Древний Магикон (СИ)

— Если бы всё было так легко, как ты говоришь, то все безответно влюбленные перестали бы страдать и сделались бы великим учёными и специалистами. — возразил Саша, — да и к чему всё? У нас ещё столько времени.
— Нет у нас времени. На следующей неделе нас будут посвящать в гвардию старейшин. Мы предстанем перед ними. Понимаешь? Аня сказала, что для гвардейцев старейшин в МагиКоне открыты все двери. Стоит только проявить себя лучшим образом и не заметишь, как уже занимаешь кресло в Совете.
Саша рассмеялся.
— Мне кажется ты круто загнул. Я слышал, советники очень редко умирают. Да и тебе тогда всё-таки придется заняться поиском заклинания по наращиванию мозгов.
— Пользуешься тем, что ты калеченый и тебя бить нельзя — зашипел Артём.
Саша показал ему неприличный жест, и они оба рассмеялись.
Через время Артём продолжил:
— Эрик сказал Ане, что скоро в Совете будут большие перемены.
Услышав совместное упоминание имен Ани и Эрика, улыбка тут же сошла с Сашиного лица. Он решил поменять тему:
— Что в школе?
— Да всё тихо. Всем сказали, что Константинович уволился и переехал. Виктория Викторовна приходит в себя. В остальном тот же дурдом и эти нудные уроки.
— Ещё пара недель и у нас летние каникулы, — приободрил друга Саша, — а там ещё годик и свобода. Сможем заняться карьерой в магическом мире или учиться в светском. Ты уже думал об этом?
— А что тут думать? — удивленно ответил Артём, — конечно я выберу магический мир, я же не зря присматриваюсь к креслу советника, для начала хотя бы младшего, — парень широко улыбнулся.
***
Луна уже поднялась высоко-высоко, ещё немного и она больше не будет светить своим холодным светом в окна. Луна прощалась. Было далеко за полночь, когда Диана закончила работать с бумагами и собралась наконец ложиться отдыхать.
Её кабинет был столь же просторен, как и кабинет Дмитрия, но не так богато и пафосно оформлен. Кабинет Дианы был оформлен в современном дизайнерском стиле, он был похож на хорошие кабинеты какого-нибудь топ-менеджера крупной фирмы — на фоне светло-серых стен черные деревянные столики, тумбы, шкафчики смотрелись весьма контрастно, но это был гармоничный контраст. Контрастное оформление кабинета заставляло сосредоточится, собраться, создавало идеальную рабочую атмосферу.
Даже камин, единственный элемент кабинета, от которого веяло стариной и аристократичной роскошью, был выложен из темно-коричневого камня, а вся верхняя панель была украшена мозаикой из черных ровно зачищенных камней. Той же мозаикой были оформлены тонкие вертикальные полоски по краям камина, создавая эффект рамки.
Полукругом к камину стояло три кресла, не сильно больших, но удобных. Они были перетянуты черной кожей, имели большие мягкие подлокотники и не высокие спинки.
Диана закрыла большую папку с документами, посмотрела в большой экран монитора, закрыла открытые документы и выключила компьютер. Она махнула рукой и огонь в камине погас. Только собравшаяся прощаться луна ещё освещала тусклым светом кабинет. Этого было достаточно. Диана прошла в дальний угол, где незаметно за большими книжными шкафами располагалась аккуратная дверца. Женщина открыла её и вошла в свою спальню.
Спальня была оформлена совсем иначе. В личных покоях женщины царили уют и роскошь. В теплом лазоревом тоне были оформлены обои, у стены стояла огромная кровать с балдахином. На полу постелен огромный красный персидский ковер с узорами. Вся мебель была из красного дуба, громоздкой, но изящной, с витиеватым резным орнаментом.
Диана скинула у входа туфли-лодочки на высоком каблуке и переобулась в легкие босоножки. Потом лениво открыла один из трех своих больших гардеробных шкафов, медленно сняла красную атласную блузку и повесила её на плечики, затем черную строгую юбку, накинула висевший на дверце черный бархатный халат, обвязав талию пояском.
Женщина присела за туалетный столик, посмотрелась в большое зеркало и устало вздохнула. Она подалась ещё ближе к зеркалу и стала себя внимательно разглядывать. Теперь она делала это каждую ночь, и каждое утро. Нет, она и раньше любовалась на себя в зеркало, часто, мысленно формировала и примеряла новые образы. Но теперь, разглядывая себя в зеркале, она думала не о новых образах, её занимали совершенно другие мысли.
 
