Любимая наша (СИ)

− Не убьём, − заиграв желваками, сужает чёрные глаза А-атон. − Но ты прекратишь сопротивляться и уйдёшь с Чотжаром. Мы придём к тебе… позже. Когда возьмём всю ситуацию под контроль. Иди, Лина. Сейчас же.
И только теперь я получаю возможность считать толику его эмоций. Там тоже боль. Страдание. И столько гнева. В моём рассудительном сдержанном супруге. Глубоко спрятано под внешней коркой льда.
Это меня и подкашивает. Смотреть на Са-оира теперь попросту страшно. Его гнев скорее всего меня уничтожит. Им я тоже сделала больно. Своим поступком. Тем, что вошла в ритуальный круг с другим. Предала их. Знала же, что виновата, что не простят. Не те, кто всё терял из-за чужих предательств. Знала… На что тогда надеялась?
В той прошлой жизни, до нашей разлуки, я научила себя подчиняться даже малейшему жесту моего светлого сэ-аран. Поклялась, что всегда буду это делать. После плена у цинотов, получив в покровители почти бога, как я его воспринимала, это было так просто и естественно делать. Как дышать. Но сейчас мне приходится себя буквально переламывать.
− Хорошо, мой Повелитель. Я вам верю. И ухожу, − склоняю голову.
И тут же оказываюсь на руках у Чотжара, который молнией устремляется прочь из пещеры. Мои телохранители следом.
Но всё же я успеваю бросить последний взгляд на мужей, застывших у Врат в непримиримом противостоянии. И заметить, как матовый кокон тьмы, которым сковал Са-оир Сэтору, покрывается светящимися трещинами, сквозь которые начинают вырываться языки пламени. И только теперь до меня доходит, что всё это время мой красноволосый супруг сдерживался из-за меня. Боясь навредить. Возможно, Повелители тоже.
Мы проносимся по исполинской галерее, влетаем в следующий зал, и тут нас накрывает оглушительным звуком взрыва, а потом и сокрушительной ударной волной. В спину бьёт жаром и тьмой. По полу бегут жуткие трещины. Позади падает колонна, разлетаясь на множество обломков. В воздух вздымается облако пыли. Кажется, что от падения нас спасает только мощный змеиный хвост моего хранителя и его сверхъестественная реакция.
− Вырвалс-с-ся твой жрец, − криво усмехается Чотжар, ускоряясь ещё больше. Ашары теперь за нами едва поспевают. – Теперь будут разбиратьс-с-ся, чья ты, без оглядки на твою же безопасность и твои эмоции. Надеюс-с-сь, храм хотя бы частично выс-с-стоит.
− Они убьют друг друга, − зажмурившись, прячу лицо у него на груди. Сдерживать рыдания больше нет сил.
− Не убьют. Потому что ес-с-сть ты.
  
Глава 11
 
Са-оир
− Оставьте нас все! – приказывает А-атон, полоснув ледяным взглядом по коленопреклонённым и вытянувшимся в струнку подданным.
Сам он выглядит каменной глыбой, полностью лишённой каких-либо чувств. Я видел его таким только после смерти отца. Это плохо. Этого не исцелить лекарям.
Но и мне ничуть не легче.
Знаю, что брат правильно поступил, отослав Лину прочь из Храма. Мы обсуждали это. Говорили о том, что жреца нельзя убивать. По крайней мере, пока что. Только убрать от неё подальше.
Но как же безумно хочется забыться в кровавом угаре. Если уж пока нельзя броситься за ней, отобрать, сжать в своих руках, выплеснуть всё, что накопилось, высказать...
Раньше моей извечной спутницей была ярость. Теперь у неё появилась сестра – боль. И эти внутренние твари, полосуя меня изнутри, всё сильнее рвутся на волю. Жаждут его крови. За то, что смел трогать её своими руками. Смел ласкать её тело. За то, что был рядом с ней, когда нас не было. Меня не было.
За то, что о нём были сейчас её мольбы.
За то, что… она полюбила. Его.
Любила ли когда-нибудь нас? Меня любила?
Стоит отдать жрецу должное. Удерживать его становится всё сложнее. Заматерел, ублюдок. Набрался сил. Но тем лучше. Тем слаще будет размазывать эту смазливую рожу по стенам храма.
Проследив больным взглядом, как Чотжар стремительно уносит прочь ту, что вырвала мне сердце, невольно теряю концентрацию. И этого хватает Сэтору, чтобы найти бреши в моём захвате.
 
