Тенор (не) моей мечты (СИ)

Девица на сцене, только что дострадавшая Эсмеральду, одарила их уничтожающим взглядом и просияла в сторону Бонни Джеральда. Мол, ну оцени же мои выдающиеся особенности!  И решительно поправила их, рвущиеся из топика в сторону великого искусства.
Достоинства были неплохи. Определенно неплохи. И вся честная компания на мгновение замерла, как бандерлоги перед Каа, но…  Грудь была хороша! Прекрасна даже. В отличие от всего остального. О чем ей Бонни и сказал простым русским языком:
— Дерьмо. Свободна, детка. — А потом обернулся к веселящемуся квартету. — Лео, ты слушать этот дерьмо дальше, я пойти пить кофе. Когда здесь прийти кто уметь петь, ты звонить и я прийти слушать.
«Детка» на сцене чуть похватала ртом воздух, запихнула вываливающиеся достоинства обратно в топик и удалилась, гордо виляя задницей.
С утра это была уже десятая, прости господи, актриса мюзикла. Потому что Бонни Джеральд заявил, что смотреть он будет всех, включая студентов. А квартет — будет присутствовать и выражать свое профессиональное мнение.
Вот Сергей и выразил. Свистом вслед «детке». А Лева поморщился, вспомнил утреннюю нахлобучку от Томбасова (великий и ужасные вспомнил замашки Карабаса и высказывался, что дело с мюзиклом практически не двигается. А куда с таким подходом оно должно двигаться?)  — и сердито бросил:
— Кто там еще? — и отправился к кулеру, налить себе водички.
Ежу было понятно, что кастинг этот он в гробу видал. Но терпел. Уже целых полчаса терпел. Герой!
— Спорим на доллар, на третьей Лев сломается? — перегнувшись через Ивана, спросил у Артура Сергей.
— Ставлю на пятую, — встрял Иван.
— Не стоит недооценивать нашего Льва. Он выдержит шесть, а потом выгонит всех петь в переходах, — не отстал от коллектива Артур.
— Здрасьте, — раздалось со сцены неуверенное.
— Пой, детка, не стыдись, — махнул Сергей, не глядя.
Лев очередную «актрису» проигнорировал. Как стоял к ней спиной, так и остался. Впрочем, ничего не потерял. Через пять тактов он обернулся, смерил актрисульку взглядом с головы до ног и велел:
— Достаточно. Следующая.
— Но я… — залепетала девчонка, но тут же собралась, сверкнула глазками и выдала: — Вы обещали прослушать, а не отбрехиваться!
— Иди-иди, — махнул на нее Лева. — Не годишься.
— Вы ошибаетесь. Я — гожусь, — заявила та, высоко задрав нос.
Артур не выдержал, хмыкнул. С ее-то воробьиным ростом и воробьиной же красотой выглядело просто потрясающе. Лева, правда, не оценил. Нахмурился и рявкнул:
— Вон! Не задерживайте занятых людей.
— Которые тут чаи распивают, — усмехнулась пигалица. — Ну и бронзовейте дальше. Пфе!
И под злобный рык Льва крикнула за сцену:
— Следующая жертва, на алтарь искусства! — а сама показала всему квартету язык и ускакала за кулисы.
На этот раз и Артур, и Сергей с Иваном заржали в голос.
— Зря выгнал, с ней хотя бы весело, — пожал плечами Сергей, отсмеявшись.
На что Лев только хмуро пошевелил бровями, встряхнул гривой и уселся на свое место.
* * *
Следующие полчаса превратились в пытку. Столько безголосых, бесслухих, безголовых вокалистов Артуру не встречалось со времен вступительных экзаменов в консу. Даже рояль под руками отличного концертмейстера, выкопанного Олесей в недрах все той же консы, и тот фальшивил. За компанию.
Артур страдал, затыкал уши наушниками, пытался прикладывать к раскалывающимся вискам бутылку с минералкой…
Ничего не помогало. Соискатели пели ужасно. Убивать хотелось все сильнее.
Утешало лишь, что страдал он не один.
Сергей делал вид, что спит, но для спящего слишком нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла. Иван нацепил на лицо милую улыбку «я тут ни при чем» и впал в профессионально отработанный на лекциях сон с открытыми глазами, больше похожий на кому. Лев…
О, Льву приходилось держать лицо. Ведь он тут единственный работал! Поэтому гений с мученическим видом слушал каждого по десятку тактов и посылал гореть в аду фразой «мы вам позвоним».
А через полчаса случилось чудо. Артур толком не видел, кто там вышел на сцену. Он ее услышал. Голос! Полетное, полнозвучное сопрано, идеальное интонирование, изумительно приятный тембр… низы только подкачали, зря она взялась за Гризельду. «Мемори» требует полного диапазона.
 
