Кровавый Король (СИ)

За долгие годы жизни в его постели находилась лишь одна альвийка, та, что сейчас усердно поправляла макияж. Видар не видел смысла в бесчисленных связях с куртизанками, подданными, теми, кто желал его внимания и власти. Все они сразу же причислялись к грязи.
С Кристайн всё было гораздо сложнее. До ухода в людской мир он желал сделать её королевой только за одно качество — чистая альвийская кровь, под стать его, древней. Находясь среди людей, он пересмотрел многие взгляды. Связывать себя с той, что подходила для брака с технической стороны более не хотел. Себастьян добился своего, отговорил, но поверить в родство душ Видар так и не смог, хотя позволил этому явлению существовать в подкорках мозга.
После заявления Кристайн о домогательствах Лжекороля — Видар старался не считать её грязной, опороченной изменщиком, более того — пытался окружить комфортом. Пытался, по завещанию матери, в первую очередь быть мужчиной, а, значит, опорой для женщины, что явно не была последней в его жизни.
Со временем её влюбленный взгляд стал жалким, перестав тешить эго; желание касаться собственного тела — пресекал; общение с ней сводил к минимуму. А потом потребности взяли верх, окончательно превратив его в сухого, закостенелого эгоиста, что не собирался считаться с чужими эмоциями.
Он предоставлял ей кров, комфорт, содержал — если так угодно, ясно указывая, что на большее ей не стоит рассчитывать. И раз она продолжала биться в закрытые двери, то это лишь её волеизъявление. Разве он виноват в чужом влечении? Вот обвинения в потребительстве ещё бы мог принять, да только никто не смел их предъявить.
— Правда, что к нам за ужином присоединится ведьма? — интересуется Кристайн, аккуратно цепляя цепочку сначала за хрящик уха, а потом чуть ниже.
Она внимательно следит за его реакцией в отражении зеркала.
— Абсолютно точно, — лениво протягивает Видар, подкладывая руки под затылок.
В данный момент даже мысль о существовании демоновой Верховной не выводила из себя.
— Она не внушает доверия, вот хоть на растерзание демонам меня отдайте! — фыркает Кристайн, расправившись со всеми цепочками.
Она усердно заправляет прядь в причёску, чувствуя себя, по меньшей мере, хозяйкой замка.
— Могу я тебя растерзать? — Видар игриво приподнимает бровь, но взгляд по-прежнему пуст.
— Всё должно быть в меру, Ваше Величество! — поддерживает флирт она.
— Ей никто не собирается доверять. И вряд ли у неё получится заслужить такую награду.
— А как же Ритуал Доверия?
— Если она не хочет быть изгнанной или мёртвой, то ей придётся пройти его. Любой ценой, — равнодушно пожимает плечами.
Только вот в себе он был уверен явно в разы меньше. Кто знает, какие тайны нужно раскрыть друг перед другом. На её — плевать, а вот свои выдавать не хотел. Тем более ей. Да, ведьму откачивать придётся неделями, когда она узнает, что он воевал за Малварму!
Но далеко не это возглавляло топ тайн. Видар одновременно хотел и не хотел узнать: является ли малварка тем ребёнком, которого он спас? Если да, то к её карме автоматически прибавлялся долг, обязывающий спасти его жизнь в ответ. Почему-то Видар был уверен, что её способностей хватит лишь на то, чтобы загубить всё живое, включая его самого.
А ещё — треклятое видение. Не хватало, чтобы ведьма искрилась ярче свечей в Ледяную Ночь[1], когда узнает, что является его персональным ночным кошмаром. Видар уже в натуре представлял заливистый смех. Заочно знал, что её дикий взгляд разноцветных глаз навсегда станет в разы насмешливее.
Мысли о ней снова будили раздражение, щекотливую ненависть в душе. Он искренне желал избавиться от неё или, в крайнем случае, показать всю свою мощь и ярость в полную силу. Доказать непокорной маржанке непоколебимую власть. Только стоило ли доказывать то, что и без того незыблемо? От ответа на этот вопрос Видар увиливал. Хотя прекрасно знал. Не стоило.
Тогда, что так распаляло? Её непокорность, желание проучить и даже приручить. Кому не понравится иметь власть над вестницей зла, мудрой и своенравной ведьмой? Той, что, прикоснувшись с огнём и дымом погребальных костров, окончательно очернила душу?
