Редкостная Золушка (СИ)

— Надюша, иди в машину. — Андрей протянул мне чипованный ключ от своего джипа. — Я быстро. — Последние два слова он сказал, переведя взгляд на Павла, продолжая нагло улыбаться.
Оба не сговариваясь одновременно шагнули ко мне.
— Так, тестостеронные мальчики, по шагу назад. У меня нет никакого желания быть сосиской в вашем бутерброде. — Бесполезно, они, кажется, даже меня не услышали, смотря друг на друга с каким-то холодным расчетом. Прощупывают слабые места? По моему, сейчас единственное слабое место — это я.
— Разошлись! — Я прибавила металла в голосе, разводя руки по бокам, упираясь ладонями в горячие крепкие мужские торсы.
Как-то не вовремя промелькнула мысль о "бутерброде". Боже, нашла время думать о сексе!
— Надя, отойди! — совсем уж безэмоционально сказал Павел.
— Иди в машину, Надюша.
— Да, задолбали! — Выдернула ключи из пальцев Андрея, запуская их куда-то в зал. — Сам иди в машину. К жене и детям вали. А ты! — повернулась к Павлу, тыча пальцем, — просто иди на все гребанные четыре стороны!
Кажется, я привлекла к себе внимание. Оба уставились на меня. Павел в своей обычной манере. Андрей же уже без улыбки.
Если сейчас кто-то из них скажет, куда мне идти, что делать, куда отходить или где встать, то они увидят такую Надежду, что остаток дней будут спать со включенным светом, ей Богу!
Не сказали. Почувствовали видимо что меня уже саму трясет от этого всего.
Посмотрела на Андрея, встречаясь с его пустым взглядом. Прощальным, я бы даже сказала. Потом посмотрела в холодные стальные глаза Павла.
Улыбнулась обоим, после чего сказала:
— Всем спасибо, все свободны. — Разорвала наш треугольник, направляясь к выходу.
Конечно, я надеялась, если уйду, то у них не останется раздражающего фактора. Смысл драться из-за той, которая послала обоих. Но дело, видимо, было уже не во мне. В тот момент, когда я открыла ресторанную дверь, раздались звуки начавшейся драки. Звон стекла, сопровождающийся матами и женскими визгами. Даже отсюда я могла расслышать с какой силой наносились удары.
В нерешительности застыла в дверях. Нет, не хочу возвращаться и смотреть. Зачем? Почему?
Не хочу видеть их такими.
Звуки прекратились так же резко, как и начались. Боже, я надеюсь, их просто растащили и никто из них не пострадал…
Не стала ждать, когда они выйдут из ресторана, чтобы снова стать тем самым раздражающим кулаки фактором.
Толкнула дверь, спустилась со ступенек и побежала к подземному переходу.
Даже не замечала слез, что сейчас текли по моим щекам.
Дура! Зачем же я это сделала?!
— Надька!
— Твою мать… — прошипела я сквозь зубы, стараясь идти быстрее.
— Надька, сука, стой!
Чуть не запуталась в своих же ногах. Еле удержалась, чтобы не упасть. Медленно повернулась, ища глазами того, кто посмел…
Сука?!
Бывший муж старался встать с накиданных на пол подземки картонных коробок. Рядом с ним лежал "готовый" собутыльник в окружении битого стекла. Сверху на осколках лежала коробка из под лапши быстрого приготовления, видимо, для пожертвований.
Бывший муж продолжал копошиться, словно таракан в корке хлеба, стараясь подняться. От всех этих потуг подземка пропитывалась ужасным запахом мочи, фекалий, перегара, немытого годами уже какого-то нечеловеческого тела.
Фу!
Брезгливо отвернулась, стараясь не дышать. Сделала пару шагов в направлении к лестнице, ведущей наверх к спасительному сейчас свежему воздуху.
— Надька, сука, стой! — Если бы эти слова не прозвучали сейчас, я бы ушла…
Резко развернулась, делая широкие быстрые шаги к бывшему мужу, который все никак не мог привести свое пьяное тело в вертикальное положение. Оно и не надо. Так даже лучше.
Перехватила удобней сумочку и хлестанула по удивленному лицу так, что его голова дернулась назад, прикладываясь к стене.
— Сука, — пьяно проорал он, хватаясь за голову.
— Ты даже не представляешь какая! — Я замахнулась второй раз. Ударила. Чувство какой-то радости и свободы наполнило меня. Как же хорошо!
— Я тебе щас… Сука! — И откуда только у бывшего силы взялись. Выхватил у меня занесенную для третьего удара сумку и отбросил в сторону.
 
