Паренек из Уайтчепела (СИ)

– Это послание, по словам мистера Ричардса, секретаря моего мужа, – пояснила она, глянув в сторону названного джентльмена, – супруг получил накануне своего исчезновения, оно, как показалось мистеру Ричардсу, чрезвычайно расстроило и взволновало его.
– Где вы его нашли? – брови констебля, густые, похожие на толстых гусениц, медленно сошлись на переносице. Глаза же бегло бежали по незамысловатому тексту поданного ему письма...
– В кабинете мужа... – женщина смутилась, – в запертом ящике стола.
Констебль позволил себе многозначительно приподнять уголок своих тонких, нитевидных губ, не более.
– Так, так, так, – протянул он, прижимая письмо ладонью к своему колену и внимательно осматривая каждого находившегося в комнате.
Под прицелом этого взгляда мистер Ричардс, молодой человек с лицом регента церковного хора, нервически дернулся. Запустил палец за тугой воротничок и слегка его оттянул.
Констебль Саймон улыбнулся... Наигранно спокойной улыбкой.
– Вы, должно быть, не знаете, – произнес он, – только в Хартберне нынче пропал еще один человек.
У Джека, подслушивающего разговор за дверью, участилось дыхание, а миссис Чендлер ахнула:
– Еще один... Кто это? Мы знаем его?
– По словам квартирной хозяйки, некий незнакомец снял у нее комнату на два дня, сказал, что хочет переждать непогоду в городе, не подвергая свою жизнь бессмысленному риску, путешествуя в столь неблагоприятных погодных условиях. Однако, – констебль Саймон еще раз окинул каждого в комнате внимательным взглядом, – сегодня утром, когда миссис Хилл понесла постояльцу полагающийся ему завтрак, того в комнате не оказалось... и за целый день он так и не удосужился появиться.
– Он мог просто-напросто задержаться в гостях ли в любом другом месте, разве нет? – предположил мистер Баррет, до этого молчавший.
– У данного постояльца, по его же собственным словам, в городе не было ни одного знакомого, – возразил констебль Саймон, снова похлопывая по письму. – И я вот что подумал, – произнес он в задумчивости, – что если этот исчезнувший человек и Джеффри Пирс из данного послания – это один и тот же человек... Что если, этот недоброжелатель из прошлого не просто исчез неведомо куда – а мы будем исходить из того факта, что постоялец миссис Хилл был именно Джеффри Пирсом – что если, он сейчас в доме и подыскивает новую жертву своего мстительного плана...
В комнате как будто бы стало на несколько градусов холоднее – ярко потрескивающий камин не смог уберечь группу присутствующих от зябкого озноба, пробравшего их до костей.
Анна Чендлер и мисс Блэкни одновременно запахнулись в накинутые на плечи теплые шали, Эдмунд Чендлер и Баррет переглянулись... Молодой секретарь тяжело сглотнул.
– Этого не может быть, – первой нашлась со словами миссис Чендлер. – Если мой муж отправился на встречу с этим человеком, то зачем Джеффри Пирсу трогать еще и нас... Мы даже не знаем, что ему нужно. Уверена, все слова в этом письме – грязный навет! Мой муж – благородный человек, привыкший платить по счетам, какими бы они ни были, – ее голос сорвался, и она порывисто схватилась за руку подруги, стараясь унять готовые прорваться слезы.
Один только Эдмунд Чендлер решился высказать всеобщую пугающую мысль вслух:
– Если мой отец встретился с этим человеком, то, как вы полагаете, мог ли он остаться в живых... Тон этого письма довольно пугающий, если подумать.
Констебль Саймон, пригладив пальцами свои пышные усы, хмыкнул в кулак:
– Полагаю, случиться могло все, что угодно, молодой человек, – ответил он только. – А потому исключать присутствие в доме чужого человека я бы не стал.
– Чужаков в доме нет, – твердо заверила констебля миссис Чендлер. – Мы все хорошо знаем друг друга... Разве что прибыла новая гувернантка, – решилась добавить она, – так ее резюме безупречно, и у меня нет оснований подозревать в ней… мужчину, – она высоко вскинула подбородок.
– Если уж на то пошло, – вступила в разговор мисс Блэкни, – то единственный чужак в доме – это вы сами, констебль Нил Саймон.
