Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12 (СИ)

Не дав зрителям опомниться, на берегу взметнулся белый флаг и обозначил собой невидимую ранее сложенную из бревен крепость. В один миг сотни пушек разом открыли пальбу, и даже горы, казалось, затряслись от артиллерийской канонады. Ядра размели мишень в пыль. Князь Потемкин не удержался и зааплодировал. К нему присоединились остальные.
Недоумение, мелькнувшее на лицах иностранных посланников, сменилось искренним удивлением и постепенно превратилось в недоверчиво-надменную холодность. Заметив это, граф Шувалов поднялся из-за стола и громким, достойным полкового командира голосом провещал:
– Господа, предлагаю поднять бокалы в честь нашей государыни-созидательницы, собравшей воедино всю Русскую землю! Виват!
Опустошив фужеры, гости снова принялись за угощения.
– С таким флотом им хватит и тридцати часов, чтобы водрузить на стены Константинополя свои знамена, – процедил сквозь зубы принц де Линь французскому посланнику в России графу Сегюру.
– Пожалуй, вы правы. И это, безусловно, может произойти, если только мы не поможем султану их остановить, – чуть слышно проронил английский посол Фицгерберт. Поймав томный взгляд Екатерины II, он наигранно улыбнулся.
– Да, много бы я дал, чтобы узнать, о чем они всю ночь совещались в Херсоне, – пробуя фрикасе из перепелок, вздохнул французский подданный.
– О войне, господа, о войне. Мир с Портой заканчивается, и русские это понимают. Как говорится, если не можешь отвратить беду, то хотя бы подготовься к ней, – расправляясь с куском телятины под бешамелью, философически изрек английский подданный. – Ну а для чего еще строить эти плавучие крепости – 60-пушечные линейные корабли?
– Их вообще трудно понять. Поведение русских не поддается обычной логике. То, что делает светлейший князь Потемкин, не мог бы позволить ни кардинал Уолси, ни граф-герцог де Оливарес, ни даже пресловутый Ришелье! Возьмите хотя бы эти нескончаемые балы, салютации, обеды и ужины. Мы вот уже почти полгода трясемся по ухабистым дорогам нищей страны, а торжества, заметьте, все не заканчиваются! Как будто российским вельможам, кроме празднеств, уже нечем заняться?! А знаете, что этот Циклоп вытворил накануне? – Граф Сегюр выжидательно посмотрел на собеседников и, выдержав паузу, пояснил: – Стоило вчера утром мне открыть дверь моей кареты, как я чуть было не решился дара речи! И неудивительно! Передо мною сидела, – кто бы вы думали? – моя собственная жена! Да-да, вы ничуть не ослышались – мадам Сегюр! Я застыл в оцепенении, словно разбитый параличом. А рядом с ней улыбался светлейший князь! Выйдя из экипажа, он осведомился, не нахожу ли я эту даму мне знакомой. Я, естественно, растерялся, не зная, что ответить. Тогда он снова спросил меня, понравилась ли мне эта девушка. В ответ я только кивнул головой и подтвердил ее поразительное сходство с графиней. «Вот и славно, – выговорил он, – забирайте ее на здоровье. Эту черкешенку зовут Сайхат. Она – ваша». Я пытался возразить, объясняя, что нельзя дарить людей, как породистых щенков, да и к тому же прежде следовало спросить согласие этой несчастной… – Француз на время умолк.
– И что же князь? – встрепенулся принц.
– Он посмотрел на меня удивленными глазами, словно великан на букашку, и вымолвил: «Вы, европейцы, часто твердите о гуманности, а сами еще недавно сжигали на кострах ученых, художников и писателей. Так что берите и не капризничайте, пока я не передумал».
– И где же она теперь? – не выдержал англичанин.
– Мне пришлось передарить ее посланнику неаполитанского короля маркизу де Галло.
– То есть как это передарить, граф? Вы не имели на это никакого права! – британский посол от негодования даже перестал жевать. – Да чем же тогда вы лучше этого неотесанного русского варвара!
– Право же, господа, поверьте, у меня не было иного выхода! И потом, согласитесь, это много лучше, нежели везти это юное творение матушки-природы в Петербург и вместе с ней предстать перед графиней, вы не находите?
– А что, разве Потемкин знаком с вашей супругой? – принц де Линь впился в соотечественника пронзительным взглядом.
 
