Соната разбитых сердец

Непонятные ощущения сковывали его душу, раздирали в клочья нутро. Дзаго пошатнулся, прижал руку к животу и был вынужден опереться о стол, чтобы устоять на ногах. Затем он снова поднял взгляд на Гретхен.
Боже, как она прекрасна! Со следами алой крови на щеке она стала еще обворожительнее.
Дзаго был вынужден признать, что, несмотря на все усилия, ему не удается сохранить здравый рассудок. Вид этой женщины лишал его холодности и отстраненности, необходимых в выбранной им профессии. Нужно бежать, пока Гретхен не поняла, насколько сильно ее воздействие на него, иначе он точно не сможет вытащить из нее нужные сведения.
Пусть посидит здесь без еды и воды, решил Дзаго. А он тем временем постарается избавиться от этого непонятного головокружения, открывающего ему неприятные истины.
— Вы останетесь тут, — заявил он, с трудом уняв дрожь в голосе, — и это быстро развяжет ваш язык.
Не дожидаясь ответа, Дзаго кинулся к выходу и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Ему срочно был нужен глоток свежего воздуха.
  
Глава 33
 
Рассвет надежды
 
Светало. Жемчужный свет первых солнечных лучей проникал в окна. Франческа не отрываясь смотрела на него. Ее изумрудные глаза сверкали особенно ярко от любви и страсти, наполнявших каждую секунду, которую они провели вместе.
Джакомо улыбнулся: ему не удалось уснуть, но прошедшая ночь была самой чудесной в его жизни. Теперь серый свет потихоньку пробирался через черную мантию ночи, а значит, пора было уходить. Еще никогда миг расставания не казался таким горьким. Ему безумно хотелось побыть с Франческой еще немного, но это было невозможно.
— Мне надо идти, — печальна сказал Казанова.
Девушка молчала, но ее взгляд был красноречивее любых слов. Наконец она призналась:
— Я не хочу.
— Я тоже.
— Я люблю вас, Джакомо.
— И я люблю вас, именно поэтому я и не могу остаться.
— Но почему? Что может случиться? Я дочь венецианского дворянина, и…
— И именно поэтому вы не можете быть вместе с таким подозрительным типом, как я, — с горечью перебил ее он. — Кроме того, вы обещаны другому, — добавил Джакомо с болью в сердце от мысли о недавних событиях.
Он пока так и не нашел в себе мужества признаться Франческе, что стал невольным убийцей Альвизе Дзагури. Казанова знал, что это известие наверняка оттолкнет ее, и не мог этого допустить. Пока Франческа ничего не знает, они могут любить друг друга, пусть и под покровом тайны. Украдкой, прячась ото всех, внимательно следя за тем, чтобы никто ничего не заметил, но Джакомо был готов на все это, лишь бы быть с ней рядом. Впервые в жизни он по-настоящему дорожил кем-то и больше всего на свете хотел защитить ее и их любовь.
— Я ничего не чувствую к этому мужчине: он груб и жесток, я никогда не стану его женой.
На миг эти слова смягчили горечь в душе Джакомо.
— Но ваш отец считает иначе…
— К черту отца! — в этот раз Франческа перебила своего возлюбленного. — Он не может распоряжаться моей судьбой, как ему вздумается. Я ни за что не выйду замуж за такого, как Дзагури, скорее уж лишу себя жизни.
Казанова взял ее за руки и нежно поцеловал их.
— Никогда больше так не говорите, Франческа. Я готов убить любого, кто воспротивится вашему счастью.
— В самом деле? — переспросила она с каким-то странным выражением, улыбаясь и плача одновременно, а всполохи рассвета отражались в ее огромных глазах.
Джакомо кивнул. Еще никогда он не был в чем-то настолько уверен.
— Давайте сбежим, — вдруг предложила она.
— Вы правда этого хотите?
— Конечно, — ответила Франческа.
— И вы уверены, что потом не пожалеете о своем решении? Я не могу предложить вам ничего, кроме попутного ветра и тяги к приключениям, — Джакомо отлично знал, что этого мало, слишком мало для совместной жизни.
— А я и не хочу ничего другого, — серьезно сказал она. Ее голос и выражение лица были преисполнены такой уверенности, что Джакомо переполнила нежность. В глазах Франчески светилась надежда. — Разве это не самый чудесный способ прожить жизнь?
 
