The Мечты. Бес и ребро (СИ)

- Может – отпразднуем, может – утешимся.
Но ни праздновать, ни утешаться Андрей Никитич не собирался. Собирался звонить, едва самолет приземлится на гишпанской земле, потому как уж в это время-то Стефания Яновна уже должна быть дома!
Но самое удивительное, наверное, заключалось именно в том, что мысли у них со Стефанией Яновной определенно сходились, потому как, едва он включил телефон после прохождения паспортного контроля, трубка заголосила Стешиной фиалковой мелодией.
- Ты где?! – испуганно гаркнула его фиалка, как только он принял вызов.
- Чего кричишь? – в свою очередь спросил Андрей негромко.
- Записку твою прочитала! Ты написал в ней все, кроме как куда тебя понесло и когда обратно ждать.
- Будешь кричать – и не узнаешь, - весело отозвался Малич.
- Мне не до смеха. У меня чрезвычайная ситуация. Катастрофа. Стихийное бедствие.
- И что стряслось?
- Твоя дочь приехала. Ну, младшая... Я домой пришла, а она тут. И еще и записку твою она первая нашла и тоже ознакомилась.
- А проблема в чем?
- В том, что она на меня глянула как-то косо, записку отдала и сказала, мол, это вам. А теперь сидит в своей комнате. И я не понимаю, как ее пригласить за стол, и вообще... кажется, я ей не нравлюсь.
- Не выдумывай, - отмахнулся Андрей от ее нелепого предположения. – Если сильно страшно – зови на помощь Женьку. Но ты вполне можешь справиться сама.
- Да я-то справлюсь, - уже потише хмыкнула Стеша, но он отчетливо расслышал ее улыбку: -  А ты мне потом скажешь, что я тебе ребенка порчу.
- Тогда рассказывай, чем ты собралась портить ребенка.
- Она моего Клопа по-любому засекла под окнами. А он обычно девочкам нравится. Может, дать ей покататься? Или шопинг? Или взять с собой на репетицию? А?
- Пиццу ей закажи, - рассмеялся папа-Малич, - и ты покоришь ее сердце навсегда.
- Пиццу?
- Угу. Круглую такую.
- Из пшеничной муки и с начинкой? – в том же тоне уточнила она.
- Именно! – подтвердил он. – Значит, с Юлькой разобрались. В остальном как?
- В остальном – у тебя нет совести! Нет, я понимаю, что ты пенсионером прикидываешься, но не написать, куда уехал, да еще и с Моджеевским – это просто свинство. До тебя дозвониться уже несколько часов не могу, в итоге звоню Жене, а у нее занято. И судя по тому, что за дверью Юлькиной комнаты монолог уже минут пятнадцать длится, это она линию занимает.
Под конец своей гневной отповеди Стефания не выдержала и расхохоталась. Потому что, право, это действительно было очень смешно – прямо какой-то сговор Маличей против нее.
- Ясно, - и даже не видя его, можно было быть уверенной, что он сейчас кивнул. – Мы с Романом в Испании. Точно сказать, когда вернемся, – не могу. Не знаю. И кстати, я до тебя тоже не дозвонился.
- Я видела, - вздохнула Стеша и теперь уже серьезно проговорила: – Я на репетиции звук выключаю. А когда заметила пропущенные, испугалась, что что-то случилось. Потом ты меня забирать не приехал, телефон недоступен. А уж после записки... спешил, да?
- В этой экспедиции за главного – Роман. Пришлось вписываться в его график.
- Это опасно? Вы нашли киллера? Или заказчика? Или... – последнее и самое главное предположение она озвучить не решилась. 
- Когда мы точно узнаем, кого именно нашли, я тебе обязательно расскажу, - успокаивающе проговорил Андрей. – А Юлька – молодец. Вовремя явилась. Теперь тебе некогда будет придумки придумывать.
- Андрей Никитич, едемте! – раздался возле самого его уха голос Моджеевского, которому, видимо, тоже было некогда – он как раз накропал Женьке возмущенно-завистливое послание в мессенджер, что ей дозвониться невозможно, в отличие от невесты тестя. Стеша же его услышала, потому что встрепенулась и с легкой паникой в голосе выпалила:
- Андрей, только никуда не лезь, а!
- Женщина! Заказывай ужин и корми ребенка, - со смехом велел он в ответ.
