Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ)

На другой камере я видел, как телохранители находятся в фойе, отделенном от полутемной комнатки для приема посетителей красной шторкой. Со стеклянными лицами оба стояли около стойки «рецепции». Один строгим движением отмахнулся от юной работницы борделя в красном халатике, которая сунулась было к ним с подносом, на котором стояли какие-то прохладительные напитки. Второй — раздраженно покачал головой в ответ на предложение крепких напитков, выдав принадлежность к редкой разновидности элитных наемников, которые никогда не позволяют себе «принимать на грудь» на работе, даже в моменты, когда на них не смотрит начальство.
Минуту спустя в фойе показался Гаррисон.
— Обойдусь без этой мочи, — покачал он головой, упредив вопрос работницы насчет напитков.
Достав из кармана маленькую плоскую флягу, он свинтил крышку и добротно приложился. «Хорошо бы, чтобы это был просто виски», — подумал я, напряженно думая о том, чему было суждено произойти дальше.
Через короткое время одна из работниц дала гостю знак, что для него все готово. Так как он явно был в борделе не впервые, телохранители действовали без команд, по отлаженному сценарию — один остался в фойе, второй — двинулся за боссом по винтовой лестнице вниз, в подвальное помещение. На лестнице камер не было, так что из поля нашего зрения они временно исчезли.
— Эти двое. Гаррисон и тот, что с ним, — велел я Тени, которая видела то же, что и я.
Она кивнула. Выполнила какие-то манипуляции. Затем спокойно кивнула снова. Это означало, что обманный маневр начал действовать. С этого момента диспетчерская «Бразилиа Трупс» вместо информации о биосигналах Гаррисона и оставшегося с ним личного телохранителя, которую передавали наружу датчики в их телах, получает сгенерированную Тенью «липу». Если они умрут или будут испытывать экстремальные физические перегрузки — предупреждающих сигналов об этом никто не получит.
— По технической части мы закончили, — сообщил я спокойно. — Джек и Роза, будьте готовы действовать по сигналу.
— Готовы, — подтвердил Гэвин.
Через некоторое время мы увидели Гаррисона с телохранителем, следующих за работницей борделя. Они попали в поле зрения камеры, которая была установлена в подвальном помещении, в длинном коридорчике, из которого множество дверей вели в комнатки борделя. Ни единого звука из-за них слышно не было. Но дело было не в отсутствии посетителей, и уж точно не в их пассивности, а в звукоизоляции.
Теперь оставалось напряженно наблюдать за изображением с последней из скрытых камер, установленной в комнатке, куда должен был сейчас направляться объект. Кто-то назвал бы ее «спальней». На это намекала большая кровать, устланная безвкусных ярко-красным бельем — типичная кровать в типичном борделе. Об этом же говорило приглушенное освещение, которое шло от дюжины свечей в массивных канделябрах, чей свет отбрасывал странные тени на стены, стилизованные под темный камень.
Но бордель все же не был типичным. Об этом ясно свидетельствовала другая половина комнаты, отгороженная от первой металлической решеткой, напоминающая средневековую камеру пыток. В углу этой половины комнаты было прикручено к полу массивное кресло, отдаленно похожее на врачебное, с металлическими зажимами для шеи, рук и ног, и с круглыми дырами в тех местах, где обычные кресла дыр не имели. В другом углу из стен торчали толстые веревки-растяжки с металлическими браслетами на концах, заковав в которые человека, можно было заставив беднягу беспомощно висеть буквально распятым в воздухе.
Лейла была уже там. Мы не могли сейчас связаться с ней — оставлять при ней средства связи было слишком рискованным. Она была облачена в просторные, закрытые одежды очень строгого фасона, которые носят женщины востока, придерживающиеся традиционных убеждений. Арабка сидела на краю кровати, спиной к двери, из которой мог показаться гость, плотно прикрыв веки, и тихо шептала под нос слова какой-то мусульманской молитвы.
На камере в коридоре я мог видеть, как Гаррисон с телохранителем и провожатой остановились около нужной двери. Боец занял позицию, прислонившись спиной к стене и не спуская рук с винтовки. Работница публичного дома, отперев нужную дверь для гостя, подобострастно поклонилась ему, и вручила связку ключей.
 
— Вам нужна какая-то помощь, сэр?
— Убирайся! — рявнкул тот.
— Как скажете, сэр, — поклонилась та, попятилась и засеменила прочь.
