Синтия

— Он идиот. Так что же ты сказала Келли, когда он спросил про похищение?
— Я повторила слова Джимми о том, что мафии не существует.
— Ну и что Келли?
— В отличие от тебя, он не стал кипятиться. Он только выразил удовлетворение тем, что такие милые молодые люди, как Джимми, состоят ка дипломатической работе, а не на службе в полиции Нью-Йорка Он также согласился с тем, что скорее всего Синтию никто и не думал похищать. Потом я рассказала ему о том, что Джимми видел её и графа в американском консульстве.
— Боже! — простонал я. — Неужели ты ему это разболтала?!
— А что в этом такого, Харви? Даже если мафия — это миф, то этот псевдограф играет в опасную игру с законом.
— Что ты ему ещё выложила?
— Больше ничего. Я провела с ним несколько минут, и если бы ты не проявил ничем необъяснимую глупость, я бы и вовсе там не оказалась.
— Глупость? Я?!
— Да, Харви, так с женщинами себя не ведут.
— Ты рассказала ему про «Рицхэмптон»?
Люсиль нахмурилась и помотала головой:
— По-моему, я вообще не упоминала об этом. А что?
— А то, что у меня безумное подозрение, что они вернулись обратно в «Рицхэмптон».
— Кто?
— Корсика и Синтия!
— Нет, вряд ли они это сделают.
— А почему бы и нет? — удивился я. — Они же не подозревают, что за ними погоня. Они не знают, что их там кто-то заприметил. Они же не считают себя беглецами и преступниками.
— Харви! — поспешно перебила меня Люсиль.
— Ну что?
— Я забыла сказать тебе одну вещь.
— Что?
— То, что мне ещё сказал Джимми.
— Если это сказал Джимми, то я не желаю слушать.
— Напрасно, Харви, напрасно. Джимми сказал, что граф вряд ли по своей охоте женился бы на ком-то, кроме мальчика.
— Ты в своём уме?
— Абсолютно. Граф предпочитает мальчиков.
— Но как, чёрт побери, об этом догадался твой Джимми?
— Люсиль глубоко вздохнула и сказала:
— Потому что его часто принимают за того, кем он не является…
— А ты-то откуда это знаешь?
— Знаю. Женщин тут не проведёшь.
— Чёрт знает что! — сердито воскликнул я.
— Харви, какой ты глупый. Ты никогда даже не пытался за мной поухаживать. Эта самая девица Коттер, на которой ты чуть было не женился, была худая, как палка. А мне кажется, что лучше иметь дело с габаритами тридцать восемь — двадцать четыре — тридцать восемь…
— Это ты у нас «тридцать восемь — двадцать четыре — тридцать восемь»?
— Да, Харви. Я.
— Очень неплохо для библиотекарши.
— Мир меняется, Харви, и библиотекарши тоже…
— Но твой друг Джимми ошибиться насчёт графа…
— Нет, не мог, Харви. Граф попробовал за ним приударить.
— Где? Когда?
— Когда Синтия пошла в дамскую комнату, граф стал делать пасы Джимми. Они провели наедине три минуты, и граф был вполне настойчив в своих намерениях…
Я посмотрел на неё с новым интересом.
— Ты получила хорошее образование. Наверное, всё было именно так, как ты говоришь. Но всё-таки я в это не могу поверить. Люди из мафии способны на многое, но я уверено: они не потерпят, чтобы ими всеми руководил такой человек. Это же просто абсурд! А может, он самозванец?
— Всё может быть, но от этого твоя задача не становится проще. Знаешь, что я думаю?
— Нет, я не знаю, что ты думаешь.
— Я думаю вот что. Если и правда существует эта самая твоя мафия, то они прекрасно осведомлены о других синдикатах — например о банде Толстяка Ковентри в Техасе. Если у них появляется новый босс, то зачем им его так подставлять? Почему им не найти кого-нибудь, чтобы отвлечь противника, а затем они спокойно разберутся со всеми, кто попробует им противостоять.
— Ничего безумнее я в жизни не слыхал.
— Это только предположение, Харви. Бедняжка Синтия.
— Надо её разыскать. Такой брак можно аннулировать.
— Всё равно она бедняжка, — повторила Люсиль.
  