 
Своё нездоровое влечение он не осознавал, но чувствовал каждой клеточкой тела. И невыразимо гневался на себя за это.
— …ваем её, — слышит обрывок от фразы Кристайн.
Она сидела опасно близко к нему, всматриваясь в холод его глаз.
— Повтори, — почти приказывает король, фокусируясь на её лице.
— Мы недооцениваем её, — хмыкает, подчиняясь, сдерживая очередной приступ ревности.
Она не могла вытащить из него и толики эмоций, обращенных к ведьме, и что хуже, к себе.
— Ты можешь идти, Кристайн, — медленно облизывает губы Видар, чуть щуря глаза.
— Буду ждать Вас за ужином, Ваше Величество, — покорно отзывается она, легко поднимаясь и направляясь к двери.
Видар остаётся в одиночестве и назойливых мыслях, что роем ос кружили вокруг единственного имени.
— Демоноваинсанис[2]!
Он устало выдыхает.
Ведь она начнёт сегодня свой концерт. Наверняка придёт в чёрном. Назло. Будет так грубо «тыкать», ухмыляться, острить, подрывать его авторитет в глазах двора. А что подумает Старожил? Он, демон её дери, и под пытки отдать не сможет! В руках ведьмы фулл-хаус.
И действительно, ведьма приходит к ужину не в том, в чём желал её видеть король. Она впорхнула в обеденную залу с лёгкостью феи и видом дьяволицы.
Платье кровавого цвета дерзко облегало хрупкую фигуру с аккуратными формами. Множество золотых побрякушек поселились на месте декольте, но выделялся среди них один кулон — небольшой золотой ворон с красными рубинами вместо глаз — единственная подвеска на одной из цепочек. Кучерявые локоны убраны в высокий пучок. А на губах дерзкая, просто невыносимая, ослепительная ухмылка.
— Слёт упырей в другой стороне, госпожа Верховная, — ядовито роняет король, за что получает недовольный взгляд от генерала.
— Да? Странно, — искренне удивляется Эсфирь. — Ведь закуски уже здесь! — Она бегло осматривает Кристайн. Скулы альвийки играют ненавистью. — Прошу прощения за опоздание. Письмо брату стало причиной задержки.
Видар мастерски скрывает удивление. В последнем предложении инсанис не было и намёка на издёвку.
«Неужели не всё потеряно и она бывает адекватной?»
От её кричащего платье у Видара начиналась мигрень.
Себастьян учтиво усаживает её на свободное место, попутно справляясь о самочувствии и настроении.
— Благодарю за внимание, всё прекрасно. В общем и целом, здесь не так плохо, как мне могло показаться на первый взгляд. Природа Столицы — волшебство какого-то иного уровня!
Эсфирь так невинно хлопает глазами, что у Кристайн дёргается глаз.
Видар удивлённо приподнимает бровь.
«Кто это такая? Где та бешеная фурия?»
Эсфирь так удовлетворена реакцией короля, что незаметно прикусывает щёку изнутри, сдерживая озорную улыбку.
«Да, вы бы видели выражение его лица! Вот умора! Словно водой ледяной окатили!»
— Госпожа Эсфирь, Вы изучили правила Ритуала Доверия? — интересуется Видар, не поднимая глаз на собеседницу.
Разрезать мясо — занятие более приятное, чем смотреть на неё.
— К сожалению, — хмыкает в ответ.
— Это всё, что Вы можете сказать?
— Я сделаю всё, что в моих силах. Так лучше? Приятного аппетита всем, — обескураживающие улыбается ведьма. — А Вам… — Она обращается к служанке, что уже подошла к Кристайн, чтобы сменить тарелки. — Большое спасибо.
Служанка испуганно дёргается, роняя тарелку на пол.
В глазах Видара начинает бушевать море.
Испуганный взгляд прислуги беспомощно скользит к королю, а сама она падает на колени.
Эсфирь непонимающе косится на молчавшего всё время Себастьяна. Будто это обычная ситуация для их королевства.
«Демон! В их Тэрре не принято благодарить! Ещё бы! Долбанный альв и его не менее долбанное идеальное королевство! Всё должно работать как часы, без малейшего отклонения и банальной благодарности!»— Эсфирь усмехается, закатывая глаза.