Да, урук-хаи мы! (СИ)
Так что в честном бою мои воины могли всыпать по первое число кому угодно, хоть самому дьяволу, и даже если тут откроется портал в ад, стальные легионы орков с лёгкой душой отправятся туда, чтобы навалять тамошним аборигенам. Был бы только приказ.
Но сперва надо разобраться с реальными проблемами. Например, с грядущим возвращением остроухих, которое я каждый день ожидал, но которого пока так и не случилось, и мне было жутко интересно, почему, хотя мы свободно ходили вниз, на развалины их лагеря и дальше, к сожжённой деревне.
Немногие выжившие местные ютились в землянках и шалашах, потихоньку восстанавливая свои дома, и мы их не трогали, хотя все они плевали нам вслед и глядели волком. Старый Кунеш погиб во время штурма, и без него наладить общение не получалось. Мы и не стремились. У нас хватало других забот.
Глава 39
Вскоре вернулось первое посольство. Как и ожидалось, ни с чем. Не убили и ладно.
— Не хочут воевать, — сказал Гартрак, возглавлявший посольство.
Все трое сидели у меня в хижине и сербали горячую похлёбку, изредка останавливаясь, чтобы сказать пару слов.
— Подарки взяли охотно, а в остальном… — продолжил Гартрак.
— Ха, да они за наши старые топоры чуть не передрались! — перебил его другой орк.
— Дикари… — хмуро процедил третий.
Я внимательно слушал каждое слово, делая соответствующие выводы. Да, было вполне ожидаемо, что эти дальние племена живут так же хреново, как жили раньше и мы.
— Ага, тощие все, голодные, — сказал Гартрак. — Но сказали, воевать не будут за нас. Даже за еду. Зимой, мол, не воюет никто.
— Много там воинов? — спросил я.
— Взрослых десятков пять, мы всю деревню-то не видели, — пожал плечами Гартрак. — Сколько ещё молодёжи, не знаю. Но если захотим постукать их — двух десятков хватит с лихвой. От одного вида разбегутся.
Ну, разбежаться это вряд ли, но двадцати бронированных копейщиков и правда хватит на всё. Я, правда, пока так и не решил до конца, нужно ли мне идти туда и насильно забривать орков в армию. Я пока ещё надеялся на то, что удастся всё провернуть одним только добрым словом.
— Но там земля вроде получше будет, — сказал Долгур. — Вождь, может быть, туда переселимся?
— Нет, — отрезал я. — Мы переселимся на запад. Но чуть позже.
— Мне и здесь хорошо, — хмыкнул Гартрак.
Конечно, с тремя жёнами и полной кладовкой награбленной еды. Но такое себе позволить могли не все.
— А про эльфов им сказали? — спросил я.
— Да, — прихлёбывая из тарелки, сообщил Гартрак. — Они не сильно обрадовались. Скорее даже испугались.
— Ха, — фыркнул я.
— Да ладно, и без них справимся, — пожал плечами Долгур.
Я бросил на него хмурый взгляд, ясно демонстрирующий, что я с таким утверждением категорически не согласен. Мы, может, и справились бы своими силами, если бы не колдуны. Пожалуй, я слишком рано ввязался в драку с остроухими, и не стоило торопить события. Но теперь заднюю уже не врубить. Мы орки, мы идём до конца.
— Подождём, когда остальные вернутся, — сказал я. — Там уже и будем решать.
Или не вернутся, если вдруг всё пошло не по плану, но тогда уж точно придётся отправлять войска. Как там говорилось, война — продолжение дипломатии, вот мы и пробуем сначала договориться без драки.
— Да чего решать, мы вроде и так неплохо живём, — хмыкнул Гартрак. — Еда есть, бабы есть, эльфов прогнали, чего ещё надо?
Остальные орки согласно закивали.
— Блажь это у тебя, хан, — заявил Гартрак. — Эльфов стукать весело, но всех-то не побьём всё равно. Зачем куда-то ещё ходить? Главное, что они теперь к нам не сунутся.
Понятно. Пацифизм проснулся. Отбили первое нападение, стали самой крупной жабой на болоте и начали обрастать жирком, получается. Никому не хочется терять накопленное, это я прекрасно понимал, а раз у нас в племени именно воины — привилегированный класс, то и все богатства собираются именно у них. Это, пожалуй, чревато.
— Не сунутся? — хмыкнул я. — Наоборот. Мы им дали пощёчину, и они обязательно вернутся. Только их будет ещё больше, и воинов, и колдунов.
