Любимая наша (СИ)

− Да. Появилась, − киваю. − Са-арду удалось доделать то, что начал Чотжар. Чёрный взломал ментальные и эмпатические блоки, наложенные на Ниба. И в голове у нашего ранвиша действительно обнаружилось очень много полезной, познавательной, и я бы даже сказал, ошеломляющей информации о самом астероиде, его происхождении и свойствах. Думаю, вы захотите сами это услышать.
И я набираю на торобраслете команду вывести на галоэкран нужную запись допроса.
  
Глава 25
 
Лина
Интересно, есть ещё такие двинутые мамаши, которые, убаюкав своих малышей, могут вот так же стоять по полчаса каждый раз и просто смотреть, как те спят? Улыбнувшись своим мыслям, я осторожно поправляю одеяльце Рэя, который любит изворачиваться во время сна в совершенно немыслимые позы, ещё и сжатыми кулачками порой машет и ножками сучит. Мой сладкий непоседа. Глажу нежно костяшками пальцев сначала смуглую со стальным отливом бархатную щёчку, потом белоснежную спокойного и тихого Эша. Даже в такой мелочи стремясь давать сыновьям одинаковое количество своего внимания.
Пусть из меня не вышло хорошей жены, я могу ещё стать очень хорошей матерью. По крайней мере, я приложу к этому все усилия.
Сегодня моим мальчикам исполнилось уже две недели.
Как быстро, однако, летит время и как легко под воздействием естественного гормонального шквала забывается то, что казалось невыносимым. Сегодня я уже даже не вспомню, что чувствовала во время родов, как мне было страшно, тяжело и больно.
Нет, я знаю, что именно так и было, но это всего лишь знание. Уже на следующее утро после той ночи все родовые муки просто стёрлись из памяти моего тела, полностью потеряли своё значение. Иса снова принесла мне моих сыновей на кормление, и единственное, о чём я могла думать, это о том, как счастлива, что они у меня теперь есть.
Но всё же кое-что омрачило моё пробуждение. Мысли о мужьях. О том, что они действительно со мной были рядом ментально в самый тяжёлый момент. Что видели рождение мальчиков, возможно, слышали, какие имена я им дала, что, скорее всего… нет, наверняка хотели бы присутствовать физически, взять сыновей на руки, но я это у них отобрала. Более того, гонимая страхом, закрылась снова, не дав им побыть с детьми хотя бы так.
Ещё один грех в копилочку моих преступлений перед супругами. Ещё один пунктик в списке поступков, из-за которых я чувствую вину и сожаление.
Я отняла отцов у сыновей, и сыновей у их отцов. Имела ли я на это хоть какое-то моральное право? Оправдывает ли меня то, что мне было слишком больно?
В какой-то мере да, потому что не знаю, как доносила бы Эша и Рэя, останься я в Аша-Ирон. Растоптанное сердце до сих пор кровоточит и болит, а тогда я чувствовала себя больше мёртвой, чем живой.
Возможно ли хоть что-то исправить, не жертвуя при этом с таким трудом добытой свободой? Не рискуя потерять детей? Ведь неизвестно, как накажут меня супруги, если всё-таки найдут. По законам Аша-Ирон меня вполне могут судить, как преступницу. Ведь я, по сути, украла наследников Правящего Дома. Ашаров навряд ли будут интересовать мои права как матери. Как поступят Повелители, можно только гадать.
Не знаю. Ничего не знаю. Возможно, хоть какие-то ответы на все мои вопросы придут позже, когда я освобожусь по-настоящему. Когда все мои связи будут порваны и никто больше не сможет называть меня своей. А пока приходится только ждать и стараться жить.
Наверное, мне понадобится где-то около месяца, чтобы восстановиться после родов. Тогда Морад и выполнит своё обязательство.
К слову, от него самого ничего не слышно ровно с той самой ночи. Раньше, мой таинственный союзник, бывало, отлучался на несколько дней, но никогда на такой длительный период. Может… он к своей пропаже подался? Это ведь в другой вселенной. Наверняка даже для богара преодолеть такое расстояние будет ой как не просто и ой как не быстро.
Не хочется думать, что он меня бросил. Обещал ведь вернуться. Но как понимать это его «когда придёт время»?
 
