Измена. Верну тебя, жена (СИ)

— Хочешь потрогать?
— Хочу… ахуеть какая ты горячая, Лилька… Это круче любой порнухи.
Нависаю над мужем, позволяя ему сдавливать и сосать грудь, впиваюсь руками в подлокотник. Захар покусывает мои соски, вызывая во мне неконтролируемый всплеск экстаза, и сам толкается в меня безжалостно и грубо. Так грязно, с рыком, как дикий варвар.
Ненавижу его.
А себя ненавижу больше.
Потому что мне тоже нравится, как грубо он пользуется моим телом. Ненавижу от того, что в этот момент я противоречиво чувствую себя хрупкой, самой желанной в сильных руках этого громилы и готова кончить опять, второй раз, чего никогда не было в нашей прошлой жизни.
Его животная похоть и настоящие эмоции не сравнятся с той неестественной осторожностью, с которой он брал меня много лет подряд. Я не испытывала и тени подобного кайфа, вынуждая Захара заниматься сексом по моему сценарию: с долгими приготовлениями и романтическими ритуалами. Ведь тогда я искренне считала, что лучше быть не может.
Может.
Мы могли бы чередовать разный секс или совместить романтику и грязную похоть. Ненавижу нас за то, что не трахались так раньше. Не поговорили вовремя. А теперь я подала на развод и собственноручно открыла Ире дорогу в постель к моему мужу.
Скоро наши жизни безвозвратно изменятся. Мы с Захаром станем друг для друга чужими людьми. Связывать нас будет только дочь…
Когда я понимаю, что довела его до предела, выскальзываю из его рук и на ватных ногах поднимаюсь с дивана.
Муж непонимающе хмурится, не достигнув оргазма. Ухмыльнувшись, встаю на колени и пальцем подзываю его к себе.
— Хочешь посмотреть, как я сосу твой член?..
Суворов тут же встает, но смотрит так, будто не верит, не верит, не верит…
— …Подержи мои волосы, — приказываю.
И Суворов больно наматывает их на кулак.
Оказавшись лицом перед его стоящим от эрекции членом, царапаю ногтями живот мужа. Там у Захара нет волосяных зарослей, хоть он похож на бандита, но за гигиеной тщательно следит. Пахнет кондиционером для белья, верхними нотами одеколона и нами.
Сердце в груди колотится бешено. Я веду кончиком языка от основания его члена к покрасневшей гладкой головке. Захар шипит сквозь зубы и напрягает колени — ему нравится.
— Сможешь взять его полностью? — стонет он.
Облизнув вмиг пересохшие губы, открываю рот, позволяя Суворову толкнуться глубже. Головкой он упирается мне в щеку несколько раз, после чего я выравниваюсь и сосу его, ощущая каждую набухшую вену.
— Расслабь горло, — говорит Захар и погружается глубоко, упираясь в нёбо. — Еще расслабь, — севшим голосом просит. — В глаза мне смотри.
Сбивчиво выдохнув ноздрями, открываю рот шире. Захар проталкивает глубже, задевая гортань, и ударяется о заднюю стенку горла. Мой желудок будто подпрыгивает, но я перебарываю рефлекс.
Во рту усиливается слюноотделение, рвано дышу через нос и смотрю снизу вверх на Захара, который пребывает в какой-то замутненной эйфории. Горло сжимается в спазме, принося мужу до дрожи приятные ощущения.
Перетерпев, я выпускаю изо рта мокрый от моей слюны член, провожу по нему ладонью и опускаю взгляд на налитые спермой яйца.
— Оближи их, — говорит Захар, заметив мой пристальный интерес.
Сглотнув, трусливо веду кончиком языка по нежной плоти. Не так уж и страшно оказалось, а у Суворова чуть подгибаются ноги от наслаждения. И тогда я начинаю посасывать его яйца.
Захар несколько раз дергается.
Понимая, что он сейчас кончит, я отстраняюсь, но струя такая сильная, брызжет мне на губы, подбородок, грудь.
Глава 20
— Если бы я вела себя так в постели раньше, ты был бы счастлив? — все еще сидя на коленях перед мужем, спрашиваю я.
— Да. Неужели ты сомневаешься? Мне орать хочется, насколько ты осчастливила меня, Весна, — он наклоняется, чтобы помочь мне встать. — Это только начало, я тебя всему научу.