На том и порешили. И двинулись на выход из терминала. А пока ждали заказанный Ковалем автомобиль, чтобы добраться до города, пялились на здание аэропорта, оказавшееся весьма примечательным. Совершенно фантастическая белоснежная громада будто бы перенесла их в другую реальность, в которой, вопреки законам природы и логики, завтракаешь ты в Солнечногорке, а вечером ловишь злоумышленников в Испании, где-то у самого Бискайского залива, который только на карте видел. В школе еще. А значит, жизнь назад. 
 
В Бильбао было всего на один час меньше, чем в родных пенатах. И на пару градусов больше, что к ночи почти сравнялось. Когда они проезжали улицами шумного даже в поздних сумерках города, в котором Андрей Никитич никогда раньше не бывал и вряд ли еще побывает, волей-неволей он присматривался к домам, людям и тротуарам вдоль дорог. Ему было любопытно и почти по-мальчишески весело, будто бы десятилетиями спавшему в нем азарту сейчас дали где разгуляться. А Малич самому себе дал волю: надеяться, любить, мечтать. И уже неважно, чем закончится это путешествие – все будет хорошо. У них со Стешей все обязательно будет хорошо.
Если, конечно, Юлька проявит благоразумие и удовольствуется пиццей. А то ведь и правда может Клопа потребовать. Против ее пенсионера отечественного автопрома Мини – заманчивое предложение.
Они съели свой поздний ужин в небольшом кафе неподалеку от набережной Нервьон, откуда открывался вид на один из множества мостов, то тут, то там разбросанных по реке. Коваль, находясь на связи со своими подчиненными, периодически выпадал из их реальности. А Роман наконец-то дозвонился до Жени, и та, кажется, загрузила его по полной программе – у Лизы полезли зубы и к ночи поднялась температура, а Лена Михална уже уехала, потому что рабочий день закончился. Врача вызывать она пока не планирует, будет справляться. А еще, оказывается, приехала Юлька (именно тогда, когда уехал Бодька!!! – важности этого замечания Андрей Никитич немного недопонял). И сейчас эта егоза носится по району в поисках круглосуточной аптеки чтобы купить детское жаропонижающее. Причем со Стефанией носится – та подрядилась поработать на сестер Малич шофером. И впереди у бедных женщин бессонная ночь, в то время как их бессовестные мужики прохлаждаются где-то заграницей!
В конце этого фееричного разговора Андрей Никитич в очередной раз удостоверился, что его Стефании Яновне есть чем заняться, и возблагодарил за это высшие силы, а Моджеевский пригрозил выслать к Золотому берегу вертолет со скорой помощью, если бабы не угомонятся.
- Вот поэтому я и не женюсь, - мрачно резюмировал Арсен Борисович и встал со стула: - Можем выезжать. Хозяева пансиона пошли на контакт. Ключ от квартиры у ребят. Встретим сеньора Дельгадо там, когда он вернется. Роман Романович, думаю, что по периметру надо выставить наших людей на случай, если он вздумает улизнуть.
- Мы будто похищение планируем, ей-богу, - мрачно усмехнулся Моджеевский.
- В некотором роде – именно его и планируем, - пожал плечами начбез.
Оно и правда на то походило. Последний рывок по городу. Инструкции Коваля на случай, если Панкратов (если, конечно, это Панкратов) будет вооружен. Высадка у неказистого трехэтажного здания с тем, чтобы отогнать машину и не засветиться раньше времени. Узкий пустой коридор и голоса за дверьми – слышимость здесь была сумасшедшая, однако, благодаря всеобщему галдежу и единодушному пофигизму к бедам соседа, будут шансы, что и на них не обратят внимания.
Щелчок замка. Порог.
И они в конуре человека, по чью душу явились.
В конуре. Потому что иначе это место назвать было нельзя.
- Да ну быть не может! – в очередной раз рявкнул Роман Романович, брезгливо поморщившись. Пахло алкоголем, нестиранным бельем и какой-то протухшей едой.
- Странновато для банкира, - медленно протянул вслед за ним Малич. – Может, все-таки не он?
- Ему что-то грозило... - мрачно проговорил Моджеевский. – Не стал бы он... так... если бы не крайняя необходимость. Эта скотина устриц жрала и антиквариат коллекционировала.