Кровавый Король (СИ)

Проснувшись, он ещё долго смотрел в одну точку, не понимая (или отказываясь принимать) произошедшее. Сердце остервенело стучало, обвиняя его в неправильном поступке — отправить ведьму к королю Третьей Тэрры.
Но Видарзнал, что поступил правильно. Только знание это ничуть не успокаивало сердце. Почему дрянная ведьма вообще так заботила его? Почему в какой-то момент мир клином сошёлся на ней?
Он ненавидел себя самой яркой, выжигающей сетчатку глаза, ненавистью за то, что сердце хотело чувствовать её рядом. За то, что тело отзывалось на её касания. За то, что под рёбрами трепещущее нечто каждый раз стягивалось от ненавистного взгляда.
Эсфирь Лунарель Бэриморт — демонова маржанка, дочь малварского короля, который менял законы Пятитэррья с той же скоростью, с которой Видар раздавал наказания за неповиновения. Отречённая от престола, лишённая семьи, воспитанная Всадниками и перерождённая Хаосом. Верховная Ведьма Тринадцати Воронов. Безжалостная дикарка. Она не знала сочувствия, она распрощалась со своим сердцем, она более не знала, что такоечувства, в её взгляде жила лишь пустота, которую он так ненавидел. Она была соткана из чёрного неба и ярких гроздьев рябины. Таила в разноцветных глазах отблески звёзд двух видов: альвийских и малварских. Она сияла Сириусом на фоне остальных блёклых звёзд. Неисчерпаемая, многогранная, мудрая. Совсем не его.
Видар сильно сжимает переносицу.
— Как я ненавижу тебя… — исступлённо шепчет он.
За то, что никогда не сможешь полюбить меня…
Король резко поднимается с места, а затем опрокидывает стол, остервенело дыша. Ему нужно было выбросить из головы дьяволицу, что опоила его, околдовала. Со дня на день она наиграется с ним и бросит сердце изнывать от любви. Он видел, что случилось с Оттландом, который потерял сон. Он видел, как долго оправлялся Себастьян. Он видел, с каким вожделением смотрел на неё бес. Он хотел добровольно выколоть себе глаза, чтобы избавиться от глупой зависимости смотреть на неё.
— Ваше Величество, всё хорошо?
Видар не замечает, как в палатку вбегает слуга. Парнишка ошарашенно осматривает разруху, учинённую королем, не представляя, чего бояться больше: гнева короля или того, что решил потревожить его.
— Да, — жёстко отвечает Видар, поправляя лацканы камзола. Он сильно стискивает зубы. — Уберите здесь всё.
Король чинно направляется к выходу, но в него на всей скорости влетает Себастьян.
— Прошу прощения, мой король, — заметив слугу, Баш извиняется так, словно скороговорку произносит. Но в глазах четко читается: «Так тебе и надо, придурок! Научись смотреть, куда прёшь!»
— Что случилось? — Видар не реагирует на смешливый взгляд. Он, кажется, вообще разучился реагировать за двое суток.
Оба выходят на свежий воздух.
— Старик движется в нашу сторону. У Эффи получилось, — Себастьян широко улыбается, но заметив, помрачневшее лицо короля, и сам становится серьезным. — Что-то не так?
— Почему она не сбежала? — Видар бегло оглядывает лагерь: военные готовились к битве. — С бесом?
— Ну… — Баш хмурится, почёсывая затылок. — Может, потому что вы связаны Узами Доверия? Честь, все дела. Последствия… Да, и потом, кто захочет иметь вечно кровоточащую рану на коже?
Видар дотрагивается кончиками пальца до кожи за ухом, где была коротка чернильная полоска — знакУз Довериямежду королём и советницей. Для предавшего связь татуировка оборачивалась вечно-открытой кровоточащей раной, по которой и определяли предателя.
Видар отнимает руку, сжимая ладонь в кулак.
— И что? Она — Верховная. Не просто какая-то ведьма Советница. Скорее всего, её бы даже не изгнали. Отбыла бы срок в Пандемониуме, над ней бы поработал Война или Чума. Обязательно бы нашла способ избежать раны.
— Но ведь ей тоже нужна поддержка. Кто-то сильный, такой же, как она. Вы идеальный союз. Возможно, поэтому она всё ещё с нами.
— Ещё пожени нас, — фыркает Видар, сжимая губы.
Он пытается перевести всё в шутку, но внутреннее напряжение не даёт этого сделать. Себастьян усмехается.
