Отдел 15-К. Отзвуки времен

– И все-таки хорошо бы со сторожем пообщаться, – потрогала краску на одном из знаков Мезенцева. – Причем прямо сейчас.
– Елки-палки, а я с собой его номер телефона и адрес не взял, – смутился следователь. – Они в бумагах, в кабинете.
– Позвони, скажи, чтобы кто-то из коллег глянул, – предложил ему Николай.
– Так в сейфе же, а ключ вот, со мной, – показал Святослав оперативнику означенный предмет. – Придется в управу возвращаться.
– Здорово, – вздохнула Евгения. – Одно хорошо – город невелик.
– Слав, что ближе – больница или управление? – уточнил Николай. – Больница? Давай тогда сначала мы туда заскочим, глянем на пострадавших, с врачом пообщаемся. А ты тогда на работу вернешься, оттуда нам позвонишь и скажешь адрес дедули-сторожа. В принципе, ты нам все показал, все рассказал, чего дальше вместе мотаться? А если еще какие-то вопросы возникнут, то мы тебя наберем.
– Вариант, – согласился следователь, который, похоже, не имел ничего против того, чтобы распрощаться с гостями города и вернуться в свой кабинет. – И это… Насчет гостиницы. Лучше всего селитесь в «Ирисе», там завтраки хорошие, причем они в стоимость номера включены. Думаю, придется вам сегодня в нашем городе заночевать. Ну, не в Москву же обратно ехать? Вроде и недалеко, сотня километров всего, только по пробкам это сколько времени сожрет и сегодня, и завтра? Так что я адрес сброшу.
Сообщение от Валентины пришло Николаю тогда, когда он и Женька как раз вошли в палату, где в рядок стояли три койки с лежавшими на них молодыми людьми. Собственно, это даже и сообщением было назвать трудно, так как состояло оно всего из одного слова – «Бред». В этом была вся Тицина. Болтушка и хохотунья по натуре, в вопросах работы она была лаконична прямо как древние спартанцы.
– Что и требовалось доказать, – Николай показал экран смартфона напарнице. – Ни при чем тут гости оттуда. Доктор, так что скажете?
– Ну а что тут говорить? – достаточно молодой врач с модной бородкой засунул руки в карманы халата. – Все и так видно. Вчера эти трое дышали сами, сегодня лежат под аппаратами ИВЛ, и это говорит об одном – динамика отрицательная. Как бы завтра их не пришлось в искусственную кому вводить. И самое главное, непонятна причина подобного отказа организмов. Ваши коллеги сразу высказали предположение, что проблема носит, так скажем, медикаментозный характер…
– Наркотики, – уточнила Мезенцева, которая не любила завуалированные фразы.
– Именно, – кивнул врач. – Но по результатам анализов я могу вам сказать со всей определенностью – нет. Ничего подобного. Да, некоторое количество алкоголя в крови у всех троих имелось, но опять же в вполне приемлемых нормах. Если обойтись без терминологии, то они по паре бутылок пива каждый выпили, не больше.
– А динамика все равно отрицательная, – протянул Николай. – Н-да. Печальная картина.
Все было так. Веселого и впрямь было мало, особенно если учесть, что и выглядели два парня и девушка довольно жутко. Их лица больше напоминали посмертные маски, те, которые в старинные времена с покойников снимали на память. И цвета они были такого же – почти белые, словно бумага.
– Может, вурдалаки? – предположила Мезенцева, когда врач, извинившись, вышел из палаты. – Это хотя бы объясняет то, отчего они так стремно выглядят.
– Да ну, чушь, – поморщился Нифонтов. – Вурдалаки уработали сразу троих, причем позволив им добраться до больницы, пусть даже и не своим ходом? Никогда не поверю. Кровососы по жизни осторожные и расчетливые ребята, знающие, что подобное никому с рук не сойдет. Нет, когда-то давно, лет двадцать назад, они и не такое творили, причем прямо в центре Москвы, но сейчас? И потом, согласись, даже если бы они эту троицу выпили, то фиг мы их тела вообще нашли бы. На той же заводской территории их прикопай – и все. «Ушли из дома и не вернулись». А тут вон больница, палата и так далее.
– Соглашусь, – кивнула Женька. – Но все же версия, надо было озвучить.
– И потом. Не думаю, что в этом городе вообще живут вурдалаки. Он не слишком велик, тут не спрячешься, если вдруг осечка выйдет. Это в Москве хорошо – нырнул в метро, и ищи тебя, свищи. А тут? Все на виду… Да и вообще их племя не любит малые города, не их это зона обитания. Ладно еще, когда речь идет, к примеру, о Смоленске. Город большой, старый, с традициями. Вот там небольшое вурдалачье семейство может более-менее долго и безбедно существовать, особенно если кто-то из них в больничку устроится, поближе к донорской крови. Но тут… Нет. Забудь.
 
