Утро под Катовице (СИ)

Давайте сделаем так: по средам к восьми вечера, когда я закончу тренировку со студентами, пусть подходит человек двадцать желающих из той секции самбо, всё-равно у них кое-какая подготовка есть, я с ними буду заниматься в течении часа, потом они самостоятельно у себя в клубе будут закреплять усвоенные знания. Так за пару месяцев мы получим подготовленных инструкторов, которые уже смогут обучать начинающих спортсменов, параллельно продолжая под моим руководством повышать свою квалификацию. Однако, прошу Вас обратить внимание на тщательный отбор при допуске к занятиям, так как самбист голыми руками может покалечить двух-трёх человек.
Белов уже открыл было рот, чтобы ответить на моё предложение, но тут влезла Большакова:
Нам надо ещё подумать, что делать с девушками, желающими заниматься самбо! Вы же сказали, их надо обучать отдельно?
А девушки… — эх, вот я нагрузился по самое не хочу! — Девушки пусть приходят в воскресенье к часу, только отберите два десятка таких, что уже имеют хоть какую-то спортивную подготовку, скажем, не ниже значка ГТО, я также буду с ними заниматься в течении часа, а Вы сами организуете для них ещё два занятия в неделю для закрепления.
На этот раз все были согласны и мы распрощались. Когда гости ушли, мне стоило огромных усилий сдержаться и не высказать Тихонову всё, что я думаю о его журналистских талантах, благодаря которым, я стал настолько популярным, что скоро на трах и сон времени хватать не будет. Но смолчал, осознавая собственную недальновидность, проявленную, когда сначала произнес слишком эффектную речь, а потом и сам помог главкомсомольцу эту речь записать. Да и про свои познания в боевом самбо надо было изначально молчать. Язык мой — враг мой!
Так что, попрощавшись с Тихоновым, я в печальном настроении направился в общежитие, раздумывая о том, что я ещё совсем плохо адаптировался ЗДЕСЬ и надо было бы сидеть ниже травы, тише воды. Но сейчас тут так одно за одно цепляется, что и не спрячешься никуда. Отсюда вывод: во-первых всё-таки надо напиться и попробовать вернуться, а если не получится, то ни в коем случае не побеждать на городских соревнованиях по лыжам, а то от всех побед только головная боль прибавляется.
В четверг, как и обещал, я посетил Леночку с большим удовольствием проведя там три вечерних часа. При этом соседей вообще было не слышно и не видно. Пятницу я полностью посвятил учебе, помня о необходимости сдать экзамены экстерном за два года. В субботу, по уже устоявшейся привычке, остался у любовницы на ночь, но на этот раз мы оба вели себя осмотрительно, чтобы не переутомиться.
В воскресенье, придя на занятие с женской группой к часу дня, встретил там Никитину и Дементьеву, насчёт которых со мной договорился Тихонов ещё в пятницу, и Большакову, которая тоже решила заниматься боевым самбо. Кроме этих трёх моих знакомых было ещё девятнадцать горящих энтузиазмом молодых спортсменок. Проведя короткую разминку, я показал девушкам несколько упражнений на гибкость и для развития нужных мышц, затем мы поработали над обучением правильному падению из различных положений, после чего я их распустил, напомнив, что за неделю они должны провести две тренировки. Большакова заверила меня, что все под контролем и тренировки будут проходить под её чутким руководством.
Так, в трудах и заботах, среди которых единственной радостью были недолгие часы, проводимые мною у Леночки, настало тридцатое ноября, когда в начале занятия по математике взял слово наш комсорг Дроздов сообщивший следующее:
Товарищи! Сегодня по радио было передано сообщение Советского Правительства о том, что Рабоче-крестьянская Красная армия перешла границу буржуазной Финляндии для оказания помощи пролетариату этой страны в свержении гнёта капиталистов! Сегодня, в два часа у техникума по этому поводу состоится митинг.
После этого сообщения, разумеется, было уже не до учебы — студенты, не обращая внимания на преподавателя, шептались между собой о начавшейся войне с полной уверенностью, что не пройдет и недели, как наша армия будет в Хельсинки. На перемене Дроздов подошёл ко мне и ожидаемо сообщил, что я обязан выступить на митинге и я, так же ожидаемо согласился.