— Так мы их так же, тихонько, — подал голос Долгур. — Ночью выберемся, чик и всё.
— Второй раз так уже не получится, — отрезал я. — Они тоже не дураки.
— Ну-ну, — фыркнул Гартрак, и орки его поддержали нестройным ворчанием.
Стало даже интересно, сколько орков так думают. Раньше они бы и думать не смели о том, чтобы отказаться от военного похода. Как же, пропустить такое веселье! Даже раненые вставали и шли вместе со всеми, скрывая своё состояние. М-да, кто-то определённо зажрался. Оставалось только надеяться, что так думают не все, и воинственный дух никуда не пропал, а только лишь поутих на время. Скоро всё будут решать молодые, злые и голодные, и вот у них боевого духа будет хоть отбавляй.
— Я посмотрю, как вы запоёте, когда остроухие вернуться, чтобы прикончить вас, ваших жён и ваших детей, — зло произнёс я.
— Ну хватит, вождь, не пугай, пуганые мы, — ответил Гартрак. — Дозоры стоят, предупредят, если что, а если совсем всё плохо будет, так откочевать можно.
— Дурак ты, Гартрак, — вздохнул я. — Ладно, ступайте отдыхать. Будем ждать остальных.
Орки степенно поднялись, поблагодарили Кару за ужин, кивнули мне и вышли прочь. Никогда не думал, что для меня станет проблемой замотивировать орков на драку. Я откинулся назад, разваливаясь на шкурах, и тяжело вздохнул, глядя в потолок.
Усталость, не физическая, а моральная, давила на меня многотонной громадой, мне жутко хотелось в отпуск, на море, лечь в шезлонг с бутылкой прохладного пива и не думать ни о чём. Чтобы все заботы остались где-то там, далеко-далеко, и можно было бы про них со спокойной душой забыть.
Какая-то часть меня хотела, чтобы Гартрак и ему подобные оказались правы, и что эльфы больше сюда не сунутся. Что можно спокойно, тихо и мирно изобретать велосипеды в наших уединённых горных посёлках, не думая о том, что может нагрянуть враг. Но я знал, что это невозможно.
Эльфы ни за что не позволят нам спокойно жить, и то, что мы нахлопали им по ушам, только сильнее их раззадорит. Обидно же, когда твоих элитных солдат, гордость страны и всё такое, нахлобучивает сборище немытых горных дикарей. Хотя, если вспомнить опыт кое-каких сверхдержав из моего мира, может случиться и так, что нас оставят в покое. Просто постараются вымарать это из всех новостей и никогда не упоминать. В Восточных шахтах ничего не произошло.
Но предчувствие говорило мне, что в нашем случае всё будет не так радужно. И отделаться от этого предчувствия я никак не мог, оно преследовало меня по пятам, дамокловым мечом нависало над головой.
— А если они не придут? — спросила вдруг Кара.
Я приподнялся на локтях, вопросительно уставился на неё. Она что, читает мысли?
— Кто? — всё же решил уточнить я.
— Ну, остальные. Кого ты послал, — пояснила она. — Если их там убьют?
Фу, мысли она всё-таки не читает. Иначе сошла бы с ума, увидев, что творится каждый день у меня в голове.
— Придётся мстить, — сказал я. — Но я не думаю, что до такого дойдёт. Должны же понимать, что к чему, что мы убийства послов не простим.
— Ну… Всякое может быть… — пробормотала Кара.
Она юркнула на шкуры и прижалась ко мне, и я по-хозяйски положил руку сверху, продолжая глядеть в потолок. Малютки-гарпии играли где-то на улице, и мы в хижине были одни.
— Неужели им не хочется чего-то большего? Они что, и правда хотят жить в этих пустошах до конца жизни? — вдруг спросил я, даже и не ожидая ответа.
Кара ненадолго притихла.
— Наверное, им просто не с чем сравнивать, — задумчиво протянула она. — Они не такие как ты. Они простые.
— Да, пожалуй, — хмыкнул я.
Если орки не ели ничего слаще редьки, то и не будут стремиться к жизни лучшей, чем они могут представить. Конечно, они не захотят ничего менять, когда у них полные кладовые отобранной у людей и гномов еды, да и в целом всё прекрасно и замечательно. Избушки в нищей деревеньке их нисколько не впечатлили, пусть даже они были окружены частоколом и выстроены из дерева, а не из жердей и шкур. А вот если орки увидят каменные хоромы эльфийской столицы и узнают, как на самом деле живут их противники, то больше не смогут терпеть окружающую нищету. Всё познаётся в сравнении, здесь Кара абсолютно права.