Новые Боги (СИ)

— Фелир, бери своих и возвращайтесь за стены. Ждите меня снаружи.
— Но Правитель, тут может быть опасно!
— Не может. Тварь, которую мы убили, не потерпела бы возле себя никого и ничего. Так что сейчас тут не опаснее, чем у Зевса за пазухой. Идите. Я осмотрю что смогу и вернусь.
Кентавр не стал спорить, приложил кулак к груди и дал команду выдвигаться. И как-то незаметно случилось так, что в глазах гордого конечеловека не промелькнуло привычного легкого высокомерия, только искреннее уважение.
Развалины дворца представляли из себя жалкое зрелище. Все еще горячие от полыхавшего здесь недавно огня, чадящие едким дымом, от которого слезились глаза. Центральная лестница, ведущая на верхние этажи, оказалась разрушена и теперь грудой обломков валялась внизу, так что пришлось подумать, как подняться наверх.
В какой-то момент я не утерпел и вызвал в памяти несколько подзабытое заклинание-вампира. Немного поломав голову, мне удалось перенастроить его так, чтобы заклятие с жадностью голодного бездомного принялось выкачивать энергию огня из окружающего пространства. Сразу же стало легче. Воздух перестал обжигать легкие на каждом вдохе, а источник без труда впитывал в себя все, что заклятию удавалось собрать.
Живых во дворце не оказалось. Зато мертвых — хоть отбавляй. Тела прислуги, стоявших до конца гвардейцев встречались на каждом шагу, как и грязно-бурые пятна запекшейся крови. К счастью, заклинание химеры сюда не дотянулось, так что покой павших людей оказался не потревожен.
Полыхавший от собранной энергии источник требовал выхода, так что, подчиняясь легкому усилию воли, тела вспыхивали, словно спички. Никакого другого погребения я им обеспечить не мог, но все же огонь — лучше, чем лежать и медленно истлевать в разрушенном городе.
Дверь в комнату сына оказалась сорвана с петель и валялась в нескольких метрах от проема. Я осторожно шагнул внутрь и почти сразу увидел с десяток мертвецов. В основном с красными плащами. Одисса сидела, прислонившись спиной к стене. Перед тем, как умереть, женщина дала ворвавшимся сюда спартанцам знатный бой, отправив в небытие многих. Я аккуратно присел перед девушкой, чувствуя, как першит в горле. И только благодаря этому увидел лежащий возле ее руки небольшой каменный амулет с гравировкой в виде бычьей головы.
Взяв медальон сына, я понял, почему не смог его почувствовать. В безделушке не осталось ни капли магии. Оставалось только догадываться, кто или что «выпило» артефакт досуха. Возможно, это была сама Одисса, используя амулет как источник силы. Но это не давало мне ответа, что стало с Антеем — тела я не нашел, как и каких бы то ни было намеков на ауру сына, словно ее корова слизнула.
Оставаться в городе было бессмысленно. Если в городе кто-то и выжил, то спасшиеся сейчас либо прячутся по подвалам, либо бежали. Я ничего не знал об армии. Смог ли кто-то уцелеть и отступить? Выжил ли кто-то из богов и что с ними стало? Где сейчас Актеон, Анатол, Илона, Менис, Парис? Хотя насчет последнего некоторые мысли все же были. Как только запахло жареным, табор явно использовал клановую магию и свалил куда подальше — в магическом фоне все еще чувствовались легкие отголоски магии Пространства. Наверняка и глава клана скрылся вместе с ними и теперь находится в безопасности.
Кентавры ждали меня в том же месте, с которого мы рассматривали разрушенный город и где мы оставили аронхорса. Уже метрах в двадцати я услышал разъяренное ржание Григора и ускорил шаг. Неужели кентавры решили пощекотать себе нервы и подразнить аронхорса? Вряд ли. Удар стальной ноги гарантированно отправил бы на тот свет даже циклопа, не говоря уже о конелюдях.
— Ууу, звееерюга! Даром что желеезный. Говорю ж тебее, скотина металличееская, я твоего хозяина кореш! Дай прокатиться!
Менис протянул руки к загривку Григора и проворно отскочил в сторону, когда аронхорс попытался цапнуть его за пальцы.
