Божественные истории (ЛП)
— Всё ведь будет хорошо, да?
Мама оглянулась через плечо.
— Всё уже хорошо. Ступай к своему мужу, Персефона. Дай ему шанс сделать тебя счастливой.
Она ушла, закрыв за собой дверь. Я тяжело вздохнула. Аид и вправду теперь мой муж. Мой король. Я стала замужней женщиной, и ничего уже не будет как прежде. Вот это теперь моя жизнь.
Пора взглянуть правде в лицо.
Дверь в покои Аида открылась легко. Я зашла внутрь, ожидая, что там будет темно и сыро, как и всюду в Подземном мире, но увидела просторную комнату с десятками летающих свеч. Их тёплый свет озарял мягкую кровать, где сидел и ждал меня Аид. Я почувствовала, как невидимый кулак сжал мои внутренности. Момент настал.
— Персефона, — Аид поднялся и протянул мне руку, пытаясь поймать мой взгляд своими серебряными глазами. Я не знала, что делать, поэтому переплела наши пальцы. Мы были в некотором роде друзьями. Конечно, тот факт, что я с детства знала о нашей будущей свадьбе, не оставил нам других вариантов, но зато у меня была возможность узнать его получше. Мама права — у него доброе сердце. И он правда любит меня. Остаться с ним наедине — не самое страшное, что со мной когда-либо происходило.
Я смотрела на него на протяжении нескольких ударов сердца и затем прошептала:
— Прости, я… Я не знаю, что сказать.
Он улыбнулся, в уголках глаз появились морщинки.
— Тогда позволь мне прервать молчание словами, как ты прекрасна сегодня. И всегда, конечно же, — он коснулся одного из моих локонов. Их цвет меняется в зависимости от времени года: скоро будут огненно-рыжие, затем потемнеют к зимнему солнцестоянию, когда придёт весна — станут каштановыми, а летом — пшеничными. Раньше это была бесполезная особенность, но теперь я смогу ориентироваться во времени, проведённом в Подземном царстве.
Я опустилась на край кровати. Так странно было находиться с ним один на один. Хоть мама и устраивала нам встречи, чтобы мы узнали друг друга получше, сама она прежде никогда не уходила. Теперь, казалось, он стал старше, и от него исходила огромная сила, которую невозможно было не почувствовать. Он присел рядом со мной и нежно взял обеими руками мою ладонь.
— Ты нервничаешь, — это было утверждение, а не вопрос, и он не ждал от меня ответа. — Я тоже.
Я фыркнула.
— Ты правитель Подземного мира. Из-за чего вообще ты можешь нервничать?
Он помедлил, поглаживая большим пальцем мои костяшки. Прикосновение казалось почти интимным в своей простоте. Мурашки побежали по коже.
— Я переживаю, что не смогу дать всего, чего ты достойна.
— Что ты имеешь в виду?
Он сжал мои ладони.
— У тебя впереди множество веков, на протяжении которых ты могла бы делать что угодно, но вместо этого ты сейчас здесь, со мной. Я не могу выразить словами, как много это значит для меня. Никто… — он запнулся, на его шее чётко выделились вены. — Никто никогда не выбирал меня таким, какой я есть. Без скрытых мотивов. Но ты готова попытаться, и у меня никогда не было ничего подобного.
В груди разлилось тепло, я придвинулась ближе к нему. Несложно увидеть мир его глазами — эти тысячелетия одиночества.
— Я постараюсь, — пообещала я. — Я хочу… Хочу быть с тобой.
Не уверена, что это правда, но и в обратном тоже не уверена. Я бы хотела, чтобы у меня был выбор, но это никогда не зависело от меня. Зато от меня хотя бы наполовину зависит то, что происходит здесь и сейчас, сможем ли мы поладить. Аид готов приложить усилия со своей стороны — и это решающий фактор для меня.
— Нам обоим ещё предстоит свыкнуться с мыслью, что мы теперь муж и жена, но вместе мы справимся. Мы научимся всему вместе, — он поднял мою ладонь к своим губам.
Да, мы справимся. Под его проникновенным взглядом я расслабилась. Всё будет хорошо. Мама знала, что делает, и ни за что бы не выдала меня замуж за Аида, если бы не была уверена, что у нас всё получится. Но даже если я начинаю верить в это, я ни на секунду не могу забыть о холодных каменных стенах вокруг. Что бы я ни испытывала к Аиду, это не изменит того факта, что я заточена здесь. Никакие попытки изменить своё отношение и стать счастливой не вернут мне право выбора и свободу.
