Тайна последнего предсказания

– Ваше величество, то, о чём я собираюсь рассказать, может показаться невероятным.
– Я слушаю тебя.
– Дело в том, что, отправив гонца на мою родину, ни он, ни вы никогда не найдёте в тех краях аристократов по фамилии Бланкар. Мой отец простой ремесленник, а мать – обычная селянка.
– Любопытно… и как же дочь ремесленника и селянки стала фрейлиной королевы?
– Ответ на этот вопрос, как вы и предположили, сокрыт в моей родословной. Быть может, вам знакомо имя моего деда, Мишеля Нострадамуса.
Луиза удивлённо приподняла бровь и усмехнулась.
– Нострадамус? Тот самый предсказатель, друг Екатерины? Это многое объясняет. Но уж точно не содержание записки.
– Знакомство с Екатериной стало для меня огромной неожиданностью. Она сама разыскала меня из-за… – Мадлен запнулась, всё ещё сомневаясь, что, рассказывая Луизе правду, поступает верно, – … из-за последнего предсказания моего деда. Он предрёк скорый конец династии Валуа. Екатерина верит, что, я благодаря дару предвидения, унаследованному от деда, смогу предотвратить беду. Она поселила меня в Лувре, чтобы я оберегала короля Генриха, последнего представителя рода Валуа.
Слова фрейлины заставили Луизу задуматься, стерев ухмылку с её лица. Взгляд королевы на некоторое время устремился в пустоту, и Луиза прошептала, надеясь, что Мадлен не расслышит её слов:
– Последний из рода… Так Екатерина ничего не знает… – тихо протянула королева.
– Не знает чего, ваше величество? – спросила Мадлен.
Будто опомнившись, Луиза махнула рукой:
– Не бери в голову. Я просто рассуждаю. Какие удивительные тайны порой скрываются у нас под носом. Мадлен, я рада, что ты поделилась со мной своим секретом.
– Вы теперь отошлёте меня из дворца?
– Конечно нет! Юная предсказательница, хранительница рода Валуа – где мне найти фрейлину интереснее? Ты останешься здесь. Но, надеюсь, ты понимаешь, что преданность фрейлины должна быть отдана только одной королеве. Екатерина по старой памяти считает, что Францией управляет она, но это давно не так. Королевская корона давно лежит на моей голове. И я вправе требовать, чтобы у моих подданных не было от меня секретов. Ты понимаешь, о чём я говорю?
– Вы хотите знать, о чём я беседую с Екатериной?
– О чём беседуешь, беседовала и будешь беседовать, – уточнила Луиза.
В этот момент Мадлен ощутила ту власть и силу, что исходила от этой легкомысленной на первый взгляд женщины. «Нет, Луиза не так проста, как кажется».
У Мадлен не оставалось другого выбора, кивнув, девушка, скрепя сердце, приняла не просьбу – приказ королевы.
– Вот и славно! – улыбнулась Луиза и хлопнула в ладоши.
В покои королевы тотчас вернулись все её фрейлины. Комната наполнилась щебетанием десятка юных голосов. Стараясь улыбаться, чтобы не выдать своего замешательства, Мадлен с горечью осознала, что попала в новый капкан королевских интриг.
Во второй половине дня фрейлине по приказу её величества пришлось отправиться в торговую часть Парижа. Забрав у местного торговца атласные ленты для королевского наряда, Мадлен направлялась к повороту, где её ожидал кучер. Путь девушки лежал мимо ювелирной лавки. Взглянув на знакомую вывеску, Мадлен запустила руку в складки платья, где в крошечном мешочке лежала золотая брошь. «Я так и не разгадала эту загадку. Кто знает, вдруг, пока я сбилась со следа, мой убийца готовит новый удар?» Погружённая в тяжёлые мысли, девушка не сразу заметила, как к ней подъехала незнакомая карета. Дверь распахнулась, и сильные руки быстро втащили фрейлину внутрь. Девушка даже не успела закричать от неожиданности, когда в карете раздался громкий мужской голос:
– Трогай!
Кучер хлестнул лошадей, и карета моментально сорвалась с места. Перепуганная фрейлина наконец взглянула в лицо своего похитителя. И в этот момент страх сменился удивлением.
– Вы?! – хлопая глазами, спросила фрейлина, глядя на сидевшего напротив неё Генриха Наваррского.
