Крыло Книга 4 (СИ)

Я поморщился от воспоминания о синем.
— Там очень много чего есть. По большей части крайне опасного и неприятного.
Старик кивнул:
— Именно так. Но главное — там внизу, на самом дне, спрятан Исток. Искатели прошлого описывали его, как врата. Если кто и пытался через них пройти, то не возвращался. Исток даёт нам силу. Нам, одарённым. Именно поэтому мы все сидим в этих городах, поэтому набиваем сюда ещё людей, поэтому строим стены, что концентрируют силу Истока. Но сейчас врата открыты.
Я вспомнил о Момо.
— И потому происходят прорывы.
Синдзи согласился:
— Именно. Их надо закрыть. Но безликие не могут спуститься туда, не для того их создавали. Туда, на самое дно, спускаются Искатели. Раньше это были целые команды. А сейчас достаточно одного одарённого.
Старик сидел молча некоторое время. Сделал драматическую паузу, прежде чем объяснить простую истину:
— Все древние рода были основаны Искателями. Они были самыми могущественными из нас. Команды лучших воинов, что видел свет. Мужчины и женщины, каждый из которых стоил армии.
Следующий мой вопрос так и крутился на языке:
— Что-то я не слышал о прославленных Искателях. Вообще ничего не слышал.
Одарённый кивнул:
— Да. Только первые Искатели сумели спуститься бездну и вернуться. После них все, кто спускался, не возвращались. Выполняли своё задание, закрывали врата, останавливали прорывы. Но не возвращались.
Всё встало на свои места. Ну, может быть не всё, но отношение ко мне со стороны рода точно. Если мне в ближайшее время предстоит пасть смертью храбрых во благо города, многое становится понятным. И одержимость в ту же копилку. Меня не просто ждёт смерть, если не буду брыкаться и очень быстро искать способы вывернуться. Меня ждёт смерть в любом случае. И чем быстрее растут мои способности, тем быстрее я буду готов исполнить свой долг.
— Никакого шанса вернуться? — спросил я.
— Я не безликий, Като, и никогда им не был. Я последние три десятка лет был их инструктором. Поэтому я не имею ни малейшего представления о том, есть там хоть какой-то шанс или нет.
Я поднялся, сделав два шага от скамейки, но остановился.
— Ты понимаешь, Синдзи, что после такого я, вполне вероятно, постараюсь покинуть Эстер и оказаться как можно дальше отсюда?
Как же мне осточертело это постоянное присутствие угрозы. Опасность. Чувство очень прочного каната, надёжно сжимающего шею. Как же я всё это ненавижу, демоны их разорви!
Старик кивнул:
— Ещё как. Более того, я искренне надеюсь, что у тебя получится.
Странная позиция для хорошо оплачиваемого специалиста. Его же подбирали, проверяли наверняка. Что-то не сходится.
— Почему ты мне всё это рассказал?
Синдзи неопределённо взмахнул рукой.
— Почему? Как и сказал, я долгое время тренировал безликих. Никогда не был одним из них, но не потому, что меня туда не приглашали. Я знаю, что твои родители оба были безликими, но такие семьи очень редки. Прогулки в Нижний Город оставляют свой глубокий отпечаток на тебе. Немногие могут с этим справиться, оставить призраков безумия на нижних уровнях и вернуться сюда, в мир смертных, нормальными людьми. Я не смог.
Синдзи закатал рукав и показал мне левую руку, покрытую шрамами. Очень старыми шрамами.
— Талантливый и достаточно сильный одарённый, но я боялся Нижнего Города. Все его боятся, я свой страх так и не преодолел. Сходил всего один раз и более не желал туда возвращаться. Некоторое время числился в их составе, но не спускался на нижние уровни. А потом встретил женщину, которую полюбил, и не захотел больше даже вспоминать об ужасах Нижнего Города. Я стал инструктором. У безликих база на верхних уровнях, где они тренируются и работают. Долгое время я прослужил там, пока у меня не родилась дочь.
Он замолчал, раскатав рукав обратно.