 
К назначенному времени все студенты и преподаватели вышли на пятнадцатиградусный мороз последнего ноябрьского дня и за полчаса провели коммуно-патриотический митинг с одинаковыми, как под копирку, ярко-оптимистическими речами и бравурными лозунгами. Я выступил четвёртым и, стараясь не выделяться на фоне предыдущих ораторов, высказал всеобщую поддержку, уверенность в победе и необходимость крепить единство рядов.
В последующие дни каких-либо запоминающихся событий в моей жизни не происходило до девятого декабря, когда был проведен первый тур городских лыжных соревнований. В нашей команде под руководством физрука и Тихонова было четыре спортсмена: ваш покорный слуга, Василий Захаров, занявший второе место на чемпионате техникума и две девушки — Никитина и Дементьева. К нам присоединилась также небольшая группа поддержки, в которую вошла и Леночка, без какого-либо стеснения занявшая рядом со мной место в автобусе. За последнюю неделю она ещё больше изменилась: похорошела, стала увереннее в себе и ещё ласковее в постели, перестала скрывать наши отношения в техникуме, обедая в столовой со мной за одним столом и открыто общаясь на переменах. Эти изменения и радовали и напрягали — а вдруг она вбила себе в голову, что я могу на ней жениться? Вот и сейчас, прижимаясь ко мне упругим бедром, женщина болтала всякую чушь про своих соседей по коммуналке и этажу, а когда автобус подбрасывало на колдобинах, наваливалась на меня всем телом, чмокала в губы и заливисто смеялась, показывая всем своим видом, как она счастлива. Никитина, сидевшая через проход, при этом старательно изображала безразличие.
В течении часа автобус доставил нас на лыжную трассу, расположенную за городом в лесистой местности, где все и выгрузились. Я немного прошёлся по трассе, проверив, как действует моя доморощенная лыжная смазка и остался доволен результатом. Вскоре вернулись уходившие на регистрацию физрук и Тихонов, сообщившие, кому какой достался забег и мы вернулись в автобус, чтобы не стоять на морозе. К этому времени запасы Леночкиных историй иссякли и Тихонов, занимавший впереди стоящее сиденье, втянул меня в беседу о войне с белофиннами. В газетах и по радио сообщений было крайне мало, только короткие оперативные сводки одинакового содержания: «За минувшие сутки наши войска продолжали продвижение вперёд» к этому сообщению прилагалось название нескольких занятых деревушек, так что ситуация в зоне боевых действий была совершенно непонятна. Главкомсомолец посетовав, что информации о боях нет никакой, сообщил мне, что почти сотня студентов старших курсов ходили в военкомат и просились добровольцами на финский фронт, но их оттуда выгнали почти без разговоров.
Правильно! — одобрил я действия военных, — во-первых на фронте нужны подготовленные солдаты, а пока эти олухи пройдут хотя бы минимальную подготовку, бои уже закончатся, во-вторых, это малозначительный конфликт для победы в котором у Армии достаточно сил и без студентов-недоучек, нам же надо заниматься учебой, чтобы развивать промышленность и транспорт, а в случае втягивания мировой буржуазией нашей страны в более масштабный конфликт, мы должны пойти защищать Родину, имея очень нужную в войсках специальность.
Как ты хорошо сказал! — Тихонов достал блокнот и стал записывать мои слова, — Я это в стенгазете опубликую!
Вот же досада! Слова лишнего сказать нельзя, чтоб в газету не попасть! После этого я уже старался говорить поменьше, более слушая Тихонова, углубившегося в разглагольствования по поводу успеваемости, драки в общежитии — здесь я посоветовал взять драчунов на заметку и, если по итогам разбирательства их не отчислят, то ни в коем случае не допускать в будущем к занятиям самбо. Далее мы закономерно перешли к обсуждению секции и сошлись во мнении, что надо бы пару лучших студентов допустить к тренировкам инструкторов, чтобы подготовить мне помощников. Постепенно подошло время моего отборочного забега, в котором я занял первое место, как и планировал. Финальные забеги у мужчин и женщин были запланированы на утро воскресенья, поэтому наш автобус вскоре отправился по обратному маршруту, везя пассажиров, не слишком довольных результатами первого дня, так как из всей команды только я прошёл в финальную часть соревнований. По обратному пути мы с Леночкой вышли вместе и пошли к ней домой. Я решил не заходить в общежитие и идти сразу к любовнице и завтра от неё вместе отправиться на соревнования.