Дело о Черном Удильщике (СИ)
Слова больно ударили по затылку, и Койкан пошатнулся. Никогда прежде дочь не прогоняла его, не просила уйти. Сердце бешено забилось, готовое вырваться из груди. Лаврак поскользнулся на мокром полу, ухватился за стену и вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь. Тут же девичьи рыдания стремительно разнеслись по дому. Где-то глубоко в душе, казалось бы, давно зажившая рана открылась и из нее хлынула густая бордовая кровь. Мысли путались, но среди хаоса Черный Удильщик смог выловить одну, мерзкую и самую грязную из всех: Мария знала правду о матери. Койкан всю жизнь тщательно скрывал ужасные подробности, но они все равно каким-то образом просочились сквозь щели его рваной души. Все это время дочь была в курсе давным-давно произошедших событий, но ни разу не подала вида. Ни разу не сказала отцу обидных слов, не посмотрела с осуждением или ненавистью, не упрекнула.
На ватных ногах Черный Удильщик поднялся по лестнице в мрачную тишину второго этажа. Зажег спичку и запалил лампу. Ее огонек осветил уютную, аскетично обставленную спальню: простую, почти солдатскую кровать, однотонные занавески, голый дощатый пол без ковра и обычную дешевую мебель.
— Я хороший отец, — бросил Койкан в пустоту комнаты, — даже если ты думаешь по-другому. Девочке не хватает матери, и никто никогда не сможет заменить тебя. Я, как бы ни старался, не могу понять, что творится в девичьей голове. А когда хочу сказать, как Мария дорога мне, изо рта вылетают совершенно другие слова.
Мужчина сел на кровать, и она скрипнула, провалившись под его весом. Лаврак потер ослепший глаз и остервенело надавил на него.
— Мне не хватает времени! — крикнул он и, разозлившись, швырнул о стену увесистые часы, которые стояли рядом на тумбочке. — Но это не означает, что я плохой, слышишь⁈ Или ты считаешь, что события приняли бы другой оборот, будь ты похоронена на земле самоубийц⁈
Черный Удильщик встал и начал мерить комнату шагами из угла в угол, словно загнанный в клетку зверь. Было прохладно, но мужчина все равно настежь открыл окно. С улицы, взметнув шторы, в спальню проник ветер, и редкие капли дождя застучали по полу.
— Я нашел и убил прямого потомка пророка Саргана! Никому не доверил — самолично отрезал все пальцы на его толстых руках! Представляешь, на каждом было по кольцу, и кто знает, может быть, одно из них когда-то принадлежало мутанту, сгнившему в заводи! Ритуал будет осуществлен, и никто не сможет мне помешать! — Он тяжело дышал, сжимая кулаки. — Знай, я с радостью вырвал его жирный язык и глаза! О-о-о, не смотри так, я был готов и на большее, лишь бы выцарапать дочь из лап подступающей смерти!
Лаврак остановился возле письменного стола и резко отодвинул стул, отчего тот чуть не отлетел назад.
— Осталось дождаться, когда чертово солнце наконец погаснет, и я смогу призвать к ответу блуждающий дух провидца, чтобы получить желанный ответ.
Койкан наклонился к большому круглому аквариуму, в котором плавала маленькая золотая щука. Ее чешуя завораживающе переливалась в свете зажжённой лампы. Приоткрыв рот, полный острых зубов, рыба уставилась на Лаврака и медленно виляла полосатым хвостом.
— Я найду голубой источник и все исправлю, — сказал Удильщик, глядя в черные глаза через толстое стекло аквариума.
Глава 16
Проныра
Диван в приёмной агентства был маленьким и неудобным. Несколько раз за ночь Хек вздрагивал, скатываясь с гладкой кожаной обивки прямо на холодный пол. В конце концов детектив сел и попытался заснуть, откинувшись на мягкую спинку. Задрав голову к потолку, Мерлуза долго изучал причудливый узор трещин полопавшейся штукатурки и понял, что сегодня выспаться не удастся. Мужчина выудил из своего рабочего шкафчика две припрятанные бутылки жмыха, откупорил одну и, подойдя к окну, сделал большой глоток. При каждом движении рану на мизинце саднило и она неприятно пульсировала, напоминая о приобретенном увечье. Детектив устало поморщился, тяжело вздохнул, присел на краешек подоконника и погрузился в свои мысли. Тёмная ночь понемногу рассеивалась и неохотно отступала перед тусклыми утренними лучами. Город спал, окутанный слабым туманом, нежась в объятиях тишины. Хек негромко напел строчки своей любимой песни, и они повисли в воздухе, зацепившись за плавающую по комнате пыль:
— Тот старый мрачный тёмный дом,
Провидец где живёт.
