавило к ее грустному выражению лица сосредоточенной муки. Свет померк скоро, но мука и усталость остались. Милада, все приближавшаяся к отступающей Афелисе, будто изучала ее, вынимала наружу все ее замыслы, а алые губы расплылись в саркастичной насмешке:
— Рада видеть Вас, мой свет, — подняв голову, она еще пуще заулыбалась. — С радостью приму Ваше благословение, ведь, признаться, оно мне и нужно! А Ваша речь! Я так и чувствую наступление новой эпохи… Правление династии Диамет!
Поддельная радость воссияла на лице, бывшее давеча неприступным и холодным. Распахнув руки, женщина уж было хотела обнять ее, как родную, но Афелиса отмахнулась, подступив к возвышению.
— Что же Вы так? — спросила она, не получив ответа. — Неужели я Вам неприятна? Не думаю, что это так долго продлится. К слову, мне нужно искупить свои слепые грехи. Эти дни я много думала и, наконец, смирилась. Не хочется быть на плохом счету с будущей своей королевой. Не та-а-ак ли? — игриво протянула она.
Анариэль стоял и слушал с отвращением. Он пристально пригляделся к Афелисе: девушка становилась все озабоченнее и хмурилась; ей ясно представлялось, что дело мирно не кончится, и пустым взглядом следила за возраставшей ненавистью Милады, какую старалась та скрыть за прошением благословения. Хакан в зале уже не было. Леотар сидела в углу, и глубоко вздыхая, смотрела то на Анариэля, то на Миладу — лицо ей интересное. Ей, между прочим, были известны многие причины такой бурлящей злобы, по которым дамы так презрительно обошлись друг с другом. Здесь было и что-то свое: с самого прихода жрецов, внимание ее подозрительно пало на Миладу. «Сам черт шепчет, что что-то скверное в ней… — думала, напрягаясь с каждым ее словом. — С нее глаз нельзя спускать».
— Вы обижаете, — жалостливо пролепетала Милада. — Сами знаете, сколько бед за моей спиной. А Вы, как правительница наша, должны понимать, как тяжко живется Вашему народу. У меня сбежал ребенок, хотя знаю, что она здесь. Здесь моя милая доченька, — чуть ли не всхлипывая, она продолжала. — Будьте добры, в конце концов…
— Вы выглядели счастливой, когда вошли в зал, — наконец отозвалась Афелиса. — И зачем опять на жалость напрашиваетесь?
— Жалость? — с легкой улыбкой, будто не веря, воскликнула Милада. — Высшие маги с давних пор одаривали своих слуг благословением. Неужели Вы нарушите традиции? Этак неверно будет.
— А заслуживаете ли Вы его? — вдруг раздался голос Леотар.
— Остальные, даже провинившиеся маги получают… В чем я хуже? — проговорила жрица медленно и слабо, с искривившимися в болезненную улыбку губами. — В чем же? Это Вы, видно, лжете. А ложь — известный грех! — говорила, едва ли чувствуя, что взвешивает должность слов. — Но я не в силах Вас обвинять, и ссориться с высшим кругом не намерена. Если Вы не благосклонны ко мне, — обратилась она к Афелисе, — то и не нужно.