Божественные истории (ЛП)

— Когда-нибудь она узнает правду. Мы надорвём задницы, но не оставим её одну ни на секунду — даже Арес согласился помочь. Но ты уклоняешься, потому что слишком труслив.
— Я не трус, — Генри встал, впиваясь подушечками пальцев в жёсткое дерево стола. — Я видел, как одиннадцать девушек погибли из-за меня, и смерть каждой разрывала мне сердце. Я не хочу, чтобы по моей вине дочку Дианы постигла та же участь.
— Тогда сделай что-нибудь! Будь рядом. Защищай её. Помогай ей. Не прячься здесь, притворяясь, будто её не существует, — выпалил Джеймс, и на мгновение его голос дрогнул. Речь уже шла не только о Кейт, но все угрызения совести Генри из-за того, что он запретил Джеймсу увидеть его смертную подругу, остались давно в прошлом. — Даже если с ней что-то случится, цени время, проведённое вместе. Не избегай её в надежде, что потом будет не так больно. Мы оба знаем: это не поможет.
Генри стиснул зубы.
— Ты не имеешь права говорить мне, что делать.
— А ты не имеешь права вести себя так, будто она уже мертва.
Они прожигали друг друга взглядами ещё с минуту, ни один не хотел уступать. Ком негодования разрастался в горле Генри, не давая ему вымолвить ни звука. В конце концов Джеймс вздохнул.
— Ей сегодня исполняется семь, — сказал он. — Я не говорю, что она должна вырасти вместе с тобой, как Ингрид, но нет ничего плохого в том, чтобы познакомиться с ней. Диана будет рада. После всего, что она для тебя сделала…
— Не начинай, — Генри через силу выдавливал слова. — Она делает это ради Кейт, не ради меня. У Кейт должен быть выбор.
— Так дай ей этот выбор, — Джеймс наклонил голову. — Центральный парк. Овечий луг. Они пробудут там до заката. Цербер будет рад размять лапы. Не представляю, как он тут вообще живёт.
На этих словах он развернулся и вышел из кабинета Генри, оставив того одного в туче ненависти к себе и нерешительности. В этом же правда нет ничего плохого? Просто взглянуть на неё. Да, она пока ещё совсем ребёнок, но у него нет к ней никаких чувств, кроме непоколебимого желания защитить от любого вреда. Как он может сделать это, если даже не знает, как она выглядит? Вдруг Джеймс прав и она будет разочарована в Генри, когда станет старше и узнает правду…
Но что, если она тоже умрёт? Любая ниточка, ведущая ко мне, ставит её жизнь под угрозу. Как я могу с ней так поступить, зная, что её шансы на выживание и без того невелики?
Но, с другой стороны, есть ли лучше способ защитить её, кроме как всё время быть рядом?
Ещё не приняв решение, он уже был на полпути на поверхность. Тёплое солнце озарило его лицо, когда он появился на Овечьем лугу. Цербер рядом с них стряхнул с себя мрак Подземного царства.
— Что думаешь? — спросил Генри, потрепав пса по холке. — Найти Диану и…
Цербер громко взвыл, и не успел Генри создать поводок, как пёс сорвался с места. Выругавшись, Генри помчался за ним, петляя между группками людей, решившими устроить пикник в последние тёплые деньки. Никого не испугал гигантский пёс, бегущий без намордника через толпу, за которым бежал парень во всём чёрном. Впрочем, это же Нью-Йорк.
Снова залаяв, Цербер запрыгнул на чьё-то одеяло. Генри выругался и поспешил, притворяясь, что запыхался.
— Простите, — сказал он. — Мой пёс сорвался с поводка и…
Генри замер. На одеяле среди разбросанной еды сидела Диана. А я рядом с ней хихикала, пока Цербер принюхивался к её волосам, маленькая девочка.
Кейт.
Её русые волосы, заплетённые в тугую косу за спиной, голубые глаза и веснушки вокруг носа так сильно напомнили ему Персефону, что на секунду Генри забыл, как дышать. Специально или нет, но Диана воссоздала свою потерянную дочь. Но было в ней что-то такое, что-то, чего он не мог описать словами, что в корне отличало её от сестры, и потому за один удар сердца Персефона померкла в сравнении с ней.