Вижу, как мне на помощь бросается брат. Если не удастся сковать жреца сейчас, второго шанса заключить его под стражу может и не представиться. Этот точно хитрее своего отца и все свои козни плетёт на законных основаниях.
Зарычав, швыряю в противника новую волну тьмы, свивая в колючие цепи.
Слишком поздно.
Взрыв разбрасывает присутствующих в пещере джа-анов, как имперских, так и принадлежащих к Дому Просвещённых, и едва не сшибает с ног нас с братом.
Отдача, которая прилетает мне лично, опаляет кожу огнём, накаляя ярость добела, заставляя атаковать снова. Но Сэтору, стряхнув с плеч ошмётки моей тьмы, перехватывает у меня энергетические потоки, запуская по ним пламя. И дёргает на себя, выворачивая мне руки в суставах. Воздух раскаляется, обжигает лёгкие.
Ответный рывок, кувырок на лету, и снова удар. Ему почти удаётся уйти от атаки, но мне в лицо летят горячие брызги крови. Пытается ударить в ответ. Срываемся в бешеный смертоносный танец, пытаясь зацепить друг друга. Ранить. Искалечить. Заставить страдать… Но не убить… не убить… не причинить вреда Ей.
Мечи мы создаём практически одновременно. Кружим теперь, выискивая слабые места… как когда-то давно… много десятилетий назад... множество раз.
Он хромает… бережёт руку. Правый бок… ранен, сволочь. Как и я. Плевать!
Этими руками он трогал мою женщину. Отрубить.
Зарычав, бросаюсь вперёд. Враг шагает навстречу.
И мы практически налетаем на ледяную стену света, внезапно возникшую между нами.
Сэтору удаётся остановиться раньше. Скользнуть вспышкой огня, уйдя от прямого столкновения. Он не мог не следить за вторым своим потенциальным противником. Я же от брата такого вмешательства попросту не ожидал.
− Хватит, − чеканит А-атон, разводя руки в стороны и расталкивая нас с Сэтору на добрый десяток шагов своей силой.
Из груди рёвом вырывается дикая ярость, круша всё вокруг. Кроша и плавя стены. Ломая не успевших убраться джа-анов. Но только выплеснув эту ненависть хотя бы частично, я получаю возможность сделать вдох и взять под контроль ненасытившуюся кровью внутреннюю тварь.
Оскалившись, стряхиваю с рук тёмное пламя, развеяв клинки. И выпрямляюсь, сжав кулаки.
Сэтору делает то же самое.
Тяжело дыша, мы смотрим друг другу в глаза сквозь прозрачную стену света. В душе по-прежнему кипит гнев. Но брат прав.
− Я рад, что хоть один из вас способен мыслить рационально, − ядовито усмехается жрец. Смотрит на моего близнеца, потом на меня: – Прежде чем мы продолжим наш... разговор, хочу предупредить, что Лине угрожает неизвестная опасность. Кто-то, равный силами богарам, проникает в её сны. Она видела, что он попытается её похитить после вашего возвращения. Я, к сожалению, не смог выяснить, кто это. И хоть научил её ставить достаточно сильный щит, всё же не хочу оставлять одну надолго. Это может быть опасным для неё.
− Благодарим за предупреждение, ри-одо, − мертвенным тоном произносит А-атон. – Мы ценим всё, что вы сделали для сохранения жизни нашей супруги и наших наследников. Отныне мы позаботимся о ней сами.
− Она и моя супруга, − хмурится Сэтору. – Волей Абсолюта.
− Больше похоже, что обманом, − выплёвываю, буравя его ненавидящим взглядом.
− Я понимаю ваши эмоции, император Са-оир, но оскорблений не стерплю, − отрезает жрец. Теперь уже наши взгляды скрещиваются подобно клинкам. И мы оба пытаемся продавить друг друга. И ни у одного этого не выходит. Но так было не всегда. Мы оба это помним.
Само собой разумеется, что против нас с братом Сэтору не выстоит. Но я первый, кто запретит такой бесчестный поединок. Если биться, то один на один. Можно с обоими, но по очереди. Никак не двое против одного.
Что ж… придётся с ним разговаривать.
Но уж никак не договариваться, как Сэтору видимо надеется. Лины ему не видать.
Это не одна из юных претенденток на роль сэ-авин, которую родители сперва обещали наследнику Дома Просвещённых, а потом разорвали соглашение, надеясь на ещё более выгодную партию.