– Нет, он никогда с ней не встречался, однако несколько дней назад светлейший довольно долго рассматривал в моей палатке ее портрет, а потом как-то загадочно улыбнулся. Но тогда я не придал этому большого значения…
– В Московии на все надо обращать внимание. И все-таки жаль, что нам так мало известно о «тайной вечере» в Херсоне, что произошла десять дней назад. Ее Величество даже фрейлинам запретила появляться в соседних с той залой комнатах.
За столом снова послышалась очередная здравица за императрицу, и восторженные голоса, подхваченные теплым южным ветром, разлетелись по округе, исчезнув где-то над гаванью. Закончился еще один мирный весенний день, но в воздухе уже чувствовался запах приближающейся грозы, и чайки, будто напуганные приближением бури, разрывали небо беспокойным надрывным клекотом. Море шумело и гневалось, бросая волны на скалистые крымские берега.
II
Херсон, Екатерининский дворец,
десятью днями ранее…
Императрица восседала в высоком деревянном кресле. По левую руку от нее присутствовали члены собрания, а по правую – генерал-губернатор Новороссии, светлейший князь Григорий Александрович Потемкин. Свечи играли золотыми бликами на лицах вельмож, словно стараясь высветить перед государыней всех ее сподвижников, готовых в любую минуту положить на алтарь Отечества свои жизни. Уверенность в этом всегда успокаивала самодержицу и придавала ей силы в самые трудные минуты.
Екатерина внимательно слушала доклад графа Безбородко. Немного нескладный, похожий на медведя человек всегда вызывал у нее восхищение. Говорили, что во время боев при Ларге, орудуя саблей и пистолетом, он один уничтожил больше десятка турок. Наверное, он мог бы стать блистательным полководцем, но судьбе было угодно испытать его способности на дипломатическом поприще, и вчерашний боевой офицер засел за иностранные языки. Всего за два года он выучил французский, немецкий, итальянский, латинский и греческий. Феноменальная память статс-секретаря изумляла и восхищала. Многие циркуляры и артикулы он знал наизусть, а законы, подписанные государыней, составлял собственноручно.
Лицо самодержицы озарила легкая улыбка. Она вспомнила, как несколько лет назад в разговоре с ним она коснулась какого-то закона, а он тут же прочитал его по памяти. Государыня усомнилась и приказала немедленно подать ей книгу. Александр Андреевич в ответ лишь усмехнулся и назвал страницу, где были напечатаны те самые слова, которые он только что воспроизвел. «Тайный советник, гофмейстер, второй член министерства иностранных дел с жалованием вице-канцлера, кавалер орденов Владимира первой степени и Святого Александра Невского, обладатель многих земельных наделов, дарованных Высочайшим Соизволением… Не много ли для одного человека? Нет, – мысленно ответила Екатерина, – он один и стоит целого дипломатического корпуса». «Ум светлый, яко алмаз чистой воды», – говаривал о нем граф Румянцев.
– Еще семь лет назад мы приступили к реализации Высочайше одобренного «Греческого прожекта», кой предусматривает восстановление христианской Византийской империи со столицей в Константинополе и русским ставленником на троне. Сегодня благодаря усилиям светлейшего князя мы завершили его первый фазис, и отныне большая часть северного Причерноморья принадлежит России. Настало время перейти к главной стадии – освобождению греческих островов и тех земель, кои по праву принадлежат потомкам эллинов. К тому же султан, подталкиваемый воинственной верхушкой, готов развязать войну с Россией в любой момент.
 
– Простите, граф, что я вас перебиваю, – вмешалась в разговор императрица, – но мне кажется, что по этому поводу следовало бы заслушать полномочного министра в Константинополе, статского советника Булгакова. Прошу вас, Яков Иванович.
– Смею доложить, Ваше Величество, что Порта давно готовится к реваншу и нам, судя по всему, столкновения не избежать. Я, конечно же, сделаю все возможное, чтобы оттянуть войну, пока Черноморский флот полностью не укомплектован военными кораблями. Но мне уже известно, что в Константинополе тайно находятся несколько французских офицеров генерального штаба, кои разрабатывают режиссуру вероятностных баталий турецкого флота против нас.