Для тебя, милый, ничего не жалко. Подошла ближе, с какой-то радостью наблюдая как его глаза наполняются страхом.
— Боишься? Правильно! — Занесла руку для удара, видя как он в страхе накрывает свою голову почерневшими от грязи руками. Бить не стала, а вот в пузо пнула с большим удовольствием.
Бывший муж застонал, принимая, как и его собутыльник, позу эмбриона.
Лежачих не бьют, я знаю. Но, наверное, это правило не относится к сукам. Пнула еще раз. Сейчас уже не сильно, показательно.
— Больше чтобы никогда я тебя здесь не видела. Понял?!
Бывший муж молчал, давясь пьяными соплями. Плачь, милый, меньше поссышь.
Сделала несколько шагов в том направлении, куда он выбросил мою сумочку. Ее я и так ликвидирую, теперь для меня единственная ценность в этой вещи — ее содержимое…
Открыла хитрый замок, достала из кошелька купюру таким номиналам, который местные обитатели и не видовали. Вернулась к стонущему бывшему мужу и бросила деньги в коробочку из под лапши.
— Выпей за мое здоровье! — развернулась и пошагала в сторону лестницы, ощущая каждым своим шагом свободу. Будто сбросила неподъемный балласт, который тащила на себе все эти годы. Поднялась по лестнице, ощущая на коже теплые солнечные лучи.
Подняла голову к небу, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Громко рассмеялась, открывая глаза, и смахивая с щек горячие слезы…
Свободна!
  
Я тебе не верю!
 
Я совершенно не удивилась, когда Татьяна объявила, предварительно постучав и открыв дверь кабинета, что ко мне пожаловал посетитель.
— Ему назначено? — спросила я, нисколько не сомневаясь, что за дверями стоит Павел.
— Нет. — ответила помощница.
— Тогда пусть подождет в приемной, я сейчас занята. — сказала я, демонстративно откидываясь на спинку кресла с газетой в руках.
— Хорошо. Павел, присядьте в приеееее… Да стойте же вы.
Я продолжала держать газету на уровне лица, наблюдая из своего укрытия, как Павел аккуратно — практически бережно, отодвигает Татьяну со своего пути. Заходит в кабинет и закрывает дверь прямо перед изумленным лицом помощницы.
Уняла нервную дрожь в пальцах, радуясь тому, что успела поправить макияж и прическу к приходу Павла.
Да, хорошо ему досталось. Губа рассечена, но кровь уже не идет. Ссадина под правым глазом. Синяк на скуле.
Интересно, как там Андрей?
Павел пересек кабинет и, не дожидаясь разрешения, сел на стул напротив меня.
Демонстративно послюнявила пальчики, перелистывая газетный лист. Как раз на тот разворот со статьей.
— Чего только люди не напишут ради денег! — сказала я, обращаясь сама к себе.
— Надя, — окликнул меня Павел.
Нет. Не хочу даже смотреть на него.
Сделала вид, что увлеклась чтением.
Павел перестал пытаться заговорить со мной. Сделал проще — просто забрал из моих рук газету, смял ее и отправил в мусорное ведро.
Тут уж ничего не оставалось, как поднять глаза и посмотреть на Кашина прямым взглядом.
— Я не писал этой статьи Надя. Информацию для нее я тоже не давал. — Усмехнулась, помотав головой из стороны в сторону.
— Я тебе не верю, Паша, — ответила я спокойным голосом и улыбнулась, не отводя от него взгляда.
— Надя, я понимаю, что… — Павел замолчал, словно забыл то, что, по его мнению, было ему понятно. Прошелся пятерней по волосам, глубоко вздохнув. — Этого просто не должно было случиться.
 
— Это случилось, Паш. И тут уже ничего не поделаешь… — Мне стоило титанических усилий говорить сейчас спокойным нейтральным голосом, хотя внутри сердце как будто плавилось от боли.