Притворись, прошу! (СИ)
— Но, — многозначительно добавил Отис, — доля правды в этом есть!.. Я так надрался, что навряд ли у меня сможет встать… Это мы с Сарой уже проходили после наших с тобой попоек…
— Ну, так-то… стояк нужен только одному из нас…
Отис повернул ко мне недовольное лицо, и понял я: ничего он не пьян…
— Ладно, пусть это будет шутка, — пожал плечами я, пораженчески переворачиваясь на спину. Отис поежился, покрутился с плотно опущенными веками и замер в позе засыпающего в транспорте пассажира. — Не хочешь скинуть куртку… разуться перед сном?..
— Хочу, чтобы губа не опухала… завтра на работу…
— Возьми отгул. Я вот возьму.
— Ты способен работать и при этом презентабельно выглядеть, — улыбчиво выдохнул Отис.
— Говоришь как начальник?
— Говорю как… просто человек…
Он облизал разбитую губу, чем окончательно приковал мое внимание. Я дотянулся до подушки, насильно утрамбовал ее под затылок Отиса и полусидя склонился над ним.
Отис спал. Не притворялся. Сегодняшний день его измотал, как и предыдущая неделя наигранного игнора. Вдобавок на его плечи сваливается больше ответственности и работы, а я ничем не облегчаю его ношу, наоборот, накидываю сверху новых проблем…
Его кисти покоились на покрывале ладонями вверх. Мои глаза ошпарил золотой блеск: кольцо, гордо занявшее безымянный палец, определенно, было недавно начищено. Почему он не снял его, если грядет неминуемый развод? Если знает обо всех изменах Сары?..
…Если неравнодушен ко мне…
Нерешительно моя прохладная ладонь накрыла его теплую грубую руку. В груди адреналин ударил по басам, мои пальцы дрогнули, но ничего не изменилось: моя рука осталась там, где была, и Отис не проснулся… Я сидел чуть меньше часа, возвышаясь над ним и перебирая его пальцы своими. Ощущения были не похожи ни на что другое. Я не держал руку Отиса так, когда пожимал ее или когда давать ему пять — а ведь только в этих случаях я и дотрагивался до его кистей. Мы вообще очень редко касались друг друга, тем более без одежды. Подобное получало ярлык «слишком по-гейски» — а теперь, смотри-ка, как все обернулось…
Слипались глаза, вспоминала о недавнем ударе печень. Мне требовалось скорее заснуть, дабы проспать всю боль, и я откинулся на постель, отодвинувшись от руки Отиса. Я жевал губы, ворочался, как на горохе, в итоге не выдержал и пробубнил:
— Спокойной ночи… — Получилось быстро, невнятно, я сам не понял, что сказал!..
— Спокойной… Кэм…
Комментарий к Глава 21
Кэм и Отис запевают “Taking Care of Business”, Bachman Turner Overdrive.
========== Глава 22 ==========
Сквозь сон я слышал шум воды в душе, но как ни напрягал память, не мог вспомнить, кого же я ночью приволок в свою постель. Перед глазами всплывали женские лица, и стоило мне подумать: «Эй, кажется, вот ее, да?..» — как снег на голову, на меня падало озарение, что якобы недавние события, которые я вспомнил, произошли черт знает как давно. Я предпринял попытку разлепить глаза, но организм запротестовал, подкрепив сонливость аргументом: «Пока ты лежишь — ты спишь!» Звучало логично. Оттого я постарался сесть в постели, однако и этого не сумел: впервые в моей жизни одеяло так крепко обмоталось вокруг тела, что практически обездвижило вкупе с утренней слабостью.
Душ умолк. Эхо усиливало падение одиноких капель, шорох полотенца и одежды за стеной. Я ожидал, что сейчас в спальню войдет очередная надоедливая, прилипчивая мадам, желающая не только позавтракать здесь, что для меня уже перебор, но и вернуться сюда вечером за порцией внимания под девизом: «Так мы оба будем думать, что вчерашнее было чем-то большим, чем простая интрижка». Разумеется, моя жизнь еще была способна как следует удивить!
