Любить королеву. Случай из адвокатской практики (СИ)

По всему выходило, что им с Пашей надо сотрудничать.
А потому с загадочной улыбкой откинулась на спинку диванчика и сказала, кивая:
— Круто. Сам придумал?
Морозов поморщился и цыкнул.
— Сам бы я на такое не подписался. Я ж не идиот. Умный человек помог. Посоветовал.
— Уммм, — догадывалась она, про какого умного человека идет речь, но даже в мыслях не было озвучить.
Этот умный восточный змей и ей кое-чего советовал однажды, и совет оказался правильный. Просто слишком рискованно все это. Но приз, черт побери… Приз того стоил.
Правда наутро она уже не была в этом так уверена.
Когда до нее окольными путями дошло, что Мережков за ночь всю свою охрану сменил, Кристина занервничала. Зная, что этот человек скор на расправу, и пощады у него не вымолишь, тут же кинулась звонить Паше.
Выходило, что теперь ей запросто может прилететь рикошетом.
— Ты во что меня втравил, Паша? — шипела она в трубку. Нервно вышагивая по комнате. — Соображаешь, что будет?
— Не мели ерунды и успокойся. Я знаю, что делаю. Позвони лучше своей подружке официантке, договорись о встрече. Вы ж бабы языки почесать любите, вот и узнай у нее, что да как.
В его словах был резон. Она позвонила Лене, но та ответила, что на работе. Кристина никогда не могла понять, что та делает в Мережковском офисе, и вообще, зачем ей работать, но да и ладно. Поговорили недолго, Кристине показалось, что та была напряжена и хотела поскорее закончить разговор.
* * *
В офис Лена приехала ровно к назначенному времени. Если раньше все это имело некий элемент игры, Василий так и называл — баловство, все хотел, чтобы Лена сидела дома, то теперь слово «работа» приобрело для нее иную значимость.
Василий был взвинчен, явно ждал ее прихода, но говорить ничего не стал. Коротко кивнул, но взгляд у него изменился. Лена не знала, как реагировать на его напряженность, она и сама ощущала себя сейчас почти так же, как и в тот день, когда первый раз в этом кабинете появилась. И все-таки совсем не так. Наверное, тогда она в глубине души на что-то надеялась.
А теперь… Не знаешь как себя вести. Делаешь вид, что все хорошо.
Но к счастью есть работа. Прошла на свое место и скрылась за монитором. Сидела, не отрывая глаз, слышала, как он часто вставал, ходил, орал в трубку, ругался. Ей не сказал ни слова. Иногда шаги слышались близко, но ни разу не подошел.
Лена криво улыбнулась, раздумывает, воспользоваться своей игрушкой, или не воспользоваться.
Но тут зазвонил ее сотовый. Бодрое трещание Кристины было сейчас совсем не к месту, не вовремя, да и настроение не то. Лена постаралась поскорее отбиться, потому что ее тяготил разговор. Отложив трубку, подняла глаза и увидела перед собой мужа. Он подошел так незаметно, откуда-то из глубины души прыгнул в глаза страх.
Уставилась на него и замерла от неожиданности.
* * *
С самого утра Василия мучило это дебильное состояние, когда понимаешь, что все идет не так, а поделать ничего не можешь. Не правильно. И виновата в этом была его жена Ленка.
Он мог бы перевернуть весь мир, как Архимед, но для этого нужна была точка опоры. Та самая уравновешенность, которой она его лишила. Ругая себя на все лады, все спрашивал с сарказмом, и как же жил без нее столько лет, и как бизнес не разваливался?
А теперь вот нет! Не давало ему покоя.
Когда она появилась на работе, ровно минута в минуту, аккуратная, гладко причесанная и настороженная, только в тот момент понял, как же он ее ждал. Немного отлегло от сердца. Но она прошмыгнула мышью к своему рабочему месту, буркнула что-то, не глядя на него, и Василий решил, рано пока еще. Пусть у нее в голове дерьмо перебродит.
Но вот это ощущение, что она сидит недалеко, рядом, а он к ней не может подойти… Проклятие. Это как то место, которое зудит. А почесать не можешь.
Бесился. Орал в трубку. Подскакивал несколько раз. И даже шел к ней.