– Да, мон этуаль, вот мы и встретились. Без масок и лишних глаз, – низким обволакивающим голосом произнёс мужчина.
 
– Герцог, я… – начала было фрейлина, но Наваррский, наклонившись к Мадлен, поднёс указательный палец к её губам, не позволив договорить.
– Прошу, никаких титулов, – произнёс он, – оставим их придворным балагурам. Зовите меня просто Анри.
Мадлен, ощутив, что опасность ей не угрожает, сумела взять себя в руки. Поправив платье, девушка аккуратно устроилась на сиденье и позволила себе вблизи рассмотреть хозяина кареты. Наваррский делал то же самое. Загадочно приподняв уголки губ, он, не скрывая своего любопытства, всматривался в лицо фрейлины.
Взгляд девушки пробежался по чётким скулам, широким бровям, мужественному подбородку Генриха. Мадлен не сразу поняла, какая деталь в лице мужчины не давала ей покоя. Но вскоре она догадалась. Губы Генриха, сложенные в приятной улыбке, располагали к себе, притягивали внимание. Мимика казалась игривой и загадочной. Но как бы ни улыбался этот мужчина, какие слова ни говорил бы, его зелёные глаза были холодны и почти неподвижны. Анри молчал, ожидая, пока девушка первой начнёт разговор. И тогда Мадлен решилась задать вопрос:
– Вы что, похитили меня?
Мужчина чуть подался вперед.
– Что вы, Мадлен, разве я мог бы позволить себе столь недостойное обращение с юной мадемуазель? Никогда, – Наваррский неискренне усмехнулся, и Мадлен засомневалась в правдивости его слов. – Моя карета доставит вас к воротам Лувра, не беспокойтесь об этом. А пока мы едем, у нас есть шанс побеседовать в приватной обстановке.
– Откуда вы знаете моё имя?
Этот вопрос волновал фрейлину с маскарада, и, пользуясь случаем, девушка решила получить на него ответ.
– Мон этуаль, неужели вы считаете, что у законного наследника престола нет в Лувре своих ушей?
– Почему вы так просто рассказываете мне об этом? – удивилась фрейлина.
– Потому что не считаю это тайной, – легко ответил Анри, – если наш драгоценный король полагает, что Лувр – его неприступная крепость, то он болван. В королевском дворце шпионов и доносчиков больше, чем во всей Франции. Но я уверен, Генрих знает об этом.
Мадлен задумалась над услышанным. «Я, конечно, и раньше знала, что замок кишит предателями, но чтобы настолько… Получается, безопасности короля может угрожать кто угодно: от служанки до самой королевы».
– Я вижу, мои слова навели вас на размышления, – подметил Наваррский, – поделитесь ими со мной?
– Я лишь подумала о том, с каждой ли новой фрейлиной, появившейся при дворе, вы ведете подобные беседы?
Анри, сверкнув изумрудными глазами, игриво ухмыльнулся.
– Не скрою, общество прекрасных дам доставляет мне невероятное удовольствие, – во взгляде Наваррского промелькнул недобрый огонёк, – но ваши сомнения мне понятны. И, отвечая на ваш вопрос, скажу: нет, далеко не каждая девушка при дворе вызывает у меня интерес.
Мадлен поправила слегка растрепавшиеся волосы, намеренно коснувшись рукой своей шеи и плеча. Как она и думала, мужчина проследил за её движениями, скользнув взглядом по изгибам тела фрейлины. «Он смотрит на меня так, словно я абсолютно обнажена. Начинаю понимать, почему его называют лучшим любовником Франции. Сопротивляться мужчине с таким взглядом почти невозможно», – ощущая приятное волнение, подумала Мадлен.
Она задумчиво взглянула в лицо Наваррского и задала вопрос, что напрашивался сам собой:
– Так, значит, я смогла вызвать у вас интерес?
Мужчина хитро усмехнулся.
– Будь это не так, мы бы с вами сейчас не беседовали.
Генрих наклонилась вперёд и одной рукой облокотился на сиденье подле девушки. Расстояние между попутчиками заметно сократилось. Мадлен почувствовала аромат можжевельника, тонким шлейфом исходивший от мужчины. Наваррский же заметил: чем меньше становилось расстояние между ним и его спутницей, тем сильнее вздымалась грудь девушки, тем медленнее и глубже становилось её дыхание.
– Я вас пугаю? – прошептал Анри бархатным мягким голосом.