Не верь ему и не проси
Сказать о том, что ждёт.
Судьбы своей лучше не знать,
Так выпьем же до дна! Ха!
Легко ли смерти избежать,
Коль знаешь, где она?..
Мерлуза сделал еще глоток, вытер рот рукавом свитера и откупорил вторую бутылку. С крыши соседнего здания, громогласно каркая, на землю спикировала стая ворон. Медленно прохаживаясь возле деревьев, птицы высматривали жирных дождевых червей, маленьких лягушек и упавшие семена. Не найдя достойной трапезы, стая обиженно закричала и, разгоняя стелившийся по земле туман, улетела прочь.
Детектив заметил вывернувшую из-за угла здания девушку. Она уверенно шагала по направлению к агентству и, не боясь промочить сапоги, наступала на все попадавшиеся по пути лужи. Хек дернулся было, но быстро принял неизбежность ситуации: уселся на диван и, попивая жмых, стал ждать, когда Рита поднимется на второй этаж. Вскоре в замочной скважине повернулся ключ. Девушка вошла, сложила зонт, стряхнув с него влагу, и, пройдя несколько шагов, вскрикнула от неожиданности. Детектив покосился на маленькую связку с брелком, которая лежала на рабочем столе секретаря, и поджал губы, предугадывая разрушительный масштаб будущей ссоры. Рита проследила за его взглядом и сразу узнала ключи от своей квартиры. Молча сняла с себя верхнюю одежду, повесила её в шкафчик и села на стул, закинув ногу на ногу. Было заметно, что секретарь мало спала и чем-то встревожена.
— Вроде бы взрослый мужчина — в этом году тебе исполнится тридцать шесть лет…
— Подумать только! Целых тридцать шесть! — шутливо отозвался Мерлуза.
Рита проигнорировала его слова и продолжила:
— Но ведешь себя как шестнадцатилетний мальчишка! — Она облокотилась на стол и, глядя Хеку в глаза, спросила: — Ты меня любишь?
— Дело не в этом, — попытался возразить Мерлуза, но его слова утонули в недовольном женском крике.
— Тогда я не понимаю! — Рита резко вскочила со стула, и он с грохотом упал назад. — Кажется, что тебе всюду лучше, чем со мной! В офисе агентства, в паршивых тавернах с неумытыми девками, даже в подворотнях! Ты готов идти куда угодно, лишь бы не переступать порог моего дома!
Голос девушки задрожал, и по её щекам потекли слёзы. Злость сменилась обидой, и она, всхлипывая, махнула рукой.
— Почему? — сквозь плач хрипло спросила Рита. — Если у тебя кто-то появился…
Она отвернулась и горько заплакала, закрыв ладонями веснушчатое лицо.
Хек не двинулся с места. Он размышлял о последствиях слов, которые собирался произнести. Мужчина несколько минут смотрел на вздрагивающие от рыданий плечи девушки, а потом тихо подошел к ней сзади и обнял. Секретарь оттолкнула его и, развернувшись, сердито посмотрела на пьяного детектива. Мерлуза не брился несколько недель и отрастил небольшую бородку. Тёмные волосы на голове торчали в разные стороны, а старый свитер вытянулся и, утратив приличный вид, болтался на теле мешком.
— Скоро приезжает мой отец, — решительно сказала Рита, смахивая дорожки слёз с покрасневших щёк. — Он наконец-то нашёл толкового управляющего, и в кои-то веки мы сможем провести несколько дней вместе.
Секретарь замолчала, увидев, как по лицу детектива промелькнуло неприкрытое отвращение. Девушка нахмурилась и, убрав кудрявые волосы за уши, закончила:
— Я хотела познакомить вас, но вижу, что ты не имеешь желания становиться частью чего-то большего.
Мерлуза мысленно отметил, что разговор вильнул в русло самого плохого сценария. Недосказанность загнала его в угол, и он смиренно опустил оружие, признавая своё поражение. Подняв глаза на Риту, детектив понял: не важно, какие слова он произнесёт — во всех случаях исход будет одинаковым. Так почему же не сказать правду?