Легион павших. I - III Акт (СИ)

— Я знаю, — Къярт перебил его и раздраженно тряхнул волосами. Он часто так делал, когда начинал выходить из себя, но, наверняка, и сам того не замечал. — Я знаю, — добавил он спокойнее. — И понимаю, что его знания могут быть полезны. Но сейчас не хочу его видеть. Ты можешь не упоминать его хотя бы пару дней?
— Могу, — Райз подобрал лежащую рядом палку и пошевелил угли в костре.
Он знал, что Къярт успокоится раньше, чем через пару дней. Парень сохранял угрюмое спокойствие до последнего и вспыхивал лишь когда все становилось совсем из ряда вон плохо, но после быстро остывал. Во всяком случае со злостью дело обстояло именно так.
Райз не стал продолжать разговор.
За целый день они не перекинулись и парой слов — Къярт вообще не отличался разговорчивостью. И пока он был далек от эмоциональной устойчивости — внутри, а не внешне — не стоило без лишней на то надобности расшатывать и без того шаткое равновесие.
Прежде Райзу не доводилось засыпать на расстеленной на траве шкуре. А вот просыпаться от крика уже стало обыденностью.
— Извини, — виновато произнес Къярт.
Он сидел по другую сторону от потухшего костра; его рука замерла на затылке, там, где должна была находиться печать-метка Ашши. Вернувшийся с охоты Коготь лежал рядом и смотрел на хозяина полуприкрытым глазом. Клык недовольно пророкотал и вновь улегся, положив морду на шкуру, где до этого лежала голова Райза.
— Опять кошмары? — Райз не стал спрашивать, все ли в порядке с Ашшей. Если бы было иначе, вокруг Къярта разливалась бы синь, а не серебристый туман.
Къярт кивнул.
Райз посмотрел на наручные часы. Шел третий час ночи.
— Сможешь уснуть?
Къярт взглянул на слипшиеся от пота шерстинки шкуры и отрицательно покачал головой.
— Ну ладно.
Райз поднялся с нагретого места, поежился от лизнувшей спину ночной свежести, подхватил котелок и направился к ручью неподалеку. Собрав на обратном пути ветки, он развел костер, бросил в воду несколько щепоток чая и поставил котелок на огонь.
Къярт сидел под боком Когтя и изучал созвездия.
— Ты сказал, что не даешь неосторожных обещаний, — в задумчивости произнес он.
— Сказал.
— Но при этом пообещал Ашше остановить Орду. Ты не можешь быть уверен, что нам это удастся.
Райз усмехнулся и опустил взгляд на две жестяные кружки для чая, что держал в руках.
— Есть такие вещи, которые должны быть сделаны, и ты их делаешь. Неважно, возможно это или нет. Ты должен, и ты делаешь. Так что победа над Ордой, считай, уже свершившийся факт. Сейчас вопрос только в том, какую цену нам придется за это заплатить.
Райзу надоело разглядывать кружки, а Къярту — звезды, и их взгляды встретились.
— Как ты умер? — в лоб спросил Къярт.
Никак не ожидавший подобного вопроса, Райз удивленно приподнял бровь.
— Ты знаешь о моем прошлом куда больше, чем я о твоем. Я не могу сравнять счет?
— В драке. Это было в драке, — Райз улыбнулся.
Назвать его последний бой битвой не повернулся язык. Не столько из-за пафосного звучания слова, сколько из-за того, что в битве принято биться в полную силу. А еще иметь хоть сколько-то значимую цель, которую можно достичь только битвой. Ее же по факту не было ни у Райза, ни у друидов. Так что драка — самое подходящее определение.
Удивление во взгляде Къярта развеселило Райза.
— Я не стремился победить, — пояснил он.
Вода в котелке закипела. Райз разлил чай по кружкам и протянул одну Къярту. На руках того были надеты перчатки.
— А я то думал, что из нас двоих только я — самоубийца, — губы Къярта подернуло подобие усмешки.
— Для меня это был единственный приемлемый вариант, — с невозмутимым видом произнес Райз, будто бы речь шла о какой-то мелочи.
Он подтащил к себе валяющуюся в стороне сумку и принялся рыться в ней в поисках мешочка с сушеными фруктами. Къярт следил за его действиями, ожидая, но не требуя объяснений.
Райз мог бы оборвать этот разговор прямо сейчас, но был не против его продолжить. Единственный раз, когда он с кем-либо говорил открыто, без масок, состоялся перед самой его смертью. Но тогда он больше рассказывал о друидах, чем о самом себе. Ни его прошлое, ни то, кто он, не имело в той беседе ровно никакого значения. А до этого, между ним и тем, кто хотел бы узнать о нем все, всегда стояла непреодолимая, преломляющая свет и показывающая только то, что Райз считал нужным, стена — стояла даже тогда, когда он хотел, чтобы ее не было.
 
