Врата Золотого Города (СИ)

— Всегда можно что-то сделать, — руки затряслись, и виски пронзила боль. — И я сделаю.
Дышать стало тяжело. Словно грудь сжала невидимая когтистая лапа.
— Ничего ты не сделаешь! — зашипели из-за спины. — Ты на грани смерти, ты разваливаешься на куски! Хватит сопротивляться, ты все равно умрешь!
— Я сделал слишком много, я слишком много отдал, — Сетий повысил голос и закашлялся. — Я не жалкий человек без цели, не тупое порождение тьмы или податливый Серый Страж. Не готовый на уступки Архитектор. Я сильнее тебя. Хорошо, что ты даже представить этого не мог и не взял меня под контроль второй раз.
Город за окном расплылся, будто солнце расплавило его. Комната накренилась влево и медленно завертелась.
— Ты не победишь! — взвизгнул дракон. — У тебя нет ни шанса противостоять смерти. А даже не заполучив силы, я проживу еще вечность. Я — часть бессмертного мира и бессмертного Бога.
— Ты просто жадная тварь, — Сетий упал на раскалывающийся пол.
— Словно ты не хотел того же, что и я?
— Я хотел… — он хрипло вдохнул и не смог сказать больше ни слова.
Правды. Чтобы Боги не требовали жертв и невозможного, а отвечали на молитвы и делились знаниями. Чтобы люди не елозили перед ними на коленях, а всегда получали, что хотят.
Чтобы величие принадлежало не одному, а всем.
Ничего из этого он не успел произнести. В один миг реальный мир сотрясло так, что остатки иллюзии распались в одно мгновение.
Завеса пала.
Что-то мешало видеть. Корифей потянулся рукой к глазам, но ощутил скользкие щупальца, что опутывали руки. Восьмой продолжал держать его, но слабел, вложив слишком много сил для вмешательства в чужой разум. Корифей слабел тоже. Он рванулся из пут и услышал треск. Протер глаза, затекшие темной слизью. Левая рука больше не подчинялась. Он содрал с нее щупальца дракона вместе с мышцами, оголив белую кость. Впервые ничего не болело. Нагрудник болтался, готовясь отвалиться вместе с частью грудной клетки. Корифей чувствовал, что даже те его органы, которые до сих пор работали, отказали почти полностью.
Осколки яйца лежали на полу. Тело дракона слабо дергалось на полу, зато щупальца с каждой секундой тянулись к нему активнее. Корифей увернулся от них, подтянул к себе склизкого дракона, падая рядом с ним на бок. Вонзил когти в бледное тельце, разрывая на две части. Среди недоразвитых органов билось крепкое алое сердце.
— Ты хотел сожрать меня? Мою силу? — прохрипел он. — Все выйдет в точности наоборот.
Щупальца взметнулись, готовясь ударить. Корифей ударил электричеством, и они мгновенно опали. Дракон остался парализован.
— Не с-смей, не с-смей… — он хрипел. — У тебя ничего… не выйдет. Моя сущность… тебя уничтожит. Этого же ты всегда… боялся? Просто… умри, оставь… меня, тогда хотя бы сохранишь… себя в Тени.
— Ты был прав — от меня почти ничего не осталось. Зачем жить так дальше — разорванному на клочки, разбитому? — он вырвал пульсирующее силой сердце из узкой груди твари, но дракон продолжал дышать.
Корифей не совсем понимал, что будет дальше. Что он сделает. Он только знал, что все закончится. На этот раз — навсегда.
Он шел в Черный город готовым к смерти. Быть может, она, наконец, догнала его.
Он впился в сердце и даже не ощутил горячей крови, потекшей по губам. Тварь завопила так, что уши взорвались болью, а затем Корифей перестал слышать вовсе. В груди заныло, ребра будто бы расперло, и внутри что-то разорвалось. В правый глаз проникла темнота, захватывая самый край. Ему очень хотелось закрыть глаза. Когда он это сделал, стало спокойнее. Стало будто бы даже теплее.
Он увидел Золотой Город. Такой, каким его описывали Древние Боги. Город из золотого света, струящегося под ногами рекой. Его башни пронзали небосвод и устремлялись дальше — к неизведанным звездам и галактикам. Улицы переплетались бесконечными сияющими нитями, похожими на лучи солнца.
Существовала вещь, о которой знали все восемь драконов, но никому так и не сказали. Вещь злила их, заставляла сгорать от собственной ненависти. Они ненавидели Создателя, ненавидели людей, ненавидели собственных жрецов. Они бережно охраняли тайну, даже не говоря о ней вслух.
 