Когда дверь комнаты с громким хлопком распахнулась, Лейла сохранила полное самообладание — не шевельнулась, и не прекратила молитвы. Скрытая камера в комнате была расположена так, что дверного проема я не видел. Но в бликах горящих свечей я видел массивную тень показавшегося в двери человека. Некоторое время он стоял молча, сопел и, судя по всему, хищно смотрел на съежившуюся на кровати темную фигурку. Затем — сделал, судя по звуку, шаг внутрь. Дверь за ним захлопнулась.
— Молишься, да? А твоя вера не учит проявлять вежливость и покорность, когда является твой властелин? Не учит, что надо упасть ему в ноги и умолять о пощаде?
Лейла никак не отреагировала, словно бы сказанное не относилось к ней. Слова молитвы сделались чуть громче. Мужчина, который не был виден в кадре, приглушенно захохотал. Происходящее явно ему нравилось.
— Отлично. Просто отлично! Никогда не любил тряпок, которые сразу начинают скулить и умолять. Чем дольше будешь держаться как целочка, тем лучше.
Звуки за кадром подсказали, что мужчина расстегнул тяжелую пряжку и со свистом выдернул из брюк ремень. Вероятно, снял затем кобуру с пистолетом. Потом, кажется, стянул с тела футболку. И, в кадре появилась его массивная, широкая, голая по пояс спина. Под грубой кожей играли необычайно могучие для человека пятидесяти с гаком лет широчайшие и трапециевидные мышцы. Были заметны пара старых шрамов от пулевых ранений, один из которых был столь уродлив, словно спину разворотили из пулемета. На короткую бычью шею был посажен приземистый накачанный затылок с жестким бобриком чуть седоватых пепельных волос.
Гаррисон медленно подошел к кровати. Остановившись в паре шагов за спиной съежившейся женщины, вновь приложился к своей фляге. Не стесняясь, отрыгнул. Положил флягу на прикроватный столик, рядом со свечами.
— Пора посмотреть на твое личико, — прошептал он.
Ремень рассек воздух и безжалостно обрушился на спину женщины безо всякого предупреждения. Получив хлесткий удар, Лейла яростно взвизгнула. Отпрыгнула прочь, словно кошка. Оскалившись и опалив насильника неистовым взором гордых аметистовых глаз, она непримиримо и яростно зашипела что-то по-арабски.
— О, так ты еще и говорить не умеешь по-человечески? Это еще лучше. Я не для болтовни сюда прихожу, — удовлетворенно проворковал Гаррисон.
За первым жестоким ударом последовал второй, третий, четвертый…
— Это не слишком? Не пора что-то делать? — услышал я в ухе обеспокоенный голос Хуая.
Я так и знал, что первым нервы сдадут именно у него.
— Отставить, — велел я спокойно.
Я сосредоточенно глядел, как Лейла пытается закрыться от жестоких ударов ремнем и тщетно мечется от них по кровати. Очередной удар заметно рассек ей щеку. Она отчаянно метнулась в сторону, намереваясь соскочить с кровати и удрать в другую часть комнаты. Но мучитель был к этому готов. Его рефлексы были очень быстрыми, намекая на то, что во фляге плескался все же не обычный виски.
Он грубо схватил женщину за руку, бросил обратно на кровать, как тряпичную куклу. Затем навис над ней исполинской тенью и положил мозолистую ладонь на тонкую шею.
— Тебе некуда бежать, сука. Будешь здесь, со мной — столько, сколько я пожелаю, — прошептал он довольно.
Он забавлялся над тщетными попытками женщины разжать сжимающие ее горло пальцы или укусить его ладонь. Силы в его узловатых крупных руках, похожих на руки грузчика или профессионального армрестлера, как казалось, вполне хватило бы на то, чтобы управиться с тремя такими как Лейла.
— Я просто купил тебя. Как овцу, — объяснил он, забавляясь ее попытками бороться. — Могу сделать с тобой все, что захочу. Могу даже прикончить ради забавы. Просто за это придется немного доплатить. Но бабок у меня хватит, чтобы замордовать дюжину таких, как ты. Если захочу, могу даже сделать это бесплатно, а эту дыру прикажу разгромить. Я могу сделать в этом городе все, что захочу. Но даже если бы на моем месте был какой-то поц с парой тысяч фунтов, он тоже мог бы сделать с тобой что захочет. Ты — ничто. Кусок мяса с парой дырок. И твой Аллах тебя не спасет…