 
Ее глаза не без вызова прошлись по его высокой фигуре, затянутой в казенное платье, и мужчина усмехнулся:
– Я вам не враг, милая леди, – обратился он к девушке, – я только делаю свою работу.
– Вот и делайте ее, не оскорбляя ни одного из нас своими беспочвенными подозрениями.
Улыбка констебля сделалась еще чуточку шире.
Все давно разошлись по своим комнатам... Дом затих. Уснул даже маленький Гарри, крепко прижимавший к себе Мистера Смельчака, самодельного кролики нянюшки Бриггс. Его сестра Мэри, тихая, вечно погруженная в себя девочка, увидев вошедшую пожелать ей спокойной ночи молодую мачеху, серьезно произнесла:
– Мне нравится мисс Ховард, она хорошая.
Женщина погладила ее по волосам:
– Я рада этому, дорогая. Спи спокойно!
И та неожиданно спросила:
– А папа скоро вернется?
– Скоро, – ответила Анна, вспыхнув от явной лжи, сорвавшейся с языка.
В благополучный исход она больше не верила...
– Я помолюсь за него, – прошелестел детский голосок, приглушенный пуховым одеялом, и женщина вышла из комнаты.
Она уже дважды прошлась по дому, удостоверившись, что дворецкий крепко-накрепко запер все двери и окна – нужды в этом, правда, было не много: метель охраняла получше самого бдительного из слуг, и что делать, если угроза таилась в самом доме... Прямо здесь, в этих стенах, которые стали ей так дороги! Верить в подобное было непросто.
Почти невозможно...
Анна заметила проблеск света, пробивавшийся из-под двери библиотеки, и на один краткий миг вообразила, что Джон, ее таинственным образом исчезнувший супруг, вернулся... Сидит за своим рабочим столом и перебирает бумаги, попыхивая толстой сигарой, от запаха которых ее всегда немного подташнивало. Он пристрастился к ним еще в Бразилии, батрача на алмазодобывающих приисках... Той, другой, его жизни Анна даже представить себе не могла. Ее холеный, одетый с иголочки муж никак не вязался с образом бедолаги-труженика, своими руками промывающего песок в горных озерах бразильской сельвы.
Она легонько стукнула в створку двери и вошла...
– Это вы? – удивилась Анна, заметив устремленный на себя взгляд. Мистер Баррет, университетский товарищ ее семнадцатилетнего пасынка, сидел на диване с заложенной пальцем книгой... – Я полагала, все разошлись по своим комнатам. Извините, что помешала!
– Нисколько не помешали, – отозвался тот, легко поднимаясь на ноги. – Я только хотел выбрать книгу для чтения перед сном... Надеюсь, вы не против моего самовольства?
Анна покачала головой.
– Нет, конечно же, нет, можете брать все, что угодно. – И замялась: – Просто, увидев свет, я вдруг подумала... – признание, готовое было сорваться с языка, вдруг показалось ей донельзя глупым, и она оборвала его на полуслове.
– Подумали, что вернулся ваш муж? – закончил ее мысль собеседник, и женщина не сдержала удивления.
– Так и есть, вы угадали, – потом в смущении заправила за ухо выбившуюся прядь волос. – Я, пожалуй, пойду... Не буду вам мешать.
Но слова молодого человека удержали ее:
– Что вы думаете о словах констебля Саймона? – спросил тот, пристально вглядываясь в ее лицо. – Допускаете ли саму мысль, о присутствии в доме недоброжелателя?
Женщина вскинула голову, сцепив непослушные руки в крепкий замок.
– Я знаю каждого человека в этом доме, – ответила она, – поверить словам констебля – значит, бросить тень на любого из них. Это было бы слишком несправедливо, вы не находите?
Мистер Баррет сделал шаг ближе...
– Мистер Ричардс, – произнес он, – что вы знаете о нем?
– Почему вы спрашиваете? – удивилась Анна. – У вас есть повод сомневаться в нем? – И тут же сама и ответила: – Нет-нет, все это пустое: мистер Ричардс, хоть и работает у мужа не очень долго – месяца три-четыре, не более – однако проявил себя с самой лучшей стороны... Супруг был крайне доволен им, собирался увеличить жалованье в новом году. – И снова поинтересовалась: – Так почему вы все-таки спрашиваете?