— На моей семье лежит родовое проклятие, — он нашел мешочек с сухофруктами и развязал шнурок. — Первенец получает все, рожденный вторым — меньше, чем ничего. Ни силы мага, ни возможности завести собственных детей. Но если первенец умрет, его сила и все остальное перейдет ко второму ребенку в семье, таким образом освободив того от проклятия. У меня была младшая сестра.
Райз улыбнулся и закинул в рот изюминку. Кружка с горячим чаем обжигала ладони.
— Расскажи о ней, — после долгой паузы попросил Къярт, кутаясь в серебристое сияния печали.
— Нечего рассказывать. Как только она родилась, я оставил дом и больше никогда в него не возвращался. И писем, как ты понимаешь, не получал. Так что я ничего о ней не знаю. Не знаю какой она выросла, что любит, а что ей не нравится. Могу только надеяться, что брат за ней присмотрит — не родной брат, а внук моего двоюродного деда.
— С ним ты тоже не был знаком?
— Один раз увиделись перед той самой последней дракой, — Райз хохотнул. — Первое, что он попытался сделать — это убить меня. Он не знал, что я — это я, а я к тому же перед этим вроде как пытался убить его подчиненного. Конечно, ничего такого я и не думал делать, скорее наоборот, но со стороны все выглядело точно как попытка убийства, — он рассмеялся под косым взглядом Къярта. — Да, безумно весело было.
— Ты хоть с кем-то не затевал драку при первой встрече?
— Ну-у…, — Райз задумался, — нашу начал ты, а не я. Это считается?
— Ты приставил нож к моему горлу. Ах да, это только выглядело как попытка убийства, но ничего такого ты и не думал делать.
— Ого. Сарказм, — Райз впечатленно покачал головой и отхлебнул чая.
Со стороны леса донесся вой. Гривы подняли головы, шумно втянули воздух, но не обнаружив в нем ничего примечательного, потеряли к источнику звука всякий интерес.
— Ложись спать, Къярт. Завтра придется ехать весь день.
Больше слов не было, как не было и ночных кошмаров. Райз еще в особняке Фелиса подтвердил свою догадку о том, что если избавить человека от окружающей его энергии духа, его эмоции угаснут, точно лишенный кислорода огонь.
В отличие от Къярта Райз не стал снова засыпать. Устроившись поудобнее у горячего бока грива, он ждал восход.
  
— 2 -
 
Райз разбудил Къярта, как только начало светать. Он хотел въехать в Руферон вечером следующего дня, и для этого нужно было наверстать вчерашнюю задержку.
Къярт старался больше не отставать. Огрызаясь друг на друга, гривы мчались во весь опор, каждый стараясь опередить другого. Дорога разматывалась, словно кинолента, на короткие минуты показывая вдалеке небольшие поселения, окруженные полями, на которых виднелись возделывающие их фермеры.
Ближе к вечеру из леса по правую руку вынырнула железнодорожная колея; выбрасывая в воздух клубы дыма, по ней шел паровоз. Райз проводил его любопытным взглядом. В Республике были электромобили и мотоциклы, но железная дорога так и осталась лишь в чертежах: любительский проект инженеров-мечтателей, верящих, что однажды они или же их потомки смогут вернуться в Огнедол и на его просторах построить то, в чем не было нужды на крохотных островах Республики.
Пока звери остывали и жадно хватали воду во время коротких остановок у водоемов, Райз проверил еще один оттенок энергии духа — рыжую взвесь возбуждения, что всюду следовала за гривами — и активировал его прямо над ручьем. Вода тут же взметнулась в воздух и опала назад, и лишь после нескольких попыток, за которыми следил не только Къярт, но и гривы, Райз понял, что всякий раз капли притягивало к границе активированного сгустка энергии. Но та быстро подошла к концу — все же гривы излучали ее не так уж и много — и эксперименты пришлось приостановить. Райз надеялся проверить еще парочку идей во время остановки на ночлег, но от запала гривов к вечеру ничего не осталось. Клык устало рычал, требуя, чтобы с него поскорее сняли седло, и даже не пытался сам стянуть сумки. Коготь же и вовсе повесил голову и безразлично пялился на траву.