Создатель построил Золотой Город, не чтобы царствовать в нем, подобно всесильному богу. Он построил его для людей.
  
Эпилог
 
Через секунду после падения Завесы.
Словно за многие мили отсюда прогремел взрыв. Мариан резко подняла голову. В небо будто кинули камень, разбив тонкий ровный лед. На миг оголилась чернота, полная звезд. Но через несколько секунд над головой разлилось привычное голубое озеро.
Из-за зелени, тихо шевелящейся под слабым ветром, в пустыне стало не так жарко. Цветочный луг простирался так далеко, что Мариан не видела ему конца. Она посмотрела на Фен’Харела, долго думая, что же сказать.
— Что теперь будет? — наконец решилась она не скрывать любопытства.
— Эльфы научатся жить в новом мире, а вы продолжите жить, как жили, — она не видела крови на его доспехе, но судя по тому, как он держался, ранение все же беспокоило его. — Но однажды два мира смешаются, и родится нечто новое.
«Неповторимое и потрясающее, как Лиандра» — подумала Мариан.
— Но ни ты, ни я уже не увидим этого, — он не казался расстроенным.
Они повернулись спинами друг к другу и пошли в противоположные стороны.
Через десять минут после падения Завесы.
Десма застонала и открыла глаза. Ее поприветствовало чистое голубое небо. Какого демона? Она помнила, что находилась в помещении, и они точно не покидали Вейсхаупт.
— Тише, — ей на плечо легла тонкая рука Архитектора, и сердце тут же успокоилось. — Ты ударилась головой. Не волнуйся, все… — он притормозил, и Десма поняла, что он не верит собственным словам, — в порядке.
Она оглянулась и увидела разрушенные стены древней крепости. Вот дерьмо. Не дай Андрасте, все свалят на них. Она помнила, как они… О, нет.
— Ничего не в порядке, — сдавленно прошипела Десма.
Она вспомнила. Все.
— Что мы натворили?
Архитектор опустил голову.
— Он хочет поговорить с нами.
— Что? Кто? — она повернулась голову и застыла.
Как она не заметила сразу? Совсем рядом с ними стоял огромный белый дракон. У лап и хвоста окрас плавно менялся в темно-красный, похожий на засохшую кровь. Рога и острые наросты на спине и локтях выделялись угольной чернотой. Зверь смотрел на них на удивление спокойным, разумным взглядом янтарных глаз. Десме показалось, что где-то она видела его глаза, но она не смогла вспомнить, где.
— Гномка и эльфийка в порядке, — произнес дракон таким же удивительно знакомым голосом. — Не волнуйтесь о них.
— Я помню, что здесь было много порождений тьмы. Сейчас я не чувствую ни одного, — Архитектор повернул к нему голову и застыл.
— Верно, — дракон плавно лег. — Мне требовались силы, а порождения тьмы не несут особой пользы миру. Тебе жаль их? — что-то металлическое и холодное проскользнуло в его глазах: словно отблеск окровавленного меча.
— Они — мои сородичи. Я мог пробудить их, — Десма явственно слышала, что Архитектор опечален.
— Твои замыслы похвальны, Архитектор. Однажды ты сумеешь довести свои задумки до идеала и помочь многим, но не сейчас. Сейчас же — уходите. Туда, где вам будет комфортнее всего. Это не наказание. Быть может, однажды, я даже помогу вам. Но пока вам здесь места нет.
— Здесь были еще двое, — медленно проговорил Архитектор, — Корифей и существо, что назвалось Драконом Сотворения. Кто ты из них?
 
— Никто. И не спрашивай моего имени. Имена не важны. Вероятно, я просто приму то, что даст мне мир. Но если хочешь, то можешь обращаться ко мне, как к тому, что назывался Сетием, Корифеем и Старшим. Я помню все, чем он был. Вероятно, я хочу того же, чего хотел он.
— Но чем же ты стал? — Архитектор не отрывал взгляда от морды дракона.