 
— Не хотел бы быть шафером на вашей свадьбе. А что? Ещё не хватало моего красивого разбитого лица. А тарелки там только и будут, что летать! — весёлый тон Баша заставляет Видара ещё сильнее нахмуриться.
— Ты так спокойно говоришь об этом. Куда делась твоя ослеплённость? Она одна такая на свете и бла-бла-бла…
— Оказалось, сработалведьмин шарм, — пожимает плечами Себастьян. Взгляд Видара становится ледяным. — Я не учёл, что те, кто хорошо относятся к ведьмам попадают в зону ослепления на несколько недель. Но, — он подкусывает губу, — это прошло, а вместе с тем я влетел и в зону немилости. Хотя, она — хороший друг.
— Зажарил её любимого ворона?
— Идрис сам кого хочешь зажарит, — фыркает Баш, вспоминая огромную птицу.
Видар не допытывается, что именно сделал Баш. Тут даже и гадать не приходится — лишь исполнялегоприказы. Сапфировый взгляд мутнеет. Может быть, он тоже каким-то образом угодил в путы ведьмовских чар?
— Каков план? — спрашивает Файялл у подошедших Видара и Себастьяна.
Капитан Теневого отряда вместе с сестрой и двумя малварцами всматривались в армию саламов. Но на самом деле, каждый из них в тайне мечтал заметить лицо ведьмы.
На горизонте из леса выползала армия Третьей Тэрры. Во главе процессии шествовало трое.
Видар внимательно смотрит вперёд, желваки заходят за скулы.
— Вам — испугаться, — говорит Видар Файяллу, Изекиль, Паскалю и Себастьяну. — А ты — улыбайся, — обращается он к Брайтону.
— Что ты задумал? — щурится Паскаль.
— Нашим армиям нужно отступить.
Поверенные и принц с королём ошарашенно смотрят на альва, убеждаясь в его разумности. Или её отсутствии.
— Как это понимать? — в голосе Брайтона Видар улавливает знакомые нотки.
— Как только они приблизятся ещё на тэррлию, вы все разворачиваете свои армии, отзываете из леса и в «страхе» убегаете зачищать город, — Видар спокойно поправляет лацканы камзола.
— А вы? — поднимает на него глаза Изекиль.
— А я справлюсь, можете довериться мне и… Верховной, — хмыкает Видар.
На самом деле присутствие Эсфирь ему уже не требовалось. Она сделала то, что должна была. Теперь пришла его очередь.
Брайтон подходит к королю ближе дозволенного.
— Не делай глупостей, понял? Она — моя сестра. А сделаешь — будешь воевать сразу с двумя Тэррами.
— Это угроза, Нот? — на лице Видара появляется хитрый оскал.
— Дружескоепожелание, — поджимает губы тот, поворачивая голову в сторону армии саламов.
— А меня одного интересует, почему старик Энзо возглавляет шествие, а не сидит на троне? — внезапно спрашивает Паскаль, усердно пытаясь разглядеть всё ли хорошо с его сестрой.
— Энзо хочет видеть, как умирает Кровавый Король, — лениво отзывается Видар.
— Что ж… Не только он, — едва слышно фыркает в ответ Кас, чувствуя два взгляда на своём виске: укоризненный старшего брата и насмешливый альвийского короля.
В какой-то момент Паскаль понял, что перспектива посмотреть на смерть Видара довольно притягательна. Да и чего скрывать — он сам хотел прикончить самовлюблённого короля, если бы его смерть не означала гибель самого дорого существа, его маленькой сестрёнки, самой лучезарной на свете малышки. И пусть лучезарности конкретно поубавилось, пусть она сама могла постоять за себя, пусть огрызалась и старалась отдалиться — она всё равно былаего сестрой. Той, ради кого он совершал глупые поступки и постоянно сбегал за шоколадом и вином, рискуя собственной шкурой ради подобия на искреннюю улыбку. Той, ради которой он мог убить, не спрашивая. Но, что важнее, мог умереть.
Видар смотрел вперёд, не хуже, чем Паскаль, стараясь рассмотреть лицо ведьмы. Расстояние всё ещё не позволяло этого.
Стоило признать, что армия Энзо оказалась в разы больше, чем Видар рассчитывал. Они бесчисленным потоком вытекали из леса, безукоризненно следуя за своим королём. По той выправке, с которой двигалось большинство военных — Видар понимает, что подавляющая часть армии состояла из солдат Генерала Узурпаторов. Видар усмехается.