– Да и церкви тут чуть ли не через дом стоят, – поддакнула Мезенцева. – Но если не вурдалаки, то кто? Не знаю, как у тебя, а у меня один вариант остался. Это кто-то из немертвых, причем высокого ранга. Не замшелый призрак, у которого силенок хватит лишь на то, чтобы ребятенка испугать, а такой, серьезный, авторитетный. И злой на людей как черт.
– По симптоматике – да, схоже, – подумав, кивнул Николай. – Когда жизнь тянут с той стороны, все приблизительно так и выглядит. Вот только опять же не бьется тема. Жень, сама смотри, перед нами половозрелые особи, а не дети. Будь им лет хотя бы по двенадцать… Да хрен с ним – даже по четырнадцать. Вот тогда я бы уже рыл архивы, выясняя, не на старом ли кладбище поставлен завод. Хотя будь оно так, мы бы и без того уже имели по нему статистику будь здоров, теням с той стороны только дай лазейку. Знаешь, я, когда в отдел только пришел, как раз с этой темой столкнулся. У трех пацанов призраки согласие на уход из этого мира вытянули хитростью, а после на свою сторону увели, чтобы там выпить их досуха. Так что я представляю себе, как эта схема работает. Но здесь ничего такого нет. Ты на них глянь, взрослые же ребята, теням наверняка неподвластные. Да и не девственники наверняка давным-давно, а это вообще доступ призраков к их душам перекрывает намертво.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – опечалилась Женька. – И чего теперь?
– Теперь? – Николай достал из кармана пискнувший телефон. – Поедем со свидетелем беседовать. Со сторожем. Как раз адрес его следак прислал. Не может человек, который день за днем мотается по этому безлюдному пространству, ничего не знать. Главное, чтобы он нам захотел рассказать о том, что видел.
– Надо пузырь купить, – деловито предложила Мезенцева. – А лучше два. Не видала я еще дедков-сторожей, которых бы такой аргумент не сразил на месте.
– Верно, – одобрил Нифонтов. – Кстати! Тут рядом с больницей есть магазин. Там и затоваримся.
– И еще надо бы заехать поесть, – тихонько произнесла Евгения. – Очень хочется!
– С дедом поговорим – и в кафе, – пообещал ей напарник. – За едой услышанное и обсудим.
Вот только в кафе они попали куда быстрее, чем предполагалось. Дело в том, что сторож, которого звали Петр Петрович, ни им, ни кому-либо другому дать никаких показаний не мог в принципе по причине того, что уже несколько дней пребывал на темной стороне сознания. Нет-нет, никакой мистики. Просто так его обескуражило недавнее происшествие на вверенной территории, что в тот же день обычно тихий, спокойный и благообразный старичок, скажем так, развязал узелок. Говоря совсем просто, отправился в длительное алкогольное путешествие, из которого его даже супруга, внешне похожая на БТР-80 и обладающая голосом, схожим с корабельной сиреной, вернуть не могла, как ни старалась. Петр Петрович, чуть приходя в себя, всякий раз умудрялся добраться до очередной заначки, спрятанной в доме с невероятной фантазией. Влив в себя некоторую дозу хмельного, он исполнял несколько песен времен своей юности, после минут пять весело плясал, а затем надолго отправлялся в страну снов, из которой никто его извлечь не мог ни под каким соусом.
 
Что же до оперативников, они до недвижимого тела сторожа даже не добрались, поскольку имели несчастье наткнуться на упомянутую супругу. Мало того, Мезенцева, на их голову, еще и пакет с лежащими в нем бутылками неудачно дернула, так, что те провокационно брякнули.
– Какие такие сотрудники органов? – раненым зверем взвыла жена сторожа, услышав мелодичное «динь-динь». – Спаиваете моего мужа? А-а-а! Я поняла! Вам дом наш нужен! Стало быть, вы его подпоите, потом отвезете к нотариусу, чтобы он вам все документы подписал, и в лес его! В лес! В могилу! Чтобы дикие звери кости потом растащили! Я телевизор смотрю! Я зна-а-аю, как оно делается-то сейчас! А ты, рыжая, небось вообще проститутка! Он же тебе даже не в отцы, в деды годится! Как же ты такой грех на душу взять сможешь? Как жить потом станешь?