Казанова улыбнулся: а может, она и права. Вдруг эта история все-таки может закончиться по-другому? В конце концов, что удерживает его в Венеции? Разве он еще не нашел то, что искал? Он любит родной город, но любовь к Франческе намного сильнее.
Лодка на причале Сан-Тома! Можно сняться с якоря и уплыть. По Гранд-каналу добраться до Джудекки, а оттуда — в открытое море. И там они будут свободны. И вместе.
— Кажется, мы правда можем сбежать! — воскликнул он. — Но вы должны будете сделать все точно так, как я скажу.
Франческа удивленно уставилась на него, еще не веря до конца. Неужели они и в самом деле уедут вместе? Ей хотелось этого больше всего на свете.
— Я выполню все в точности, любимый.
Джакомо ненадолго заколебался, потом спросил:
— Когда возвращается ваш отец?
— Через несколько дней.
— Значит, у нас мало времени.
Казанова немного подумал и изложил свой план:
— Приходите одна на причал Сан-Тома. У меня там лодка. Не берите с собой никаких вещей: скажете, что идете прогуляться в вечерних сумерках.
— Хорошо. Вы будете ждать меня там?
— Конечно! Без вас я никуда не уеду.
— Почему в сумерках? — спросила Франческа.
— Потому что потом наступит вечер, а в темноте нам будет легче сбежать от береговой стражи.
— Понимаю.
— Вы уверены, что хотите этого? — Джакомо внимательно посмотрел на нее.
— Вы еще спрашиваете! Джакомо, единственное, чего я хочу, — это быть с вами.
Казанова вздохнул. Франческа обеспокоенно воскликнула:
— Может, это вы не хотите сбежать со мной?
Ее прекрасное лицо разом омрачилось.
— Шутите? Я бы отправился с вами хоть на край света, Франческа. С того момента, как я впервые вас увидел, мое сердце бьется для вас одной. Вы — воздух, которым я дышу, пение жаворонков по утрам. Вы для меня Венеция, мои день и ночь, я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о вас…
Счастливая улыбка вновь осветила лицо девушки.
— Но нам нужно соблюдать осторожность, — заметил он. — Сейчас я должен идти. Мы увидимся через два дня, на моей лодке в Сан-Тома.
— Как я ее узнаю?
— Я буду ждать вас на палубе.
— Да поможет нам Бог.
— А теперь будет лучше, если я исчезну. — сказал Джакомо, приподнимаясь на кровати и надевая рубашку.
Через мгновение он уже вскочил на ноги и проворно натянул штаны, чулки и ботинки. Затем ловко стянул волосы в хвост синей шелковой лентой, набросил камзол и с улыбкой согнулся в поклоне.
Франческа сделала вид, что восторженно аплодирует, следя за тем, чтобы не производить громких звуков. Совершенно ни к чему, чтобы слуги что-то услышали и принялись колотить в дверь.
Джакомо подошел, обхватил ее лицо ладонями и припал к тубам долгим поцелуем.
  
Глава 34
 
Горечь
 
Гретхен была совершенно измучена: она провела целый день без воды и еды и знала, что никто не придет ей на помощь. Да что тут говорить, ее смерть принесет всем лишь облегчение.
Поначалу австрийка хотела хранить молчание во что бы то ни стало, но теперь она уже сильно сомневалась в своем решении. Что толку от ее верности? Графиня в любом случае найдет способ выйти сухой из воды; с глупой девчонкой, которая отняла любовь всей ее жизни, тоже ничего не случится. Почему Гретхен должна защищать их? Пора подумать о себе. Ей ужасно надело быть пешкой в чужой игре и ничего не значить. Неужели она должна вечно исполнять чужие желания, не думая о своих? А ведь сейчас речь идет о ее жизни! И ничто не связывает ее с этими людьми, которые привыкли требовать, ничего не давая взамен.
Гретхен переполняла ненависть к графине, а заодно и к Франческе Эриццо. Единственным, кого возненавидеть не получалось, как бы она ни старалась, был Джакомо. Несчастная узница прекрасно понимала, что, если бы он позвал ее, пусть даже на одну-единственную последнюю встречу, она, ни секунды не раздумывая, побежала к нему. И именно поэтому Гретхен молчала: она боялась навредить возлюбленному. Джакомо был лучшим, что случилось в ее жизни: он был к ней добр, подарил ей истинное наслаждение, страсть, человеческую теплоту. И когда он понял, что может подвергнуть ее опасности, решил защитить ее. Вот почему он оттолкнул ее. И вот почему она молчала на допросе.