Но всякий раз возвращал себя на место. Потому что чувствовал на нее обиду. Здорово царапало его это ее отношение. Пусть осознает и подойдет к нему первой. Пусть осознает, что была неправа. Морщился, да, вчера сказал лишнего, но все равно она НЕ права. Не должна была так поступать, не имела права.
 
И тут зазвонил ее телефон.
Услышал ее тихий полушепот:
— Да, нормально. Нет, сегодня не могу встретиться. Давай созвонимся завтра.
Ему показалось, что в глазах потемнело, кровь в голову ударила. Как оказался рядом с Ленкой, сам не понял. Она подняла глаза.
И этот промелькнувший в них страх.
Чувствуя, что еще немного, и он озвереет, мужчина тихо прорычал:
— Кто это тебе звонит?
— Кристина… — проговорила Ленка, не отводя от него взгляда.
— Какого черта? Чего она хотела? — рыкнул уже остывая. — Гони ее к черту. Сто раз сказал, будь осторожнее с этой…
Теперь в ее глазах читалась какая-то детская беспомощность. Вроде и поймали с поличным, но вроде и ни в чем не виновата же. У него защемило сердце. Внезапно сгреб ее в охапку, выдергивая прямо из-за стола. Застыл, тяжело дыша в шею. Потом пробормотал:
— Пойдем в спальню. К черту все…
Наверное, это нужно было обоим. Сделать шаг, попытаться преодолеть эту трещину, пока она свежая, может быть, срастется. Сейчас было не так, как ночью или утром. Пусть быстро и сумбурно, но примирения хотели оба.
Потом, собственнически притискивая Лену к себе, сдавленно цедил:
— Ленка… если ты… с кем-то еще… если я узнаю…
— А ты? — еле слышно спросила она, совсем как тогда.
— Я уже сказал тебе однажды. С тех пор ничего не изменилось.
Провела кончиками пальцев по его щеке, коснулась губ, словно запечатала:
— Я… верю тебе. Только не обманывай меня, ладно?
Простой вопрос, а прозвучало, как клятва.
 ГЛАВА 25 
После того примирения, первое, что они сделали, это не сговариваясь решили выбросить цветы. Чтобы прийдя домой, ничего о них не напоминало. Символично, наверное, вроде как выбросить старое и начать заново.
Со своей стороны Лена всячески старалась свыкнуться с тем ужасным, что теперь уже стало неотъемлемой частью образа мужа. Знание было тяжелым, но, в конце концов, у каждого человека есть те или иные недостатки. Обычно, вступая в серьезные отношения, люди должны «на берегу» решить, смогут ли они мириться с недостатками друг друга.
Потому что исправить, изменить кого-то, если он не захочет этого сам, невозможно.
Но у нее вначале и не было особого выбора, Василий тогда решил все за них обоих. И да, пусть она была для него обожаемой куклой, игрушкой, можно называть как угодно. Но он был лучшим, идеальным. Он подарил ей эти два счастливых года.
А теперь? Что изменилось теперь? Ведь он и тогда был таким. Она с самого начала знала, что Мережков самый настоящий хищник, опасный зверь.
Имела ли она право воротить нос от него, узнав эти неприятные подробности? Как жена, наверное, не имела. А за слепоту ей наказание — вечный червь сомнения, чувство вины и сопричастности его делам. По всему выходило, что не могла она отделить себя от всего этого.
Потому и просила, чтобы не обманывал. Даже если происходит что-то страшное, ей надо было знать. Это было единственным, чего она хотела.
С другой стороны, Василий просто не мог посвящать ее во всю эту грязь. Он считал, что давить крыс и копаться в дерьме мужское дело, его женщины оно не должно касаться. Уж от этого Мережков свою Королеву собирался надежно оградить.
Но она хотела знать, говорила, не может иначе. Блажь беременская. Приходилось тщательно фильтровать информацию и, раз уж ей хотелось, сообщать очень дозированно. Это его вымораживало и одновременно заставляло испытывать к жене определенное уважение, видеть в ней личность.
Из-за постоянных происков и подстав неуловимого врага Мережков не мог сбросить темп расследования. Но теперь он старался не задерживаться вечерами, а проводить их с женой. Пришлось перенести все на ранние утренние часы, когда она еще спала. Беременность давала себя знать, Лена часто чувствовала вялость и сонливость, особенно по утрам.