Аккуратным движением Диана натянула кожу уголков глаз к вискам, присмотрелась, потом отпустила. Конечно, мимические морщинки есть, но они не так сильно бросаются в глаза. «Нет, тут ничего не меняется.» — подумала она. Да и сами глаза, небесно-голубые и такие же бездонно глубокие как небо, всё ещё блестят, как и сотни лет назад, по-прежнему полны энергии и жажды жизни.
— Может быть они просто красивые, только и всего? — тихо прошептала Диана.
Она задумалась, сейчас ей трудно было сказать, что её распирала энергия и жажда жизни. Нет, у неё были планы на жизнь, амбиции, она во всём любила порядок, стремилась его поддерживать. Она была предана своему делу, предана интересам МагиКона и стремилась хранить сообщество и развивать его. Но всё это был долг, который её не тяготил и наполнял смыслом непомерно долгую жизнь, но всё-таки долг. Жажды жизни — нет, той жажды чего-то нового и неизведанного, которая переполняет молодых девушек и парней, у неё уже давно не было. И сейчас Диана честно себе в этом призналась.
Она вспомнила ребят из Маслового. Улыбнулась. «Вот кто переполнен жаждой жизни, энергией и бесшабашным авантюризмом, — подумала верховный советник, — Да, черт возьми! Правы старейшины, что сомневаются отдавать власть таким старикам как мы. Сто раз правы, мудрые. У нас уже не осталось стремления к развитию, всё изжили, только амбиции. Амбиции подняться с предпоследней ступени на самую высшую. Только и всего. А что дальше? Дальше мы все будем цепляться зубами за тот порядок, который устоялся веками, за старое, потому, что это старое дало нам желаемую власть, желаемую высшую ступень. Никаких изменений, никакого развития! А ведь времена меняются и требуют, чтобы менялись и мы. Дмитрий, Стефано, Я, все верховные советники, как же мы стары. Мария только ещё молода, но и она уже пресытилась жизнью. Мы не способны создать что-то новое, только хранить старое».
Потом Диана вдруг подумала о любви. Как же давно она не испытывала этого чувства! У неё уже притупились даже животные биологические инстинкты, она забыла, когда в последний раз испытывала настоящую страсть и желание. Уже давно любовники не доставляли ей истинного удовольствия, даже самые искусные, ни горячие и страстные, ни нежные и ласковые, ни молодые, ни зрелые и опытные. О какой-же любви можно говорить?
Взгляд женщины упал на маленький портрет в золотой рамке. Портрет был очень стар, выполнен искусным художником на холсте. На нем был изображен мужчина средних лет, в низкой черной шляпке с пером и с темной клиновидной бородкой. Маленькая подпись гласила: «Henri II Valois» (Генрих II Валуа)[2].
Диана погладила изображение мужчины и прошептала:
— Только ты и хранишь воспоминания о том, что я когда-то любила. А как любил ты, mon amour. Ты умер с любовью в сердце, как тебе повезло.
Диана вспомнила, как она была горда его любовью. Как ей завидовали. Завидовали её неувядающей красоте и молодости. Её силе и влиянию в стране. Сильнейшая из королев Европы меркла на фоне Дианы. Даже когда умер Генрих, она не склонилась перед королевой-матерью из рода Медичей, вся Европа трепетала перед властью и коварством Екатерины, но Диана была сильней. Диана не подчинилась. Она гордо удалилась в свой замок Анэ и умело управляла владениями герцогства Валентинуа.
 
Она была даже счастлива в своей крепости. Вела дела и хозяйство. Рядом всегда были дочери, её красавицы Француаза и Луиза. Потом появились внуки и внучки. Когда герцогиня подготовила плотную почву для своих потомков, составила жесточайшие завещательные договоры, она уже устала от жизни, устала смотреть как стареют её дети, а она всё молода, как была несколько десятилетий назад. Ей приходилось постоянно поддерживать морок, чтобы окружающие видели её постаревшей и с морщинками. Но она устала и в один прекрасный день устроила самой себе отличные похороны. Достойные.