— От подготовки рядового состава я перешёл на тренировку офицеров. Там уже требовался индивидуальный подход, с каждым работали отдельно. А старый безликий — это несмешная шутка. Тренировать и передавать опыт порой бывает некому, даже в вашем роду, не говоря уже о других. Поэтому я не удивился, когда мне предложили заниматься этим. Не удивился даже когда ты начал показывать результаты, выходящие за рамки нормы. Это тоже привычно, командирам отрядов нередко приходится совершать невозможное, чтобы выбраться или вытащить своих людей.
 
Он поднял глаза от пола и заглянул в мои.
— Моя дочь подросла и показала впечатляющие таланты. Она захотела стать безликой. Потому что её друг погиб во время прорыва. Она не была одержима этой идеей, но твёрдо решила драться с демонами. И я её тренировал. Лично.
Я догадался, что было дальше.
— Её сделали Искателем?
Синдзи кивнул, вновь опустив взгляд.
— Без предупреждения. Не рассказав заранее. Просто не оставили выбора. Есть некий ритуал, после которого уже ничего не изменить. Но она не хотела так жертвовать своей жизнью. Да, она готова была драться с демонами, но ценой свой жизни закрывать проход, который всё равно вновь будет открыт, нет. Её звали Миина. У неё получилось, она закрыла Врата. Так мне сказали.
Трагичная история, только совсем неудивительная.
— Но ты продолжаешь тренировать безликих, — напомнил я.
Он кивнул:
— Это была одна из двух её просьб. Продолжать тренировать других. Она верила, что у меня отлично это получается. А ещё, когда я встречу человека с такой же судьбой, как у неё… Чтобы я рассказал и предупредил. И вот я тебя предупреждаю. Не обещаю помощи, сверх наших с тобой занятий, ничего более. Просто предупреждаю. Что ты будешь делать с этим предупреждением — дело твоё. Своё обещание, данное дочери, я выполнил.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
— Мне надо подумать. Но… Спасибо, Синдзи.
Он отмахнулся:
— Не благодари. Порой счастье в неведении. Если окажется, что ты не сможешь избежать своей судьбы, лишь измучаешь себя осознанием собственного бессилия, то благодарить меня не за что.
Чуть подумав, я ответил:
— Теперь у меня есть выбор. За него точно спасибо. А уж получится у меня им воспользоваться или нет — зависит только от меня.
Я покинул тренировочный полигон, однако пока не определился, куда мне податься. Куда идти.
Вообще, могу ли я покинуть город? В теории — могу. Правда, в этой теории есть одна неизвестная переменная — синий. Я могу только надеяться, что его реальные возможности меньше. Надеяться, что мне хватит сил если не победить, то бежать. Надеяться, что его власть ограничивается стенами Эстера.
Все остальные проблемы, связанные с побегом, теряются на фоне самого побега. Уж что-что, а найти в мире место, где я смогу относительно спокойно жить, будет куда проще, чем убраться из этого гадюшника. Да, всегда можно сказать, что люди везде одинаковы, и там меня будут ждать такие же проблемы. Но нет. Где-то там, далеко отсюда, я буду никем. Человеком без прошлого, без рода, без груза связей. Никто не сделает меня жертвой. Никто не заставит меня пойти и умереть ради не пойми чего.
Оставаться? Ради чего? Ради кого? Друзей? Либо я уйду, либо останусь и скоро умру. Что меня здесь держит?
Олимпия. Только она.
И я пошёл именно к ней. К единственной, кто был для меня так важен. Единственной, кого я хотел позвать с собой. Не просто позвать, я хотел её убедить. Странная штука — любовь. Я в самом деле готов сломать жизнь той, которую люблю, чтобы она всё бросила и ушла со мной в неизвестность. И почему-то уверен, что она согласится.
Домой заходить не стал. Нет у меня ничего такого, что хотелось бы взять с собой. Если Олимпия согласиться — пойдём сразу. Ей-то какие-то вещи взять наверняка надо, всё же девушка, хоть и оборотень. А вообще, налегке уходить проще. Мы — одарённые. Не пропадём, мягко говоря.
Ворота не были закрыты. Я прошёл к дверям и постучал, соображая, как вести разговор. Ничего фантастического сейчас не требовалось, если я достаточно знаю Олимпию. Единственное, что могло стать проблемой — какие-то обстоятельства, удерживающие её здесь. Но не узнаю, пока не попробую. В ней я сомневался меньше всего, куда больше меня сейчас занимали мысли о самом побеге. О том, как это провернуть.