Кейт, казалось, совсем не расстроена тем, что пикник в её день рождения был испорчен псом в три раза больше неё самой. Она чмокнула Цербера в нос и развернулась к Генри, посмотрев ему в глаза. Он застыл.
 
Пускай ей всего семь, но в её взгляде была вечность. Словно она видела насквозь все его мысли, надежды, страхи, мучения. Словно понимала каждый миг его существования. Пускай она пока что смертная, но божественное происхождение видно было сразу.
— Всё в порядке, — ответила Диана, её голос прозвучал теплее и добрее, чем был последние тысячу лет. — Главное, пирожные не пострадали.
— Цербер, ко мне, — скомандовал Генри, и пёс послушно подбежал к нему. Генри наклонился и пристегнул поводок к ошейнику, пытаясь скрыть своё потрясение. — Ещё раз извиняюсь. Если я могу чем-то загладить свою вину…
— Нет, правда, всё в порядке, — сказала Диана, обняв дочь одной рукой за плечи. — Лишний повод объесться пирожными. Да и купим хот-доги на выходе из парка.
— Позвольте мне хотя бы оплатить их, — предложил он, потому что смертные непременно начали бы настаивать на этом, но Диана покачала головой.
— Если хотите нам помочь, лучше сделайте пару снимков, — она протянула ему камеру. — У меня вечно получается не очень.
Генри взял в руки камеру — современную модель, которая весила намного легче, чем он ожидал.
— Да, конечно, — ответил он и посмотрел на них через объектив. Даже так Кэти выделялась для него на фоне всех остальных, как единственный огонёк в мире тьмы.
Он защитит её. Убьёт ради неё. Угаснет, если так будет лучше для неё. И даже если он никогда не сможет полюбить её так, как хотелось бы Диане, он всё равно будет выражать привязанность и уважение, которое она заслуживает.
— Готово, — хрипло произнёс он, сделав столько снимков, что из можно сделать целую короткометражку. — Вы обе отлично выглядите.
Кейт заулыбалась и попыталась слизнуть фиолетовый крем с пирожного, но в итоге запачкала нос.
— С вами весело, — сказала она, посмотрев на него своим невероятно глубоким взглядом. — Мам, можно он поест с нами хот-доги?
Диана посмотрела на него, а он засомневался. Больше всего на свете ему хотелось провести больше времени с ними, но с какой целью? Она ещё ребёнок. Ему нет смысла пытаться подружиться с ней сейчас, в облике взрослого. Да и её будет лучше, если он будет защищать её издали.
— Спасибо за предложение, — он вернул камеру обратно Диане. — Но, боюсь, у меня есть дела. Было приятно с вами познакомиться. С днём рождения, Кейт! Желаю, чтобы таких дней у тебя была целая вечность впереди.
Кейт вновь хихикнула и послала ему воздушный поцелуй. Диана тоже рассмеялась, снова крепко обняв дочь. Генри ушёл. Он не ожидал этого. Он не ожидал, что уйти от неё будет самым сложным решением в его жизни. Но он знал, что если покинет её сейчас, то сможет сделать так, чтобы больше никогда в жизни ему этого делать не пришлось.
Когда он вернулся в Подземный мир, на столе его ждала посылка. Заинтригованный, он развернул переливающуюся фиолетовую упаковку и поморщил нос. Кто мог прислать ему такое?
Но как только он увидел, что там внутри, все вопросы об отправителе пропали сами собой. В лавандовую папиросную бумагу была завёрнута чёрно-белая фотография Дианы и Кейт, где они держали пирожные и вместе смеялись в Центральном парке Нью-Йорка. Диана вставила фотографию в рамку, и теперь она переливалась в свете свечей, почти готовое отражение. Не хватало только Генри.
Он уже давно не делал отражений — изображений, которые были скорее фантазией, чем реальностью. Но для него разницы не было. В этом отражении он видел своё будущее, ту жизнь, которая у него когда-нибудь будет, если он приложит достаточно усилий. Если защитит Кейт. Если, когда придёт время, у неё будут причины выбрать его.
Он убрал отражение в карман и сделал глубокий вдох. Пока это время не настанет, ему ещё нужно кое-что сделать.
* * *
— Куда мы идём? — опасливо спросил Джеймс, пока Генри вёл его через тронный зал. Они вместе вошли в смежную комнату, и несмотря на то, что последнюю тысячу лет Генри старался избегать его любой ценой, он протянул Джеймсу руку.