− Ты опять их гипнотизируешь? – слышу тихий мурлычущий смех. – Или стережёшь?
− До сих не могу насмотреться, − поднимаю взгляд на потешающуюся Ису. Тоже улыбаюсь. Отметив закатанные рукава и повязанный на голове платок, спрашиваю: – Ты чем занята?
− Стиркой. Сейчас пелёнки-распашонки развешивать пойду.
− Давай, помогу, − выпрямляюсь.
− Вот ещё. Это моя работа вообще-то. Отдыхай лучше, пока эти властные карапузы спят.
− И кто тут властный? Хватит меня заставлять отдыхать, − усмехаюсь иронично. – Пойдём. Хочу на свежий воздух.
Если малыши проснутся, я сразу почувствую. А мне действительно нужно больше двигаться, чтобы скорее восстановиться. Завтра уже можно будет и сынишек на улицу вынести погулять.
Не обращая внимания на недовольные гримасы подруги, выставляю вокруг детских кроваток защитные купола и выхожу из спальни, направляясь к прачечной. Иса, демонстративно повздыхав, идёт следом.
− Не вздумай большую корзину трогать, сама вынесу, − ворчит, обгоняя меня.
− Ну если ты так хочешь, − пожимаю плечами. Но всё же бросаю на девушку внимательный взгляд: – Ис, у тебя всё хорошо?
− Да, − кивает она. Хмурится удивлённо: − Почему ты спрашиваешь?
− Ворчишь больше обычного. И… мне кажется, что тебя что-то угнетает.
− Да нет, ничего такого, − качает она головой. Но жест этот, как и её тон, выглядит уж очень неубедительным.
Но я понимаю, что расспрашивать сейчас будет лишним. Лучше подождать и попробовать с другой стороны зайти. Ну или дождаться, пока она сама расскажет. Возможно, дело в семье. У Исы из родных есть только отец и два брата-лоботряса, как она их сама называет. И отношения у них не самые хорошие.
Забрав постиранное бельё из прачечной, мы через кухню выходим в сад. Поставив свою корзинку на землю под натянутыми верёвками, я выпрямляюсь, запрокидывая голову к небу. Вдыхаю полной грудью насыщенный ароматами трав и цветов воздух.
Какой же сегодня день погожий. Как мне этого не хватало в Аша-Ирон. Возможности просто выйти в сад, просто дышать полной грудью без присмотра толпы охранников. Просто делать и говорить, что хочется. И не бояться, что те, кому отдала всю себя, снова причинят боль своим ледяным равнодушием, желанием посадить в клетку, или изменой…
Так почему же я всё равно скучаю? Почему по ночам до сих пор так сильно хочется плакать? Почему так тяжело придерживаться своего решения не смотреть, как они там без меня? Почему дыра в груди никак не затянется?
− Что-то к тебе твой гость больше не приходит, − замечает Иса, как бы между прочим, встряхивая постиранную пелёнку. – Ваших совместных ментальных прогулок больше не будет?
− Нет, наверное. Я сделала то, что он у меня попросил, − признаюсь.
− Угу. А то, что просила ты, он пока сделать не может, − с пониманием хмыкает подруга. – Ты пока рожала, я много нового о тебе узнала.
Ну вот и пришло время этого разговора. Честно говоря, я думала, что Иса спросит о том, что видела и слышала, гораздо раньше. Видимо, она тоже давала мне время прийти в себя.
− Извини, что ничего не рассказывала раньше… − морщусь с сожалением, − просто всё слишком сложно. И пока ещё слишком болит.
Сосредоточенно сдвинув брови, Иса с пониманием кивает. Склоняет голову набок.
− Это правда, что у тебя не один муж? И у мальчишек разные отцы?
Как такое возможно, она слава богу не спрашивает. У их расы случаи с одновременным оплодотворением разных яйцеклеток разными мужчинами тоже бывают, я уже узнавала эту информацию чисто ради интереса.
− Да. У меня было три мужа. Отцы Эша и Рэя братья, − признаюсь, тоже принимаясь за работу.
− Ничего себе. А третий?
− Третий… их двоюродный брат. Но они всю жизнь были соперниками и даже врагами.
− Почему же ты тогда за него замуж вышла? – округляет глаза Иса.
− Так получилось. Он поддержал меня в очень тяжёлый период. Подставил плечо, когда супругов рядом не было. И я… сама не заметила, как перестала воспринимать его врагом. А потом, когда обстоятельства заставили нас пройти через брачный обряд, ещё и чувствами прониклась. Он мне жизнь спас этим браком. И моим малышам, получается.