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
 
 
Было ещё довольно рано, когда во вторник мы приземлились в аэропорту Ла Гардиа. Келли приклеился к нам, как ярлык к чемодану, а Люсиль по-прежнему ворчала, что не понимает, почему мы не связали наши планы с полицией.
 
— Потому что с полицией не связывают планов. В полицию являются с повинной или полиции сдаются.
— Может, тогда нам лучше сдаться, Харви?
— Харви Крим не сдаётся! — мрачно возвестил я.
— Господи, Харви, они же на нашей стороне. Они тоже хотят разыскать Синтию. Почему бы нам не помочь им?
— Во-первых, только та помощь ценится полицией, каковая…
— Какая сложная фраза, Харви…
— Какая разница. Главное, что ты меня поняла.
— Если ты считаешь, что синтаксис не имеет никакого значения, Харви, то, стало быть, мы потеряли способность общения.
— Ладно. От общения с подонками страдает, в первую очередь, синтаксис. Это тебя удовлетворяет? Я приношу свои глубокие извинения, если выразился неизящно.
— Харви!
— Ну, ладно. Буду с тобой совершенно прям и откровенен. Ты, наверное, слышала, как я жаловался на моего босса Алекса Хантера и язвенника лейтенанта Ротшильда, но они агнцы по сравнению с мистером Гомером Смедли, вице-президентом третьей в мире страховой компании. И если люди думают…
— Вон такси, Харви, — перебила меня Люсиль.
Мы сели в такси, а Келли в следующую машину. Я дал водителю десятку и сказал:
— Это на чай. Я дам ещё пятёрку в дополнение к тому, что будет на счётчике. Мы едем в отель «Рицхэмптон», что на Мэдисон-авеню.
— Кого прикажете убить, мистер? — радостно осведомился таксист.
— Решай сам. Видишь зелёную машину за нами?
— Да.
— Можешь её потерять?
— За десять долларов я потеряю Джона Эдгара Гувера  [5]и сорок его ребят. Спите спокойно.
Машина рванула вперёд, а Люсиль мне напомнила, что я обещал рассказать ей о Гомере Смедли.
— Знаешь, кто правит компанией? — спросил я. — И знаешь, с чем страховая компания имеет дело? С деньгами. А что любят мои шефы? Опять же деньги. Вышеупомянутый Гомер Смедли вручил мне чек на пятнадцать тысяч долларов, и я обещал за это представить ему Синтию целой и невредимой. А он мне сказал — цитирую дословно или почти дословно: «Если вы не найдёте её, Харви, то пожалеете, что родились на свет божий». Это может показаться пустым бахвальством, но надо знать Смедли. Ты понимаешь, на что он способен?
— Я понимаю, что этот наш водитель способен нас убить, причём он явно собирается это сделать в самое ближайшее время.
Я был готов признать, что либо он отличный шофёр, либо полный псих. Пока мы обменивались репликами, он выехал со стоянки и поехал по пригородам к улице Квинза со скоростью шестьдесят миль в час. Зелёный «Додж» с Келли на борту отчаянно старался не отстать. Я душой болел за своего водителя, который и понятия не имел, что за ним гонится полицейский. Если его поймают, то он отсидит три месяца, да ещё заплатит сотню долларов. Я понял, что мой долг прибавить ему ещё пятёрку.
— Скажем им до свидания, — хмыкнул он, и машина, резко свернув на двух колёсах, оказалась у кладбища, там повернула направо, налево и понеслась по улице вдоль кладбища, которая была водителю, похоже, хорошо знакома. Затем он выскочил на ещё одну пригородную улицу, повернул один раз, другой, после чего вырулил на широкую, обсаженную деревьями улицу, с которой были хорошо видны силуэты Манхэттена. Вид был красивый, а Келли исчез, как будто его и не было в природе вовсе.
— Ты не жалеешь денег, когда хочешь организовать убийство, — заметила Люсиль. — Мы вполне могли пообедать в Плазе…
— Мы добились своего.
— То есть.
— Мы потеряли Келли.
— Раз уж мы оказались в Нью-Йорке, то я помогла бы тебе избавиться от нашего друга Келли тридцатью тремя способами, причём без риска свернуть себе шеи. Но ты, как и все американские мужчины, с пелёнок смотрел телевизор…