Синдзи-кун. Тетралогия (СИ)
– Согласно Кодекса в случае подобного подозрения требуется формальный протест, с дальнейшими процедурами урегулирования. – говорит Минору, его монотонный голос звучит как потертая пластинка старого граммофона.
– Дядя Минору. Ну зачем вы так? В экстренных случаях, когда для пресечения убийства, либо похищения члена клана – разрешается и превентивное вмешательство.
– Превентивное вмешательство?! – впервые в голосе Минору появляется какой‑то намек на эмоции.
– Послушайте, я вхожу, вижу тут вас троих, убивающих моего любимого дядьку. Ну, а что мне делать – я пытаюсь предотвратить это варварство. Я же люблю своего дядьку Ала, ну или должен любить. Столько воспоминаний с ним связано… а пока я пытался вас остановить, вы натравили на меня этих двух. И убили моего дядьку. Эээ… креативно как убили‑то еще. Сожгли? Раздробили? И то и другое сразу?
– Твой дядя пытался вмешаться в частные дела нашего клана. – говорит Мацумото Минору. Я смотрю на Линду, она смотрит на меня. Не такой уж у нас и большой выбор – лежим головами друг к другу, голову не поднять, не отвернуть – заметят. А я так понял, сейчас лучше не отсвечивать, не дразнить свою судьбу. Этот кто‑то, который с молодым и дерзким голосом – явно из клана Митсуи и явно очень сильный супер. Я его даже не почувствовал. Да ладно я, сама Линда только что лежала тут на грязном полу, захлебываясь своей кровью. Какая сила у этого супера? Помню момент, когда лезвие проникало в мою спину, разрывая ткани и ломая ребра. Что‑то вроде способности Сакуры? Дверь в убежище закрыта, сюда даже мышь не проползет, стальные двери, длинные коридоры. Тоже шаг‑сквозь‑тень? И раз – сзади с ножичком. Но Сакура в прошлый раз от Линды выхватила, а этот вот сделал ее на раз. И его телепорт – недаром Минору искал какую‑то безделушку, наверняка у этого Ала был с собой аварийный маячок, или там якорь для телепортации. Вот как Сакура легко может телепортироваться к Юки, где бы та ни была.
– Частные дела клана Мацумото? – раздается голос молодого супера. Голос внезапно становится вкрадчивым и тихим, приходится напрягать слух. Я перестаю дышать и смотрю на лицо Линды, находящееся совсем рядом. Красивое лицо с пятнами запекшейся крови на нем.
– И какие такие частные дела у клана Мацумото, что связаны с одной школьницей? И было бы это просто желание потешить старую плоть, Мацумото‑доно, я бы вам школьниц лично привез два автобуса и небольшую тележку. Но ведь дело в том, что она – супер, верно? Ледяной маг, правильно я говорю? Вы продолжаете свою евгеническую программу, да, Мацумото‑доно? Вы нарушаете эдикт Императора, который содержит прямой и недвусмысленный запрет на подобного рода действия? Если вы готовы отстоять в суде ваши действия в этом городе, доказать, что я нарушил ваши торговые, дипломатические или семейной интересы – вы можете обратиться в Императорский Суд. И, если там выяснится, что я злоупотребил своими правами и намерено убил вашу помощницу, и постороннего – то и поделом мне. Лишение титула, обезмаживание, тюрьма… говорят в последний раз применяли смертную казнь к клановому магу… когда? Три года назад? Четыре? – раздался легкий смешок. Пауза. Тишина.
– Но! – снова этот голос: – Но, дорогой мой дядя Минору, мой уважаемый Мацумото‑доно, – если во время суда… хотя нет – еще во время следствия выяснится, что вы тут свою небольшую евгеническую программу ведете. Что у вас по всей стране переводятся ваши волчата из Токийских школ во всякие захолустья. Что вы используете клановую технику для заключения браков, соблазнения и зачатия… то вы знаете, что будет. Нарушение прямого эдикта Императора. Я вот думаю, вам дадут возможность уйти в изгнание, или попросту … как этот древний термин звучит? Поток и разграбление? Так что я думаю, что нам с вами лучше сделать вид, что все что тут произошло – печальный инцидент. Верно, дядя Минору?
– Знаешь, Зигги, мой мальчик. – раздается голос Минору. Он как будто стал старым, будто это голос глубокого старика, а не пожилого, но энергичного заместителя начальника департамента.