Я выпрямилась и сделала глубокий вдох. Нет. Счастье — это выбор, как и сказала мама. И я собираюсь сделать его.
Я не спрашивала. Не колебалась. Я просто подалась вперёд и поцеловала его в губы, по-взрослому — как никогда ещё ни с кем не целовалась. Так же, как Афродита целует Гефеста. Так же, как я хотела, чтобы Аид поцеловал меня.
Было горячо, влажно и совсем не похоже на то, чего я ожидала. Совсем. Никаких искр, фейерверков, невероятных ощущений и желаний большего. Ничего, что могло бы заставить меня полюбить его. Просто прикосновение губ. И, что хуже всего, Аид не ответил мне на поцелуй.
Я открыла глаза. Его тоже были распахнуты, в них отражалось множество вопросов, но я не дала ему возможности их озвучить. Я знала, что он спросит: уверена ли я, что хочу этого? Не стоит ли подождать и узнать друг друга получше?
Но я хотела любви. Хотела, чтобы камень в груди расплавился, чтобы всё не казалось таким тошным. Если бы я смогла полюбить его так же, как он меня… может, всё стало бы замечательно. И я бы перестала воспринимать это место как тюрьму.
Поэтому я продолжила целовать его. Мои руки скользили по его груди, снимая одежду и поглаживая горячую кожу. Я могу это сделать. И я это сделаю: как только мы станем максимально близки, всё встанет на свои места. Мы будем счастливы — по-настоящему, без иллюзий. И это будет мой выбор.
Я толкнула его на кровать, и он всё-таки разорвал поцелуй:
— Персефона…
— Не надо. Пожалуйста.
Его кадык дёрнулся. Аид замолчал. Я снова поцеловала его, прижимаясь к нему как можно сильнее. У меня ещё никогда не было такого опыта, и его тело было таким твёрдым — тяжелее, чем я ожидала. Не то, чтобы у меня были какие-то ожидания, но всё это ощущалось странным.
Я запретила себе останавливаться. Вскоре мы оба уже были полностью раздеты, и когда он навис надо мной, я отбросила все свои страхи. Мы делаем это вместе, и как бы мне ни было страшно лежать обнажённой в его постели, я не собиралась идти на попятную.
Одна ночь победы над страхами, одна ночь близости с ним — и лёгкая дымка симпатии обернётся ураганом чувств. Надо просто пережить эту ночь.
— Сделай это, — прошептала я, и когда он снова открыл рот — очевидно, чтобы возразить, — я заткнула его обжигающим поцелуем.
Всё будет прекрасно. Даже лучше.
Обязательно.
* * *
Ничего не было прекрасно. Даже близко.
Наши не подходили друг другу. Может, из-за моей девственности, а может, из-за того, что природа слишком щедро его одарила, но, так или иначе, это было жарко, липко, неприятно, неловко — в общем всё, чего не надо. И не будь я бессмертной, возможно, это был бы один из самых болезненных опытов в моей жизни.
Что ещё хуже, Аид, похоже, тоже не особо представлял, что нужно делать, и получилась какая-то неуклюжая возня. Да, это можно назвать близостью, но в ней не было ни страсти, ни любви. Чисто физический акт, по завершении которого я едва сдерживала слёзы.
Аид скатился с меня, его грудь тяжело вздымалась. Поймав мой взгляд, он нахмурился и провёл пальцами по моей щеке.
— Прости.
Я замотала головой, не в силах ответить словами, потому что была на грани срыва.
Это не его вина. Я надавила на него, принудила прежде, чем мы оба были к тому готовы. Но часть меня, охваченная гневом и разочарованием, винила его. Он мог сделать то, на что у меня не хватило смелости: взять и уйти. Да что там — он мог отказать моему отцу, когда тот предложил этот брак.
— Со временем будет лучше, — прошептал он. — Я люблю тебя.
Тишина повисла над нами, и я прекрасно понимала, что он ждёт этих же слов в ответ. Намёка, что это не было такой уж катастрофой. Вот только на самом деле было.
По моей щеке потекла слеза, слишком быстро — я не успела её остановить.