— Достаточно! — прервал ее на втором куплете Лев.
Артур от возмущения открыл глаза. Единственный приличный голос, и тот не дали послушать! У него, может, голова почти перестала болеть.
— Как звать? — спросил Лев.
— Милена Горина, — с уверенной улыбкой сказала… не дивное видение, конечно. Но вполне фактурная девица лет двадцати пяти. Блондинка. Возможно даже натуральная.
— Будем знакомы, я — Лев. Это Сергей, Иван и Артур. Надеюсь, сработаемся.
— Для меня честь работать с вами, господа, — просияла блондинка и спустилась в зал, повинуясь жесту Льва.
— Анна Австрийская ваша, Милена. Репетиции с послезавтрашнего дня…
— Королева Анна? — совершенно некстати раздался ехидный голос Бонни. — Вы уверен, Лео?
Итальянец нарисовался в открытых дверях, отпил глоток из бумажного стаканчика и шагнул в зал. За его спиной торчала та самая наглая пигалица, которую Лев выгнал самой первой. И не только пигалица. Еще трое — два парня и одна девчонка, сплошной молодняк.
— Разумеется, я уверен, — начал закипать Лев. — Или вы сомневаетесь в моем слухе?
— О нет! Ваш слух есть идеал. — Бонни отвесил Льву издевательский поклон. — Идти на сцену, Лео. Вы есть кардинал, Милена есть королева. Петь дуэт.
Лев поднялся, всем своим видом показывая, какой ерундой он тут занимается исключительно из дружеских чувств к Томбасову. Блондинка же на сцену почти запрыгнула, сияя, слово новогодняя гирлянда. И умудрилась по дороге прощебетать:
— Я так рада работать с вами, мистер Джеральд! Я восхищаюсь вашими постановками!
Артур невольно поморщился. Слишком она какая-то радостная и глянцевая, словно отфотошопленная. Хотя рядом с Левой смотрится ничего так. Лев тоже сияет — он же на сцене.
Дуэт они спели. Прозвучало… да отлично прозвучало! Хоть сейчас записывай. Правда, почему-то восторга не вызвало. И вообще. На больную голову с восторгом тяжко.
— И что вы сказать, господа? — заинтересованно спросил Бонни, сидящий на рампе со своим кофе.
— Хорошо звучит, — первым отозвался Сергей.
— Прекрасно звучит! — поддержал его Иван.
Артур был более сдержан в своей оценке. Сам даже не понял, почему. Ведь звучит же! Но… какое-то но. И не только в выражении лица Бонни.
— Хороший голос. Единственный из всего, что мы сегодня слышали.
— Вот поэтому в России, — внезапно перешел Бонни на английский, — нет мюзикла. У вас голос отдельно, танец отдельно, все отдельно. А мюзикла — нет. Как можно не видеть, вы же работаете на сцене не первый год! Лео, посмотрите на ее руки. На ее руки, а не мои!
Артур тоже перевел взгляд на руки Милены. Ну… руки как руки. Маникюр яркий и мудреный, как сейчас модно. Браслетик дорогой.
— И что я должен увидеть, мистер Джеральд? — ледяным тоном осведомился Лева.
Ой-ой. Сейчас начнется. Когда Лев вот так дергает шеей, улыбается и чуть прищуривается — дело верное, что дело гиблое.
— Вот именно, что ничего, Лео. Здесь — ничего. Это не королева! Вот вы могли бы спеть Ришелье, в вас есть властность и сталь. А она — не королева.
Блондинка, слушая их пререкания, сделала надменное лицо, развернула плечи и попробовала гневно сверкнуть очами… и тут до Артура тоже дошло, почему — не то.
У Милены вышла не королева, а стерва. Гламурная, холеная, наглая стерва из купечества. И Лев это тоже увидел. Но… поздно. Вторая космическая скорость уже была набрана. И Лева выдал.
 
О, как он выдал! Что они тут занимаются непонятно чем вместо музыки, что подбор артистов — это вообще обязанность специально обученных людей, а не звезд эстрады, и русская театральная традиция требует совершенно другого подхода…