Шпана (СИ)

— А я Архип, живу вон в том доме, — и он махнул рукой в сторону слободы, — комнатушка даже и у нас найдётся, пойдём, я тебя матушке покажу, если он против не будет, заселяйся, только… — замялся он.
— Если ты про деньги задумался, то не боись, разбойники у меня не всё отобрали, кое-что за подкладку закатилось, — и я показал ему пару купюр, пацан расслабился.
— Ну тогда пошли.
Он подогнал веткой свою козу и мы отправились прямиком к его хате… довольно крепкая изба-пятистенок, сзади участок, засаженный сплошь картошкой, спереди палисад с цветочками, наличники украшены богатой резьбой, мне сразу понравилось. Малец загнал козу в хлев, откуда вышел уже вместе с матерью, высокой и суровой женщиной за тридцатник. Она воззрилась на меня довольно подозрительно.
— Архип сказал, ты комнату на постой ищешь?
— Точно так, — осторожно подтвердил я. — На неделю примерно, а может и больше.
— Десять копеек в неделю, харчи отдельно оплачивать будешь, — сразу взяла она деловой тон.
— Комнатку-то покажите сначала, — попросил я, чтобы не выглядеть кексом, кидающимся на ветер деньгами.
Прошли в дом — комнатушка была крохотная, но с отдельным входом из сеней, и что самое главное, рядом с печкой. Летом-то это конечно не так важно, но если до осени тут придётся куковать, пригодится. Поторговался конечно, копейку выиграл, отдал 18 копеек мелочью за две недели, как раз столько и набралось. После этого матушка, представившаяся Катериной Гордеевной, предложила мне умыться, а то весь грязный хожу тут. Заодно и о себе расскажешь. Рассказал… повторил, короче говоря, байку, стравленную Архипу.
— Значит, совсем ничего не помнишь? — это мы уже за столом сидели, она мне стакан молока налила, видимо от той самой козы.
— Обрывки какие-то, — сказал я, — вроде я работал у одного большого человека, и вроде бы механиком, машины какие-то сложные чинил. А вот где и у кого, это как отрезало…
— Машины это хорошо, — по-прежнему сурово отвечала она, — на нашем заводе такие люди ценятся. Муженёк придёт со смены, расскажешь ему, что и как, может и на работу тебя возьмут.
— Муж, значит, на Сормовском заводе работает?
— Да, помощником мастера во втором корабельном цеху.
— Ну значит договорились… — сказал я, — а сейчас, пока время есть, могу вам чем-нибудь по хозяйству помочь. Чего зря без дела сидеть, верно?
Хозяйка наконец-то расслабилась и предложила посмотреть швейную машинку, перестала она крутиться недавно, и никто ничего сделать не может. Посмотрел на машинку… ё-моё, какой раритет, чугунная, с ножным приводом, сработана в подмосковном Подольске, Зингер там дочернее предприятие открыл. Когда-то очень давно, в прошлой жизни, я имел дело с похожим агрегатом, и даже успешно вводил его в эксплуатацию после десятка лет, проведённого в чулане. Так что бог даст, и с этим девайсом управлюсь.
— Чего тут не работает-то? — уточнил я у Гордеевны.
— Да вот сам смотри — нажимаешь на эту хреновину, — и она показала на панель ножного привода, а она только скрипит и никуда не двигается.
— Давно она у вас? — спросил я.
— Второй год пошёл.
— Наверно просто смазать надо все места, и всех делов, — предположил я, — есть масло-то для смазки?
— Была тут маслёнка, — призналась хозяйка, — сейчас посмотрю.
Притащила она мне маслёнку, здоровенную, по поллитра наверно. Какое там масло, я уж не стал проверять, надеюсь, что масляное. Нашёл все отверстия для смазки, их тут целый десяток был, вылил туда по паре капель в каждое. Потом аккуратно положил всё сооружение на бок и ещё снизу покапал в места соединения разных узлов.
— Ну а теперь попробуй ещё раз, — попросил я хозяйку.
Закрутилась, зараза, причём очень бойко.
— Ну ты мастер, — восхитилась она, — тогда уж может и ещё одну неисправность устранишь? Она иногда стежки пропускает, вот сам смотри.
И она прострочила пару сантиметров какой-то ткани — действительно неровная строчка получалась, каждый третий стежок отсутствовал.
— Это посложнее задача будет, — закатил глаза к потолку я. — Три дня харчи бесплатно давать будешь, если справлюсь — идёт?
 