— А, ты уже не спишь, — рассеянно кивнул Отис, заглянувший в спальню. На его плечи было накинуто гостевое полотенце, коим он промокал волосы на затылке. Обнаженное тело частично прикрывали позаимствованные в моем гардеробе серые трикотажные спортивные штаны: они подчеркивали контуры бедер и члена — над последним еще и болтался шнурок, так что на несколько секунд я застрял на нем взглядом, точь-в-точь кот, добравшийся до колышущейся бахромы. — Извини, пришлось позаимствовать у тебя штаны. Всю нашу одежду я забросил в стирку.
— Зачем в стирку? — Не без труда я оторвался от капель воды, сверкающих среди волос на его груди, обошел оставленный мною ночью на шее засос и посмотрел-таки, наконец, Отису в глаза. Вчерашние мои танцы с замороженной морковью не помогли его скуле выглядеть менее ушибленной; нижняя губа тоже заметно припухла, благо ее состояние было далеко от катастрофического.
— Кэм, что значит «зачем»? Потому что необходимо вещи стирать. Твоя рубашка пахла вискарем и сигаретным дымом: ткань впитывает все запахи, а в «Четыре рюмки» их особенно много.
Я силился выдать остроумный ответ: вроде… «Виски — мой естественный запах!» — нет, слабенько… «Так я экономлю на одеколоне!» — тоже не в ту степь; что-то сегодня я не в форме… От юмористического провала мое внимание оторвало яркий свет прожектора и направило его на реальность, некоторые моменты которой я спросонья упустил.
— Ты меня раздел?..
— Раз ты не крутишься в барабане стиральной машины — да, раздел.
— Спасибо, что хотя бы трусы на мне оставил… — Успешно я опустил руки, чтобы убедиться в наличии белья, но не смог поднять их обратно. — Ты закатал меня в одеяло?..
— Я подоткнул тебе одеяло — чувствуешь разницу?
— В японском ресторане повара так водоросли нори «подтыкают» для роллов.
Сплетя руки на груди, Отис с особым, мастерски освоенным им одним снисходительным раздражением наблюдал, как я ворчу, кряхчу, но таки выбираюсь из воздушного свертка.
— Завтрак будет через десять минут, — уведомил меня он. — Сходи пока в душ.
— Да я знаю, куда пойти, спасибо, это ж моя квартира, — развел я руками, но Отис уже скрылся за наполовину распахнутой дверью.
В ванную по гостиной, совмещенной с кухней, я шел медленно — повернув голову налево и не отрываясь от застывшей у холодильника фигуры Отиса. Я чересчур засмотрелся на красивый изгиб его спины у поясницы, так что глухо задел плечом косяк. «Ну что ты как сопливый мальчишка!..» — возникло в моей голове одновременно с щелчком закрывшейся двери. Мне требовалось остудить пыл, прийти в себя, и теплый душ с этой проблемой частично помог: с потом (ведь в «подоткнутом» Отисом одеяле я за несчастный десяток минут спарился) смылась типичная для ленивого пробуждения слабость, а также сонливость и бардак в голове. В гостиной затараторил диктор, воодушевившийся тому, что Отис включил телевизор; сам я его там редко смотрю. После отстаивания чести любимого бара тело еще немного побаливало, но то был с натяжкой дружеский поединок — бывали и хуже, гораздо-гора-а-аздо хуже!.. Жаль, не получится взять сегодня отгул: мистер Совершенство-и-Правильность не позволит, что, собственно, и обозначил предельно четко вчера.
По возвращении из ванной меня ждал ароматный завтрак. Отис поджарил помидоры с ветчиной и тосты; наверняка, сварганил бы и яичницу, но яиц в моем холодильнике не наблюдалось, как и многого другого. Так-то я не помню, и как покупал ветчину с томатами… Если бы у меня был выбор, я б взял бекон, а не ветчину…
— Я заглянул в магазинчик внизу, — пояснил Отис, заметив, что я остекленел над ветчиной.
— В какой еще магазинчик?
— В… Внизу! — ткнул он пальцем в пол. — Вышел на улицу, свернул направо — в этом же доме продовольственная лавчонка. — Я помотал головой, и Отис добавил то, что, с его точки зрения, должно было все прояснить: — Продавец — филиппинец. — На что я только безразлично пожал плечами и прошел со своей тарелкой к дивану. — Как ты можешь не знать про этот магазин? Продавец сказал, что открыл его года три назад. Ты здесь сколько живешь?
— Сколько себя помню… Слушай, я не закупаюсь в магазинах — я заказываю продукты на дом. Во-первых, доставка удобна, а во-вторых, заказ привозит такая милая с…