– Знаешь, Зигги… – повторяет он: – ведь если это всего лишь инцидент… то во время инцидента случается всякое. Даже если все было, как ты говоришь – что ты был вынужден оборонятся… ты же мог и пострадать во время обороны, нет?
– Дядя Минору… – раздается глубокий вздох: – я знаю, что вам убить меня ничего не стоит. Вы же два эс плюс по шкале СКПУ. Вы моргнете, от меня пепел останется. Но это прямое указание Хикэру‑собо. Вы же знаете, как она вас любит. И если вы меня сейчас убьете – об этом тотчас станет известно. У меня тоже стоит маячок. И его отслеживают, будьте уверены. Ну убьете вы меня сейчас… что вам это принесет? Если хотите, я на колени перед вами стану, делайте ваш знаменитый «Сейсмический удар». Только что это даст?
– Чувство глубокого морального удовлетворения. – говорит Минору и я наконец слышу в его голосе гнев. Так его, думаю я, забей этому гаду его слова в глотку, он же хотел убить и меня и Линду. Ладно я, таких как я по пучку за два рубля в базарный день, но Линда – она же тебе не просто помощница, я знаю. Я думаю так. Эта молодежь, они такие – если их сразу не убить, они так ничему и не научатся.
Я смотрю в глаза Линде и вижу в них скрытую боль. Она хочет вскочить и разобраться, она хочет быть щитом и мечом. Ей тяжело лежать тут и прикидываться мертвой, но ей это нужно, чтобы помочь своему боссу. Только ли боссу? Так за босса не переживают.
– А еще я узнаю, как ты будешь хрипеть, когда я вырву твои кишки и намотаю их на кулак. – продолжает Минору и воздух начинает буквально звенеть от напряжения. Тишина. Я прислушиваюсь к тому, что творится у меня за спиной, но не слышу ничего. Ни дыхания, ни движения, ни шагов. Ничего. Потом вдруг раздается смех. Сперва тихий, потом громче.
– Вы меня очень напугали, Минору‑доно. – говорит молодой голос, отсмеявшись: – очень. Я на секунду подумал, что вы и впрямь кишки из меня вырывать будете. Извините за смех, это у меня нервное. Хикэру‑собо велела вам передать, что она хочет знать и участвовать на равных.
– Старая клюшка. – сказал Минору и в этих словах уже не было гнева. Только усталость.
– И она велела вам передать, что вы старый пердун. Извините, Мацумото‑доно, но таковы точные инструкции. Вот, тут написано – «и если этот старый пердун назовет меня клюшкой – передать ему…»
– Помолчи, Зигги, я тебя умоляю… – раздался тяжелый вздох. Тишина. Шаги. Кто‑то подошел к нам с Линдой, лежащим на полу. Я закрыл глаза.
– Хорошо. – сказал Минору, его голос раздавался совсем рядом, словно бы он присел над нами, над Линдой.
– Пусть это будет лишь печальный инцидент. – говорит он: – пусть. Я готов закрыть глаза на то, что ты напал без предупреждения, Зиг и даже на наглое требование войти в программу на равных.
– Дядя Минору… – в голосе молодого послышались панические нотки.
– Но, знаешь, с чем мне трудно мириться, Зигфрид? – голос стал удаляться, словно Минору встал и пошел.
– Дядя Минору… я всего лишь вестник…
– Конечно. Ты всего лишь вестник, который пришел, чтобы пожертвовать собой во имя нашего совместного будущего, не так ли? Во имя совместной программы евгеники, верно? Так и будет. Зная что Хикэру знает о нас и нашей программе – я вынужден буду включить ваш клан в долю. Не на равных, конечно, но это мы уже обсудим без тебя. Дай‑ка я угадаю – тебе же сказали, что я не посмею убить тебя, что слишком много поставлено на кон и что я не рискну будущим своего клана ради убийства мелкого сморчка вроде тебя?
– Дядя Минору! Пожалуйста!
– А ты не задумался, Зигфрид, мой мальчик, что это же верно и в другую сторону? Что старая клюшка тоже не рискнет будущим своего клана ради одного мелкого сморчка… и какая разница жив он или мертв. Ты прислан сюда с одной‑единственной целью, Зигги – спровоцировать меня. Чтобы у старой клюшки были более выгодные позиции на переговорах. Чтобы она могла, глядя мне в глаза, лгать как ты ей дорог. И требовать дополнительные два процента. Да, ты послужишь хорошую службу клану, Зигги – целых два процента за твой труп.