— Идёт, — легко согласилась она, — чини давай.
— И ещё мне б одёжку поменять, а то эта порвалась совсем, — попросил я, — я заплачу, если что.
— Ты машинку чини, а я пока посмотрю, что у нас из барахла имеется, — сказала Гордеевна и ушла куда-то на двор.
Ну я чего, начал разбираться со стежками… помнил я из подробностей работы этих устройств только то, что проблемы с неровной строчкой образуются в основном по двум причинам, либо игла установлена неверно (вариант — разболталась со временем), либо натяжитель верхней нитки недостаточно правильно её натягивает, тут чаще всего пружина виновата. Рассмотрел внимательно и первое, и второе… дело оказалось таки в пружинке, ослабла она и не натягивала нужным образом. Вынул пружину, удалил пару колец, сократив её длину, поставил всё обратно, проверил — как будто ровненькая строчка пошла.
Подошла хозяйка, продемонстрировал её выполненную работу, она меня похвалила и выдала холщовые штаны и рубашку.
— Пойдёт? — спросила она. — В полтинник тебе это обойдётся.
Я торговаться не стал, выдал требуемое, потом переоделся и сказал, что пойду прогуляюсь по слободе, посмотрю, что тут и как, может заодно вспомню чего. Подался в центр, где здоровенный собор стоял, как его… Спасо-Преображенский кажется. Ну дура какая, подумал я, обходя его полукругом… Заходить туда я, конечно, не стал, а вместо этого посмотрел по сторонам — тут победнее народ жил, чем на ярмарке, но в принципе неплохо. По главной улице слободы тянулся нескончаемый ряд лавочек, магазинчиков и питейных заведений.
Зашёл в одну такую лавочку, чем-то приглянулась она мне, называлась «Овощная и хлебная торговля Е.И.Калугинъ и Ко». Внутри и точно были овощи и хлеб, а кроме того молочные продукты и фрукты. Покупателей мало было, кроме меня ещё парочка бабок солидного возраста. Продавец в белом халате отпустил их, потом обратился ко мне:
— Чего желает молодой человек?
— Макароны у вас есть? — ляпнул от балды я первое, что пришло в голову.
— Макарон не держим-с, — быстро ответили мне, — есть лапша домашняя.
— А чего так? — поинтересовался я, — не продаются что ли макароны-то?
— Да, — горестно согласился продавец, — одно время брали мы их на реализацию, с московской фабрики, но расходилось очень медленно. Так лапшу-то будем брать или как?
— Давайте, — ответил я, чтобы не нарушать конспирации, — фунт взвесьте. И ещё вон того сахару тоже фунт, — показал я на дальнюю витрину.
Сахар в этом времени продавался либо головками (напоминающими орудийные снаряды) по нескольку кило, либо пилёный от этих же головок на мелкие дольки. Вот я и выбрал эти дольки. Вернулся к Гордеевне, а там и муж её со смены, оказывается вернулся, Антоном Палычем назвался. Не очень добрым взглядом он на меня посмотрел, но поговорить за жизнь не отказался.
— Значит, говоришь, механизмы чинить умеешь? — начал он допрашивать меня.
— Ага, умею, — смело отвечал я, — только какие именно, не помню. Но если вживую увижу, точно скажу.
— Швейную машинку он быстро починил, — доложила из своего угла Гордеевна, — теперь строчит лучше, чем новая.
— Лады, — с трудом, но согласился Палыч, — завтра утром со мной пойдёшь, покажу тебя старшему мастеру, а потом всё от тебя будет зависеть.
— А сколько на вашем заводе платят-то? — решил уточнить я.
— Чернорабочие и те, кто только пришёл, по пятаку в день получают. Я вот уже двугривенный, а старшей мастера и до рубля доходят.
 
— Нормально, — не стал привередничать я, — завтра с утра и определимся.
— Ты мне лучше вот что расскажи, — неожиданно попросил Палыч, — жена сказывала, что у тебя одёжа городская была, верно?
— Была, — подтвердил я, — только порвалась она и испачкалась, вот я и сменил её.
— Я не про это, — отмахнулся тот, — раз одежда городская, значит ты из города сюда попал, а ближайший город у нас это Нижний — верно?