— Без рук, Захар, — сторонюсь и поднимаюсь сама, еле как совладав с непослушным телом.
Меня штормит, сердце бьется о ребра, как сумасшедшее.
Шатко иду в ванную и сразу запираю дверь.
 
Вцепившись в подиум возле раковины, рассматриваю себя в зеркале и пытаюсь выровнять сбившееся дыхание.
Возбуждение и одержимость доказать мужу, что в постели я тоже могу не хуже любовницы, постепенно исчезают из моей потерявшей трезвый рассудок головы, и я начинаю ощущать, что происходит со мной сейчас.
Влагалище больше не пульсирует от оргазма, а саднит. Такое чувство, что у Захара между ног не член, а железный поршень, которым он долбил меня. Кожа на лице покраснела, расцарапанная щетиной Суворова, губы припухли от глубоких поцелуев. Прическа растрепалась.
Опускаю взгляд на грудь. Истерзанные его губами и языком соски горят и топорщатся. Кожа в синюшных засосах. Между грудей лениво стекает его сперма…
Теперь некоторое время придется повязывать на шею платок или носить кофточки с высоким горлом.
Не думала, что когда-нибудь буду выглядеть после секса вот так.
Но все же бесстыже улыбаюсь, понимая, что моя цель достигнута.
Ирина слишком нагло и уверенно заявляла: ты никогда не сможешь сделать его счастливым, в отличие от меня.
Оказывается, могу.
Он едва ли не светится, переспав со мной так, что теперь мне ноги сложно свести вместе.
Вымывшись, я обматываюсь полотенцем мужа и выхожу обратно.
Встречаю Захара в коридоре и тут же опускаю взгляд. Не хочу смотреть ему в глаза после случившегося.
В гостиной торопливо переодеваюсь, мечтая выйти из квартиры раньше, чем Захар успеет принять душ.
Я сделала то, что хотела — доказала себе и ему. Разодрала понемногу заживающую рану в сердце. Я должна была это сделать, чтобы до конца жизни не чувствовать себя фригидным бревном. Ни на что не способной ледышкой, от которой сбегают мужчины к таким, как Ирина.
Уйти из квартиры не удается.
Мокрый после душа Суворов входит в гостиную раньше. На мгновение отворачивается, и я вижу, насколько сильно расцарапала его спину.
Жесть, какие багровые борозды.
Между нами действительно был не просто секс, а вспыхнула безудержная страсть.
Захар берет с дивана полотенце, которым вытиралась я, и наматывает себе на бедра.
— Девочка моя любимая…
Он приближается ко мне, чтобы обнять, но я выставляю ладонь:
— Не подходи, — собрав волю, предупреждаю мужа. — То, что мы переспали, не означает, что я тебя простила, — сердце сжимается в комок и будто трескается, словно оно из стекла. — Я просто хотела заняться с кем-нибудь сексом, а поскольку находить партнеров так же легко, как это делаешь ты, я не умею, то использовала тебя.
— В смысле?
Выражение лица Суворова становится каменным, только на дне черных зрачков вспыхивает недоумение и растерянность.
— В прямом. Не только тебе, Захар, пользоваться телами других людей. Я твое всего лишь отымела, — пожимаю плечами. — Моя позиция насчет развода не изменилась. Будь добр явиться в суд шестнадцатого числа!
Выпалив, хочу обойти мужа, но он хватает меня за руку.
— Задержись.
— Не вижу причин оставаться с тобой. Я получила все, что хотела. Больше не интересно.
— Не верю, что это говоришь ты, Весна, — заглядывает мне в глаза, а я прищуриваюсь.
— Не Весна, а Лилия Павловна. Возможно, опять Вознесенская. И да, это говорю я. Спасибо, что вернул меня с небес на землю. Весны во мне ты уже никогда не увидишь. Но хорошая новость для тебя все же есть. Раз ты сегодня постарался и довел меня до оргазма, так и быть — уберу твой номер из черного списка. По вопросам дочери звони мне, а не Римме. В оставшиеся дни отпуска из садика Аленку буду забирать я!
Суворов сжимает челюсть.
— Теща знает, что ты собираешься развестись?
— Да. И полностью меня поддерживает.
— М…
— А теперь отпусти меня и больше никогда не смей лезть в мою жизнь!
Он тяжело выдыхает, но пальцы разжимает.
Я вылетаю из квартиры так стремительно, будто в ней бушует пожар.