Я потрясенно остановился в нескольких шагах от сатира, не веря собственным глазам:
— Менис, ты... Как?! Живой?
 
Козлорогий ехидно посмотрел в мою сторону:
— Тебя, паря, чем тяжеелым по голове приложили, что речь эллинскую забыл? Долго нам тебя еще ждать? Деел по горло.
Вместо ответа я сделал несколько шагов и сгреб рогатого поганца в охапку. Никогда бы не подумал, что так обрадуюсь воняющему козлом коротышке!
* * *
Несмотря на то, что в подвале было достаточно сухо и даже относительно тепло, Актеона колотил озноб. Все тело ныло от побоев, правый глаз полностью заплыл и не открывался, а сломанные и начавшие неправильно срастаться ребра неровными буграми топорщились под грязной порванной одеждой.
Прислонившись спиной к прохладной каменной стене, минотавр бесцельно уставился в одну точку. Он не знал, где находится, но прекрасно понимал, что вместе с пленившими его спартанцами отплыл с острова. Скорее всего, сейчас он в Спарте или где-то поблизости от нее.
Окон в темнице не было, тьму разгонял лишь небольшой магический шарик, висящий под потолком, так что Актеон давно потерял счет времени и не мог с уверенностью сказать, сколько уже времени тут торчит.
Поначалу люди приходили к нему регулярно. Но не для того, чтобы принести еду или поговорить на отвлеченные темы. С тех пор, как Лабиринт отказался принимать спартанских учеников, жители Лакедемона крепко невзлюбили рогатых, впитывая неприязнь от поколения к поколению вместе с молоком матери. И теперь не могли отказать себе в удовольствии немножечко побить пленника. Правда, когда они пришли в первый раз, то решили поиграть в благородство и развязали Актеона, но после того, как минотавр сломал одному из них шею — больше подобных ошибок не допускали. Били исключительно связанного, а кто-то остроумный предложил вырвать единственный рог — остальные с радостью поддержали идею.
Однако спустя несколько дней забава им наскучила и теперь дверь темницы открывалась лишь раз в день. Молчаливый слуга в сопровождении трех воинов и одного мага входил внутрь, забирал пустые тарелки, ставил полные, менял отхожее ведро и уходил. Вся процедура занимала не более пяти минут, а все остальное время Актеон был предоставлен самому себе.
Так что времени подумать и осмыслить произошедшее было с избытком. Раз за разом проматывая в голове битву, он не мог понять — изначально вражеский маг задумал подобный сценарий или все же действовал по обстоятельствам? Если первое, то оставалось только подивиться тому хладнокровию, с которым он обрек сотни спартанцев на смерть.
Впрочем, Актеон сомневался в подобном варианте. Скорее всего, Фтеротосу пришлось очень сильно потратиться на создание чудовищного по своей силе заклинания и призыв водного демона. Наверняка он просто до последнего не хотел применять столь весомые козыри, надеясь победить честной сталью, при обычной магической поддержке.
Приближающиеся шаги Актеон услышал заблаговременно. За время нахождения в почти полной тишине слух обострился вне всякой меры, и минотавр недоуменно нахмурился. По коридору уверенным шагом шел один человек. Неужели его надсмотрщики решили, что пленник сломался и оставили осторожность? Что же, возможно, сейчас ему удастся убедить их в том, что несколько зуботычин неспособны склонить сына Лабиринта.
Лязгнул тяжелый засов и давным-давно не смазанные петли заскрипели. Подобравшийся было Актеон сразу же расслабился. С этим противником ему не сладить, даже находясь на пике своей формы.
Джамал аккуратно поставил поднос с едой на пол. Сгустившийся за его спиной воздух толкнул дверь и та с грохотом захлопнулась. Иерофант посмотрел на висящий под потолком магический шар и тот сразу же налился силой, осветив всю камеру.
— Я прошу прощения за то, как с тобой обходились все это время, минотавр. Как только я узнал об их... забавах, то тут же запретил им наведываться сюда, а также наказал виновных.
— Несколько туумаков от твоих псов не способны сломить сына Лабиринта, колдуун.